Виктор Цой. Последний герой современного мифа - Виталий Калгин

В 1993 году в журнале «Собеседник» была опубликована статья, с претензией на правду. Приведу отрывок из нее.

«…15 августа 1990 года взвод подразделения ВДВ Прибалтийского военного округа возвращался на свою базу с учений по Юрмальскому шоссе. Через пару часов путь перегородила машина ГАИ. К офицерам подошел расстроенный сержант милиции: „Помогите ненадолго оцепить участок, поддержать порядок“. Десантники по команде высыпали из кузова и взяли в кольцо место тяжелой аварии. В „скорую“ загружали носилки с человеком, закрытым простыней.

– Что случилось? – потянул один из солдат за рукав сержанта.

– Виктор Цой погиб.

В дивизии „голубых беретов“ не было роты, которая не послала бы тогда в Питер телеграмму соболезнования Витиным родным и в рок-клуб. На несколько дней в части прекратились драки и самоволки. „Десантура“ поминала любимого певца…»[855]

Красивая история, но это не более чем вымысел журналистов. Почему? Все просто. Возможно, правда, что 15 августа действительно по дороге Слока – Талей проезжал взвод подразделения ВДВ Прибалтийского военного округа. Но десантники никак не могли привлекаться в виде оцепления аварии, потому что в латвийской глуши, на месте гибели Цоя, не было никого, никаких нарушителей порядка, от которых нужно было бы выставлять оцепление из взвода дюжих «голубых беретов». Это раз. Второе, никто из приехавших на место аварии гаишников и сотрудников следственной бригады на тот момент НЕ ЗНАЛ, кто он такой, этот погибший водитель «москвича» Виктор Цой. О том, что это известный рок-певец, все узнают значительно позже…

Собственно, неважно, правдива ли эта история или нет, но она четко отразила настроения людей. Действительно, даже сильные духом «голубые береты», прошедшие Афган, плакали, не скрывая слез, узнав о гибели лидера «КИНО»…

Вечером 16 августа в Плинку примчались Айзеншпис, Олег Толмачев и с ними двое парней из технической команды. По воспоминаниям близких Цою людей, они только внесли некоторую сумятицу и от них не было совершенно никакой помощи…

Марина Тихомирова:

Вернулись на дачу – приехали москвичи: Айзеншпис, Олег Толмачев и еще два парня из команды Шписа. Несколько раз прослушали рассказ Наташи, потом пошли проветриться, сил уже не было сидеть на месте и пережевывать полученную информацию.

Если бы я попала в это место при других обстоятельствах, наверное, можно было бы сказать о невероятной красоте и фантастическом спокойствии этого уголка. А тогда безумно раздражали размеренный шорох сосен, шишки и хвоя под ногами, карамельные виды голубой воды с белыми барашками ряби, янтарного с сединой песка, лебеди и солнце… Наташа показывала саму дачу, кажется. Не помню. Долго стояли на мостике над ручьем. Молчали. Потом она бросила запасные ключи от «москвича» в воду и выдохнула: «Ну, вот и все». Потом судьбой этих ключей будут настойчиво интересоваться (имен называть не буду – незачем). Рано разбрелись по кроватям. Говорить просто не хотелось…[856]

На следующий день о смерти Цоя сообщат все радиостанции Советского Союза, телевизионные программы «Время» и «ТСН». Это трагическое собыmue не замалчивалось, как замалчивались смерти Высоцкого, Башлачева и еще многих.

В вечернем выпуске программы «Время» на всю страну прозвучали сухие слова диктора: «Здравствуйте, товарищи. Печальная весть пришла сегодня из Латвии, где в автомобильной аварии погиб известный рок-музыкант, основатель популярной группы „КИНО“ Виктор Цой. Детали происшедшего уточняются. На месте катастрофы работает следственная группа МВД Латвийской ССР…».

Вышли центральные газеты – «Комсомолка», «Аргументы», – где говорили про рыбалку, про «заснул за рулем» и почему-то про то, что Цой разбился на мотоцикле. Причем писалось, что «он на мотоцикле съехал с дороги, потом выехал на нее обратно и уже потом попал под автобус „Икарус-280“…». Но все это уже было неважно. У всех на слуху появились слова: «Москвич-2141», «35-й километр трассы Слока – Талей», названия странной латвийской географии – Плиенъциемс, Тукумс, Энгуре, – о которых никто никогда бы и не услышал и не узнал, если бы не произошло этого события.

Ни близкие, ни родственники Виктора, ни группа «КИНО», ни официальные власти на тот момент совершенно не представляли, как поклонники «КИНО» отреагируют на случившееся, а огромное их количество уже двигалось по направлению к Ленинграду… В те дни купить билеты в Питер было невозможно. Люди срывались толпами, ехали на перекладных, «стопом», на «собаках», – чтобы только успеть… Увидеть… Проститься…

Дмитрий Шавырин, журналист:

Никакие связи, именуемые в народе блатом, не помогали. Билетов на Ленинград просто не было. Недолго думая, мы отправились в Питер на машинах. ГАИ будто бы чувствовала, что мы действительно очень спешим, и как бы не замечала нашей сумасшедшей гонки. Через восемь часов мы уже въезжали в ворота дворика Ленинградского рок-клуба на Рубинштейна. 13[857].

Питер сошел сума.

Уже на следующий день двор Ленинградского рок-клуба был превращен в один большой безутешный лагерь поклонников и поклонниц «КИНО». Фанаты съехались и слетелись из разных уголков страны, чтобы проститься со своим кумиром. Весь рок-клубовский двор был в портретах Виктора, землю буквально устилал ковер из живых цветов. Из принесенных кассетников звучала музыка «КИНО»…

Дмитрий Левковский:

У меня дома есть фотки с дня смерти Цоя. Мы тогда приехали в клуб рано и узнали почти первые. А у меня как раз камера была. Короче, там получился натуральный репортаж, фотосессия с 11 до 15 часов во дворе рок-клуба – масса горюющих людей, все в фенечках[858].

Растерянная рок-клубовская администрация просто не знала, что делать. Дежурившей во дворе «скорой» тоже пришлось несладко. Несколько человек вскрыли вены во дворе рок-клуба, и пришлось немедленно направлять их в больницы. В огромной толпе плачущих людей постоянно кому-нибудь становилась плохо, и работы у врачей было более чем достаточно… На ходу придумывались способы немного утихомирить неуправляемую толпу. К примеру, как только из толпы слышались призывы «уйти вместе с Витей», администрацией рок-клуба тут же объявлялась минута молчания в память о Викторе, что на какое-то время остужало не в меру горячие головы[859].

После сообщения о смерти Виктора Цоя в Москве, на Старом Арбате, на стене дома № 37, выходящей в Кривоарбатский переулок, кто-то[860] высоко, через всю стену, вывел черной краской: «Сегодня погиб Виктор Цой». Ниже в ответ кто-то приписал: «Цой жив». Стена на Арбате стала своеобразным алтарем, средством выражения горя людей, которые не могли попасть в те дни в Питер. Подобные стены Виктора Цоя в те дни появлялись в каждом мало-мальски уважающем себя советском городе от Москвы до Нарьян-Мара…

Журналист Татьяна Сулимова напишет: «После смерти Цоя началось целое движение по созданию локальных мемориалов в каждом городе Союза, а иногда даже и в маленьких деревнях. Но Цой пел нам не свои песни, – он их считывал с души поколения и облек в форму то, что не сказали, но чувствовали сотни тысяч молодых людей».

Все это будет позже. А пока…

Марина Тихомирова:

Встали рано, поехали в морг. И вот это было, наверное, самое страшное. Как было уже сказано, в местечковом морге, кроме двух унылых теток, не было никого. Ребятам (Игорю и Каспаряше) пришлось совершить обряд «положение во гроб». Чего это стоило… Почему в этой процедуре не участвовали остальные члены нашего кортежа, я не помню… Увидела Витю в ящике – и тут стало по-настоящему плохо. Никаких надежд и солнце…[861]

Уголовное дело следователь не возбуждала с согласия прокурора – «в связи с отсутствием состава преступления в действиях водителей». И следовательно, судебно-медицинские, трасологические и прочие экспертизы не проводились. В прессе неоднократно писалось, что «…анализ клеток головного мозга свидетельствует о том, что Виктор Цой заснул за рулем, вероятно, от переутомления…»[862].

Арбатская стена. 1990 год. Фото неизвестного автора.

Во дворе рок-клуба в денв похорон Виктора Цоя. 19 августа 1990 года. Фото – Валерий Лаврешкин

Быстрое окончание следствия породило один простительный вымысел: Валентина Васильевна, мама Виктора, сказала, что «версию о том, что Виктор заснул за рулем, придумали Марьяна и Наташа Разлогова, чтобы как можно скорее забрать тело из морга и перевезти его в Ленинград»[863]. В противном случае процедура могла бы затянуться надолго. Пришлось бы ждать заключения экспертов и выводов следствия. Милиционеры не понимали, о ком речь, и не предполагали, что вокруг смерти Виктора позже будут ходить легенды.