Царица Пальмиры - Бертрис Смолл

Мальчик покраснел и произнес протестующим тоном:

— Но как мы осуществим это? Теперь в нашей семье я — мужчина, и решение должен принимать я!

Однако это был слабый протест. Юлия тихо сказала:

— Тебе ведь только пятнадцать лет, сын мой. Согласно законам Пальмиры ты еще несовершеннолетний, и если ты пойдешь против моих желаний, я вынуждена действовать решительно.

Она протянула ему руку, и когда он взял ее, притянула его к себе.

— В том, что ты юн. Гай, нет ничего постыдного. Доверься мне.

Зенобия подошла к ним и встала рядом с мальчиком.

— Даже моему Деми не хватает рассудительности. Гай, а ведь в этом году ему исполнится восемнадцать лет! — сказала она. — То что вы сделали после казни членов совета, было великолепно! Это великая победа для вас всех! Ваш отряд уничтожил двадцать семь легионеров! И не только это. Вам удалось застать римлян врасплох!

— В самом деле?

Гай был удивлен и, как заметила Зенобия, польщен.

— Да, вы сделали это! — продолжала царица с улыбкой. — А теперь поступай так, как просит твоя мать! Ты был так погружен в собственное чувство утраты, что не подумал о матери и сестре. Если хочешь стать мужчиной, будь сильным, чтобы они могли опереться на тебя. Но как это возможно, если ты бегаешь за Деми и его глупыми друзьями?

Она сделала вид, будто бы выбор на самом деле за ним, и это была мудрая тактика. Гай ответил именно так, как она ожидала.

— Вы правы, тетя Зенобия, — сказал он. — Теперь на мне лежит великая ответственность как на самом старшем мужчине в семействе Порциев. Я не могу позволить себе подвергать опасности то, что перешло ко мне по наследству. Поэтому обещаю вам и маме, что не стану участвовать в деятельности Деми и его Пальмового Братства.

Юлия издала вздох облегчения и сказала:

— Хвала богам, что под твоей юношеской неудержимостью скрывается здравый смысл твоего отца!

Тут дверь спальни без всякого предупреждения распахнулась, и в комнату большими шагами вошел Аврелиан.

— Ты же в трауре, богиня, и вот я застаю тебя, развлекающей своих друзей, — стал он обвинять Зенобию.

Зенобия хотела возмутиться, но быстро овладела собой и кротко произнесла:

— Я действительно в трауре, цезарь. Я в трауре из-за убийства моего доброго друга и верного советника, Антония Порция. Я скорблю вместе с его женой Юлией, моей давней подругой. Я скорблю вместе с его единственным сыном, юным Гаем. Юлия — мать моей невестки. Мы опасаемся за здоровье юной царицы. Мы — всего лишь горюющие матери, цезарь.

— Думаю, ты плетешь интриги и замышляешь недоброе, богиня.

— Нет, цезарь. Наоборот, я предупреждаю это. Хотя вы говорите, что я уже больше не царица Пальмиры, я остаюсь ею и боюсь за свой народ.

— Город спокоен, — сказал он. — Пока, — предостерегла она и прибавила:

— я не давала вам позволения входить в мою спальню, цезарь.

— Снова напоминаю тебе, богиня, что ты — пленница. Я не нуждаюсь в твоем позволении.

Юлия в изумлении переводила взгляд с одного на другого. Ясно видно, что император не просто увлечен Зенобией, но влюблен в нее и с ревностью относится к близким ей людям. Однако Зенобия играла с ним как кошка с мышью. «Я боялась бы его!»— подумала потрясенная Юлия. Она протянула руки к сыну и привлекла его к себе.

— Ступай к Флавии, Юлия. И ты тоже. Гай. Ваш визит очень приободрит твою сестру, — с царственным видом приказала Зенобия.

Оба поднялись и, не сказав императору ни слова, быстро вышли из комнаты.

— Этот юнец связан с твоим младшим сыном? — спросил Аврелиан.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — парировала Зенобия. — Я понятия не имею, имеет ли мой сын Деметрий какое-нибудь отношение к тем молодым людям, которые восстали против твоей власти.

— Не знаю, зачем ты пытаешься покрывать этого мальчишку, — сказал император. — Он не скрывает, кто он такой.

Аврелиан сунул руку в складки своей туники, вытащил оттуда маленький лист пергамента и передал его Зенобии.

— Эти листки появились сегодня в городе, — сухо сказал он.

Зенобия взяла предложенный ей листок пергамента и начала читать:

«Народ Пальмиры! Сражение с римским тираном не закончено! Они свергли нашу царицу, выслали нашего царя и убили членов совета десяти. Однако мы будем продолжать борьбу с ними! Присоединяйтесь к нам в нашем сопротивлении этим тиранам!

Царевич Деметрий и Пальмовое Братство»

— Кто угодно мог использовать его имя, чтобы завоевать побольше последователей, — сказала она с большей убежденностью, чем чувствовала на самом деле.

— Тогда где же он, богиня? Не секрет, что твой старший сын крупно поссорился с младшим в ночь накануне моего вступления в этот город. Царевич Деметрий в гневе покинул дворец. С той ночи он не появлялся на публике.

Аврелиан взял ее за плечи и посмотрел ей в лицо.

— Зенобия, я не смогу защитить мальчика, если он будет продолжать в том же духе. Вчерашнее я ему прощу. Я могу понять, что сделал твой сын и его друзья, но теперь они должны прекратить свое в высшей степени безрассудное восстание. Найди мальчика и урезонь его!

— Он не послушается, — сказала она.

— Ты уже виделась с ним? Она кивнула.

— Прошлой ночью. Но он предпочел стать мучеником. Он думает, что его отец пожелал бы видеть его таким.

Аврелиан улыбнулся печальном улыбкой.

— Твои сыновья во многом похожи на свою мать, — сказал он. — Они такие же упрямые, как ты, хотя по-разному. Попытайся уговорить его, богиня. Попытайся добраться до него прежде, чем он переступит черту, отделяющую проступок от преступления. Ты поняла меня, не правда ли?

Она молчаливо кивнула. Он невероятно добр, и она недоумевала — почему? Очевидно, он пытался завоевать ее. Но когда он склонился к ней, чтобы коснуться ее губ, она отвернулась, отказав ему в своем снисхождении. Он с легкостью мог бы принудить ее, но вместо этого тихонько рассмеялся, отпустил ее, повернулся и вышел из комнаты, не сказав ни слова.

Зенобия ела, спала и жила ни о чем не беспокоясь девять дней и ночей. Когда этот срок подошел к концу, она чувствовала себя отдохнувшей и более уверенной в себе, чем была а течение многих лет. Город по-прежнему оставался спокойным. Она не стремилась снова увидеться со своим младшим сыном. Ведь она уже сказала ему все, что хотела сказать. Или он образумится, или нет. Она каждый день молилась о нем. Только одно она знала твердо: он не добьется успеха. Самое важное сейчас: безопасность Вабы, его жены и ребенка, которого они ждали; их ссылка и окончательное возвращение в Пальмиру. Она почти с нетерпением ожидала, когда же начнется переезд в Рим.

Глава 12

Утром на десятый день после казни членов совета Зенобия, выйдя из ванной, обнаружила в спальне Аврелиана. Увидя ее после долгих дней, он восхитился красотой этой женщины. Ее влажная золотистая кожа порозовела, она, казалось, была окутана гиацинтовым облаком. Впервые за много дней она надела каласирис восхитительного ярко-малинового цвета.