Дюна: Дом Харконненов - Брайан Герберт

Дом Верниусов был не совсем мертв, и его выживание во многом зависело от Кайлеи. Она была сильнее брата, чья поддержка повстанцев была почти эфемерной. Кайлея же, несмотря на свою мягкость, отличалась стальной волей: Дом Верниусов возродится только благодаря ее усилиям и только через ее сына Виктора.

Она добьется для него монаршего статуса. Всю любовь, все свои мечты она принесет в жертву счастью сына.

Наконец она крепко уснула, убаюканная этой мыслью.

В последующие недели Лето часто искал общества Джессики и в конце концов начал считать ее своей наложницей. Иногда он без предупреждения входил в ее спальню, овладевал ею, а потом, насытившись, часами разговаривал с ней.

Шестнадцать месяцев, пользуясь навыками, приобретенными в Бене Гессерит, Джессика изучала характер Лето и вникала в дела Каладана. Она понимала, с какими трудностями сталкивается Лето Атрейдес, которому приходилось управлять планетой, заниматься делами Дома, посещать заседания Ландсраада и быть в курсе всех политических и экономических махинаций, творившихся в империи.

Джессика всегда точно знала, что надо говорить, что посоветовать, и делала это без нажима, не подталкивая Лето к нужному решению. Постепенно он стал смотреть на Джессику не только как на любовницу.

Она старалась не смотреть на Кайлею как на соперницу, но не могла не понимать, что эта женщина поступала неверно, стараясь подчинить этого гордого аристократа своей воле. Герцог Лето был не тот человек, которого можно к чему-то принудить.

Иногда, когда они с Джессикой гуляли по тропинкам среди скал, Лето рассказывал Джессике о своем ожесточении против Кайлеи.

— Вы в своем праве, милорд, — мягким, как морской ветерок Каладана, голосом отвечала на это Джессика. — Но она выглядит очень печальной. Мне кажется, что для нее надо что-то сделать. Мы с ней можем и должны стать подругами.

Темные волосы Лето развевались на свежем ветру. Он озадаченно посмотрел на Джессику.

— Ты намного лучше ее. Она исходит ядом, когда слышит твое имя.

Джессика и сама замечала, какую боль испытывает эта иксианка, видела ее слезы, которые та пыталась скрыть, видела исполненные ненависти взгляды, которые время от времени посылала ей Кайлея.

— Твое отношение к ней извращено обстоятельствами, — сказала Джессика. — С тех пор как пал Дом Верниусов, ее жизнь стала очень и очень нелегкой.

— Но я изо всех сил старался скрасить ее жизнь. Я рискнул благополучием моего Дома ради того, чтобы спасти Кайлею и Ромбура, когда их отец и мать стали отступниками. Я делал для нее все, что мог, но она всегда требовала большего.

— Когда-то вы испытывали к ней сильное чувство, — сказала Джессика. — Она родила вам сына. Лето тепло улыбнулся.

— Виктор… Этот мальчик делает бесценными все те мгновения, что я провел с его матерью. — Он замолчал и несколько мгновений безмолвно смотрел на море. — Ты не по годам мудра, Джессика. Может быть, мне стоит снова попытать счастья.

Девушка в тот же миг пожалела о том, что сама толкает Лето в объятия Кайлеи. Она и сама не поняла, что на нее нашло. Мохиам, несомненно, отругала бы за это свою воспитанницу. Но как было поступить иначе, как могла она не посоветовать ему проявить больше доброты к матери своего ребенка, к женщине, которую он когда-то любил? Несмотря на все уроки Бене Гессерит, устав которого запрещал любую личную симпатию, Джессика чувствовала, что все больше и больше привязывается к Лето. Слишком глубоко привязывается.

Но у Джессики была еще одна привязанность, привязанность и обязательства, наложенные на нее с самого рождения и на всю жизнь. Воспитанницы Бене Гессерит умели распорядиться тем, кого и когда им зачать после близости с мужчиной. Она могла и должна была так манипулировать семенем Лето и своими яйцеклетками, чтобы родить девочку, как велели ей Преподобные Матери Бене Гессерит, как приказала ей Мохиам. Так почему она до сих пор не сделала этого? Почему медлит?

Джессика постоянно чувствовала, как в ее ушах звучит их неумолчный шепот: она должна выполнить свои обязательства, должна быть верной своей клятве. Но что противостояло этим приказам и увещеваниям? Может быть, дело в Лето? Нет. Это было нечто большее, чем просто любовь двоих людей, затерянных в просторах необозримой вселенной.

Но Джессика не имела ни малейшего представления, что именно это могло быть.

На следующий день Лето вошел в покои Кайлеи, где она проводила большую часть времени, что еще больше расширило пропасть, пролегшую между ними. Когда Лето появился в комнате, Кайлея обернула к нему лицо, вспыхнувшее гневом. Однако он, не проявляя злобы, спокойно присел на кушетку.

— Мне очень жаль, что мы так по-разному смотрим на мир, Кайлея. — Он взял ее руки в свои. — Я не могу согласиться на нашу свадьбу, но это не значит, что я перестал заботиться о тебе.

Она отпрянула, охваченная подозрениями.

— Что случилось? Уж не выгнала ли тебя Джессика из своей постели?

— Вовсе нет. — Лето решил рассказать Кайлее о вчерашнем разговоре с Джессикой, но передумал. Если Кайлея узнает, что за предложением Лето стоит Джессика, то она не примет его предложения. — Я решил прислать тебе подарок, Кайлея.

Женщина против воли просияла. Лето так давно перестал дарить ей дорогие безделушки.

— Что это? Драгоценности? — Кайлея протянула руку к карману кителя Лето, где он обычно прятал камни, ожерелья и золото, которыми баловал свою наложницу в начале их отношений. В то время она принималась искать подарки, и этот ритуал часто превращался в прелюдию любовной игры.

— На этот раз нет. — Лето ласково, но не без горечи улыбнулся. — Когда-то ты привыкла к своему отчему дому, который был гораздо комфортабельнее сурового каладанского замка. Ты помнишь бальный зал Гран-Пале с его синими стенами?

Кайлея озадаченно посмотрела на своего бывшего любовника.

— Да, стены были выложены редким синим обсидианом, но я не видела этот камень много-много лет. — Голос ее стал задумчивым, а мысли начали блуждать в дальних и милых ее сердцу краях. — Я помню себя ребенком, когда, одетая в бальное платье, рассматривала прозрачные стены, в которых одно отражение наслаивалось на другое, превращая стену в галерею причудливых призраков. Канделябры, отраженные в стене, были похожи на яркие созвездия, сияющие с бездонного синего неба.

— Я решил установить стены из синего обсидиана в бальном зале и в твоих покоях, — объявил Лето. — Все будут знать, что я сделал это для тебя.

Кайлея не знала, что и думать.

— Ты делаешь это, чтобы успокоить свою совесть? — спросила она, провоцируя его на возражение. — Хочешь так легко отделаться?