Медные монеты на алтарь предков - Mu Su Li

class="p1">Услышав предложение Синьцзы, Сюэ Сянь нахмурился. Затем он протянул руку и похлопал себя по талии.

— Книжный червь, почему ты молчишь?

Теперь, когда эти смертные побывали в небе, как они могли бояться призраков? У Сюэ Сяня больше не было проблем с привлечением Цзян Шинина.

Но это было действительно странно… его сестру и шурина похитили, и увезли в лес с привидениями, а Цзян Шинин даже не высунул голову из кармана Сюэ Сяня. Это было совсем не похоже на него.

— Книжный червь?

Тишина.

— Цзян Шинин?

Тишина…

Когда Сюэ Сянь произнес это имя, дядя и тетя Чэнь и Синьцзы уставились на него.

— Молодой мастер Цзян… ты позвал молодого мастера Цзян прямо сейчас? — Тетя Чэнь запнулась.

— Да, — сказал Сюэ Сянь, смущенно заглянув в карман.

Отлично, карман был пуст.

Цзян Шинин давно исчез.

С пустым лицом Сюэ Сянь снова оглянулся на деревню — Цзян Шинин, вероятно, не смог сдержаться и ушел с Сюань Минем.

Солнце стояло уже довольно высоко, и свежее утро было пропитано росой и влажностью. Густое пятно белого тумана окутало деревню, так что были видны только очертания некоторых разрушенных построек.

— Где Лу Няньци? — спросил Сюэ Сянь, продолжая смотреть.

Лу Няньци сказал: — Я здесь. Что случилось?

Его тон был глубоким раздражением. Его зажали между двумя огромными перепелами — дядя Чэнь дрожал слева, а тетя Чэнь дрожала справа. Пара, казалось, считала его каким-то святым и, слишком боясь приблизиться к Сюэ Сяню, скопилась вокруг него в целях безопасности.

— Не мог бы ты узнать, что за лысый… что делает Сюань Минь? — Сюэ Сянь сказал, глядя в туман.

— Я могу попробовать, — сказал Лу Няньци — Но мне нужно кое-что, чего коснулся монах.

Прежде чем Сюэ Сянь успел ответить, Лу Няньци добавил:

— Карета слишком большая. Она не сработает.

Сюэ Сянь погрузился в задумчивое молчание, затем повернулся и ткнул когтем в лицо Лу Няньци.

— Как насчет моей руки?

Лу Няньци и Синьцзы подняли брови.

Было что-то странное… или, может быть, все было странно.

— Я не могу использовать живых существ, только предметы. — Лу Няньци никогда не боялся Сюэ Сяня и не боялся быть побежденным, поэтому он пожал плечами и небрежно сказал: — Почему бы тебе не стать мучеником прямо сейчас, и я могу попробовать.

Сюэ Сянь холодно засмеялся и отвернулся.

Между тем, из разрушенного строения, внутри давно заброшенной деревни Вэнь, доносился шум ссоры.

Комплекс состоял из двух двухэтажных зданий, соединенных коридором вокруг которого были четыре стены двора. Внутри двора когда-то были сады, которые теперь превратились в широкую полосу сорняков высотой в половину человека плюс высохшее, почти мертвое дерево. Окна в каждой комнате были гнилыми, бумажные оконные стекла давно изорваны, и в комнаты проникал мощный поток, звуки которого напоминали меланхолический траурный вопль.

Шум ссоры доносился из восточной комнаты первого этажа переднего дома, единственной комнаты без сквозняков.

— Разве ты не говорил, что мы никогда не ошибемся, если послушаем тебя? Теперь мы вообще не можем выбраться! — пожаловался хриплый мужской голос.

— Что еще мы можем сделать? Если мы продолжим идти вперед, выживут ли дядя Лю, Цзяньцзы и Маленький мальчик? — возразил другой голос.

— По крайней мере, здесь есть крыша, чтобы защититься от дождя. Тебе же не было скучно, когда утром собирал грибы?

В восточной комнате собралось несколько нищих, все с растрепанными волосами и грязными лицами. Их одежда, казалось, никогда раньше не стиралась, и от нее исходил кислый гнилой запах. Но это был не единственный запах в комнате — к плесени примешивался резкий тяжелый запах свежей крови.

У мужчины с хриплым голосом не было рук — его запястья превратились в два гладких обрубка. Казалось, что он потерял руки много лет или даже много десятилетий назад.

Перед человеком без рук был костер, на вершине которого был разбитый горшок, булькающий какой-то жидкостью. Человек без рук использовал свои пни, чтобы собрать некоторые дикие листья из кучи сбоку, и бросил их в горшок, бормоча:

— А что, если у нас есть еда? Мы даже не знаем, будем ли мы живы после этого.

— Нас точно не будет в живых, если мы его не съедим, так что поторопись и приготовь! — тот же человек ответил. Лицо этого нищего было покрыто уродливыми шрамами, и у него было только одно глазное яблоко — другое веко было плотно закрыто, без признаков выпячивания, что означало, что глазница была пуста.

Вокруг спорящих мужчин сидела группа нищих. Те, у кого не было рук или ног, дико жестикулировали и явно были либо немыми, либо глухими.

Позади них была небольшая деревянная кровать, на которой лежали три человека: один старый и двое молодых, по-видимому, это те «дядя Лю, Цзяньцзы и Маленький мальчик», на которые ссылался одноглазый мужчина. На них было накрыто дырявое одеяло, заплесневелое и влажное, но, по крайней мере, это было какое-то прикрытие.

Трое на кровати тяжело дышали, словно лихорадочно, и их серые лица горели гневной краснотой. На губах у них были волдыри, некоторые из которых лопнули, а на шее также были пятна раненой гангренозной кожи.

От них исходил тяжелый запах свежей крови.

И в углу этой комнаты сидели один мужчина и одна женщина, молодые и здоровые на вид, которые, казалось, были знакомы друг с другом. Хотя они носили скромные простые пальто, они не были рваными и не гнилыми; и хотя их волосы были немного растрепаны, они выглядели совершенно неуместно среди нищих.

Этой женщиной была сестра Цзян Шинина, Цзян Шицзин, а этим мужчиной был его зять Фан Чэн.

Фан Чэн наклонился к жене и пробормотал:

— А-Инь… Тебе больно?

Зная друг друга с детства, Фан Чэн всегда называл жену по прозвищу.

Цзян Шицзин покачала головой.

— А ты?

— Я в порядке. Не волнуйся, я не думаю, что они собираются убить нас или удерживать за выкуп, — тихо сказал Фан Чэн. — На самом деле это похоже на…

Они оба посмотрели на деревянную кровать, на которой спали трое больных.

После того, как нищие привезли их в деревню Вэнь, они развязали все веревки пары, кроме тех, что были на их запястьях, и залаяли:

— У нас не было выбора.

В тот момент, когда нищие собирались объяснить, в комнате возник… очень необычный шум.

Это было похоже на то, как будто кто-то медленно спускается по лестнице тяжелыми, тяжелыми шагами — возможно, кто-то физически нездоровый или пожилой человек.

Все нищие застыли на месте и посмотрели друг на друга. Один из них даже поднял