Пришелец в земле чужой - Роберт Хайнлайн

Тем временем в комнату входили люди, подходили друг к другу, здоровались, беседовали. Джубал заметил, что все настроены одинаково: все спокойны, расслаблены, но в то же время подтянуты и напряжены. Никто ничем не озабочен, никто не торопится, но все действия целенаправлены и целесообразны. Джубалу показалось, что их движения до мелочей продуманы квалифицированным хореографом.

Это напряжение, спокойное, здоровое и непрерывно нарастающее, вдруг что-то напомнило Харшоу. Хирургическая операция, которую проводит мастер? Нет, не то… Вот оно: запуск космической ракеты. В молодости Харшоу доводилось наблюдать космодром в последние минуты перед стартом — те же приглушенные голоса, внешне разобщенная, но тем не менее хорошо скоординированная деятельность, то же ожидание, чреватое событием. Эти люди ждут, пока исполнится ожидание. Но что дальше? Отчего они так счастливы? Все, что они с таким трудом создавали, уничтожено, а они радуются, как дети перед Рождеством.

Харшоу заметил, что нагота, так покоробившая Бена во время его первого визита в Гнезде, здесь не практикуется, хотя обстановка достаточно интимная. И когда появился обнаженный человек, Джубал не сразу обратил на него внимание: он проникся семейной атмосферой, в которой безразлично, кто одет, а кто раздет. Поначалу Харшоу обратил внимание даже не на голое тело, а на густую черную гриву. Ее обладательница с кем-то поговорила, послала Бену воздушный поцелуй, одарила Харшоу взглядом царицы и вышла. Только тогда Джубал понял, что она была одета лишь в свое королевское величие… и что она далеко не оригинальна в выборе наряда.

Бен проследил его взгляд.

— Это Рут. Они с мужем были в Новом Свете, готовили почву для нового Гнезда. Хорошо, что они вернулись. Теперь вся семья в сборе.

— Какая шевелюра! Жаль, что она так быстро ушла.

— Что же ты ее не задержал? Она заглянула специально, чтобы посмотреть на тебя. Ты не заметил, что тебя особенно не беспокоят?

— В самом деле, — Харшоу отдал себе отчет, что его принимают радушно, но скорее с кошачьей вежливостью, чем с собачьим дружелюбием.

— Все ужасно рады, что ты приехал, но все тебя боятся.

— Боятся?

— Я тебе это еще в прошлом году говорил. Майк сделал из тебя живую легенду. Он сказал, что ты единственный человек, способный «вникнуть полностью» в Истину, не зная марсианского. Все думают, что ты читаешь мысли не хуже Майка.

— Какая ерунда! Надеюсь, ты их разубедил?

— Вправе ли я развеивать легенду? И в силах ли? Все думают, что ты на завтрак ешь младенцев, а когда рычишь, земля дрожит. Любой из них был бы в восторге, если бы ты заговорил с ним. Навязываться же они не решаются. Знают, что даже Майк встает по стойке смирно, когда ты говоришь.

Джубал заклеймил столь позорное заблуждение коротким словом.

— Безусловно, — согласился Бен. — Но Майк тоже человек, а человеку свойственно заблуждаться. Тебе придется смириться с чином святого.

— Ага, старая знакомая! Джилл! Джилл, иди сюда, дорогая.

— Меня зовут Дон, — женщина нерешительно приблизилась, — но все равно спасибо.

Она подошла еще ближе, и Харшоу показалось, что она собирается его поцеловать. Но она опустилась на колено и поцеловала его руку.

— Мы приветствуем тебя, отец Джубал, и рады разделить с тобой воду.

Харшоу отдернул руку.

— Ради Бога, деточка, встань с колен и сядь рядом со мной.

— Хорошо, отец.

— Называй меня просто Джубал и скажи всем, что я не хочу, чтобы со мной обращались, как с прокаженным. Хотелось бы думать, что я попал в лоно своей семьи.

— Так и есть… Джубал.

— Значит, называйте меня по имени и считайте братом: ни больше, ни меньше. Первый же, кто обратится ко мне почтительно, останется после уроков без обеда. Вникла?

— Поняла, Джубал, — согласилась она, — я уже всем сказала.

— Дон, очевидно, сообщила Пэтти, — пояснил Бен, — а Пэтти передаст другим, тем, кому можно передать мысли, а они расскажут двоечникам, вроде меня, словами.

— Почти угадал, — подтвердила Дон, — только я говорила с Джилл, а не с Пэтти: Пэтти вышла куда-то по поручению Майка. Джубал, ты смотрел стерео? Интересные новости передавали.

— Не смотрел.

— Ты имеешь в виду побег из тюрьмы, Дон?

— Да, Бен.

— Джубал об этом не знает. Майк не просто разобрал свою камеру и ушел. Он разнес по дощечке все тюрьмы в округе и разоружил всю полицию. С одной стороны, для того, чтобы они недельку-другую поработали, а с другой, потому что он не любит, когда человека сажают под замок. Он считает это величайшим злом.

— Майк деликатный человек, — согласился Харшоу, — он никого не стал бы запирать.

Бен покачал головой.

— Майка можно обвинить в чем угодно, кроме деликатности, он может убить человека без тени сомнения. Но он крайний анархист и считает, что запирать человека нельзя. Его кредо: полная свобода и полная ответственность за свои поступки. Ты есть Бог.

— Где вы усмотрели противоречие, сэр? Иногда бывает действительно необходимо убить человека. А запереть его — совершить преступление против суверенитета его, а значит, и своей личности.

— Майк прав. Ты действительно вникаешь в жизнь по-марсиански. Я так не могу. Я только учусь. Ну, и что они делают, Дон?

— Носятся, как ошпаренные. Мэр попросил помощи у Президента и у Федерации — обещали оказать и не обманули. Прилетели машины с войсками. Солдаты выходят из машин и вдруг оказываются голыми, а машины исчезают.

— Теперь понятно, почему он так долго не возвращается. Ему нужно все внимание, чтобы уследить за таким множеством объектов. Если войска не перестанут прибывать, я боюсь, Майк навечно останется в трансе.

Дон с сомнением проговорила:

— Мне так не кажется, Бен. Я бы с таким количеством объектов действительно не справилась, а Майк справится и при этом еще сможет ехать на велосипеде вниз головой.

— Н-не знаю. Мне иногда становится страшно с вами, чудотворцами. Пойду посмотрю стерео. А ты развлеки папу Джубала, он любит маленьких девочек.

Кэкстон пошел прочь, за ним полетела пачка сигарет и вскочила в карман.

— Это Бен сделал или ты? — спросил Джубал.

— Бен. Он все время забывает сигареты, и они гоняются за ним по всему Гнезду.

— Ишь ты, а скромничал!

— Бен постигает истину гораздо быстрее, чем ему кажется. Он очень святой человек.

— Хм… Дон, ты не та ли Дон Ардент, которую я видел у фостеритов?

— О, ты не забыл? — у нее был такой вид, будто Джубал угостил ее конфетой.

— Конечно, нет. Но ты переменилась. Стала гораздо красивее.