Серебряная клятва - Екатерина Звонцова

пыль. Хельмо снова посмотрел Янгреду в глаза и наконец заговорил, тихо и тускло:

– Они не ошибаются. Все действительно непросто. Я обещаю, вы получите оплату и не одну награду сверх нее, но прямо сейчас мне нечем тебя обнадежить.

Послышалось? Янгред мотнул головой. Она отозвалась болью.

– Нечем?.. – бессмысленно переспросил он.

Хельмо прислонился к подоконнику рядом и, ссутулив плечи, опять глянул вдаль. Ветер тут же заиграл его волосами, кидая пряди на лицо, скрывая выражение. Что там было, досада, страх, стыд? А впрочем, не все ли равно? Нет. Должно быть, но нет. Это и плохо.

– Казна была почти пуста, когда я уходил. – Хельмо правильно понял вопрос. Начал крутить на пальце перстень, поворачивая то печаткой внутрь, то наружу. – Мне отдали все, что осталось. Дядя предложил заплатить не половину, а меньше, зато вперед; не в середине пути, как указал в договоре, а при встрече. Чтобы вас успокоить. И решить вопрос дальше.

Янгред уже едва не выл от усиливающейся головной боли, но заставил себя усмехнуться.

– Вот оно что. Решить вопрос…

Он и не представлял, что Хельмо в принципе способен складывать такие простые, ничем не окрашенные слова в такие мерзкие, тошнотворные предложения. И не представлял, что каждое будет бить хуже камня из пращи. А белая рубашка все больше слепила.

– Какой славный способ пустить мне пыль в глаза, – пробормотал он, не сразу поняв, что говорит словами покойного Дрэмира. Хельмо вспыхнул, резко повернулся к нему.

– Не тебе ! – Голос звучал уязвленно, и отвращение – от одного только сверкания его глаз – сцепилось в груди с другим чувством. – Дядя пообещал, что все недоплаченное вы получите. Повторю: пообещал даже больше. Мы бы никогда…

Он явно готовился оправдывать царя и себя до остервенения. И может, у него бы даже получилось. Слова его всегда, всегда рано или поздно находили путь в сердце или разум Янгреда. Он сам не знал, чем это объяснить, но… так. Не тем же, что свет проникает всюду? Даже если. В этих словах света на было в помине. Янгред понимал: правильнее просто оборвать их, сразу назвав вещи своими именами:

– Значит, ты пошел на обман сознательно.

Хельмо дернулся, как от оплеухи, но не возразил, только опустил погасшие глаза.

– Не думал, – ровно, как мог, заговорил Янгред, – что ты смыслишь в политических хитростях. Оказывается… смыслишь. Но мой тебе совет на будущее: чтобы проворачивать такое без проблем, не подрывай к себе доверия. Атаки с массовой гибелью солдат, которым не суждено увидеть обещанные деньги, его определенно подрывают.

Звери в груди – злость и жалость – грызлись до визга, голова кипела. Как и в лесу после совета, как и с Хайрангом, Янгред знал, что бьет, не хотел бить и все равно бил точно по незажившей ране. Но в этот раз Хельмо выдержал и взгляд, и слова. Лицо осталось непроницаемым, лишь глаза опять ярко блеснули, выдавая подступающий гнев.

– Я ничего… – Он запнулся, облизнул губы. – Я ничего не проворачивал. Я просто должен спасти свой дом. Почти любой ценой.

Янгред, в первый миг закипевший, наоборот, почувствовал озноб.

– Почти? – переспросил он, а внутри заклокотал нервный смех. – Как твоя Имшин? И что же удержало бы тебя от великого спасения родины нашей кровью?

Хельмо опять вздрогнул, но смотрел все так же прямо. Он отчеканил:

– Будь у меня малейшие сомнения, что дядя – пусть с отсрочкой – выплатит вам все, что обещал, я не стал бы так поступать. Но…

Янгред не выдержал и все-таки засмеялся, а в ушах звенел, звенел звериный вой. Хельмо глянул не со страхом – с тревогой, будто боялся, что он упадет без чувств. Даже потянул руку навстречу, поддержать за плечо… Захотелось ударить по ней, но Янгред лишь стиснул зубы и зло спросил:

– У тебя были гарантии? Или ты не сомневаешься лишь потому, что он пообещал?

Рука упала. Но Хельмо без колебаний кивнул.

– Он государь, Янгред. Он всегда держит…

Доверие. Ах да, тут все на доверии. Как глупо, нелепо, стоило понять еще под Инадой, а он… он сам играл по этим правилам! Играл, даже когда умирали его люди! Разве нет?

– Государи, – выдохнул он, сжимая кулаки, – держат где-то треть обещаний в среднем, наиболее незатратные. Пора тебе это уяснить.

Хельмо расправил плечи и резко отступил от окна. Больше Янгред не видел его лица.

– Ты его не знаешь, – голос все еще звучал твердо, с обидой.

– Ты, возможно, тоже. – Янгред догадывался, что доводы разобьются об стену, но молчать не мог. Вспомнил все предупреждения братьев. Вспомнил и безумный разговор с Имшин. – Хинсдро Всеведущий – умный политик, но ты не думал, почему в народе некоторые зовут его Гнилым? И о том, как славно два прозвания работают вместе? Всеведущая Гниль… уверен, что не выгораживаешь ее прямо сейчас?

Когда Янгред развернулся, кулаки Хельмо тоже сжались, а вот глаза стали спокойными, как и голос. Они снова полнились светом. Незнакомым, ледяным светом.

– Ладно, довольно, – отрезал он. – Я понимаю ваши опасения, но, еще раз, развеять их мне пока нечем. Завтра мы снимаемся и идем на Озинару. Это богатый монастырский город, он осажден больше месяца. За ним главная дорога на столицу, и в договоре указано, что именно после Озинары вы получите свою половину денег. Там они точно есть. И там…

– А сколько Басилий и Адр мы будем штурмовать в пути? – перебил Янгред. Хельмо осекся, впервые глянул затравленно. – Посмотри вокруг. Просто посмотри и очнись. И даже если все пойдет по плану… – Пальцы опять впились в подоконник до боли. – Если будет так, ты правда думаешь, что это правильное решение? Без гарантий, без… всего?

Хельмо молчал, но именно от его молчания, кричащего и дробящегося в блеске усталых глаз, жалость победила гнев. Предательски, непостижимо победила, и Янгред сделал навстречу шаг, ощущая босыми ногами прогретый солнцем дощатый настил. В Свергенхайме пройтись по какому-либо полу босиком было немыслимым. Даже в теплое время.

– Не думаешь. Я вижу, – прошептал он. – Тебе стыдно… Было с самого начала.

Хельмо кивнул, но не отступил и глаз не отвел. Только до белизны сжал губы, скрывая их дрожь. Схватил ртом воздух. Промолчал.

– Люди встревожены, – снова заговорил Янгред, борясь с ощущением, будто стоит на раскаленных углях. – Сегодня победа подняла их дух, но ненадолго. Мы выносливый народ, Хельмо. Привыкли ко льду, к пламени, к пеплу. Нам не страшно ночевать без крыши и идти двадцать часов без перерыва. Но мы не хотим умирать просто так. – Янгред помедлил и все же шагнул еще ближе, совсем близко, почти вплотную. – Страх