Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова

– И я об этом.

– Так мне тоже бояться?

– Тебе – никогда.

Польщенная, она повеселела.

– Ладно, мистер выпендрежник, пойдем, покажешь свой [drandulet].

– Это мотоцикл по-русски?

– Типа того, – загадочно улыбнулась она.

Драндулет оказался очень даже впечатляющим, особенно когда Сет его завел, и округа наполнилась звериным рыком, привлекшим внимание прохожих.

– Если думаешь, сколько денег я за него отвалил, расстрою: подержанный.

– По правде говоря, я думаю о том, что у тебя один шлем.

– Который я отдам тебе, потому что ты умная, твои мозги надо поберечь.

Оба вспомнили, как похожее о ней сказал Итан, и оба сделали вид, что воспоминание их не потревожило.

– Нет, так не пойдет. Мы одинаково заслуживаем безопасности. Ты сам говорил, что все равны.

– Не упрямься. Это только на один раз. – Он достал из-под сиденья шлем, надел Нине на голову и застегнул, пока она послушно стояла перед ним, будто ребенок. – Я планирую отвозить тебя домой не только сегодня, поэтому решу этот вопрос. Обещаю.

Наверное, Нина смутилась, потому что не ответила. Ридли сел и завел двигатель, помог ей забраться и устроиться позади.

– Держись за меня.

– Мне не хватит длины рук, чтобы… обхватить тебя.

– А ты прижмись покрепче, – посоветовал он.

Нина не знала, как реагировать на поведение нового Сета, и решила пока игнорировать откровенные выпады. Кажется, теперь он все время пытался заставить ее уши краснеть. И ему это, черт возьми, удавалось.

В какой момент он сделался таким раскрепощенным, развязно-наглым, уверенным в себе? И не путает ли она флирт с подколами по старой дружбе или просто излишней взбудораженностью из-за непредвиденной встречи?

Она не была уверена в том, чего добивается этот парень, но пока он вел себя в рамках приличий и дальше слов не заходил, решила не надумывать лишнего. Слишком быстро все развивается, нужно притормозить и разобраться, что происходит, что мы друг к другу испытываем. Но, господи блядь боже, его тело… как был слизнем, так и остался.

Вот о чем она размышляла, пока он вез ее к общежитию.

Сет набирал скорость, чтобы попугать ее, и тогда она еще крепче вцеплялась в его торс, отчетливо прощупывая мышцы под его одеждой, а он смеялся. Смеха она не слышала, но вибрации ощущала – руками, грудью и животом. Всем, чем прижималась к нему. А еще Сет устраивал мелкие трюки и рискованные обгоны, желая впечатлить ее, это она видела очень ясно и больно била его по спине, чтобы он прекратил.

Стоило ему притормозить, Нина спрыгнула с мотоцикла и сорвала с головы шлем, больно ударив им в грудь Сета. У парня растрепались волосы, а лицо обветрилось, но выглядел он прекрасно. Зубоскалил, открыто осматривая каждый дюйм ее тела.

– Что такое, Дженовезе? Страшно было?

– Да пошел ты, Ридли. Я с тобой больше никуда не поеду. – Говоря это, она уже срывалась на смех, видя его ухмылку с длинными белыми резцами. После такой поездки сердце стучало как шальное, а воздуха не хватало.

– И этот человек хотел стать каскадером.

– Все, проваливай отсюда.

– До завтра, Нина трусишка Дженовезе.

– До завтра, Сет говнюк Ридли.

Парень покачал головой и надел шлем, превратившись в безликого мужчину с весьма впечатляющей комплекцией. Нину всегда влекло к этому телу, но нужно сдерживаться. Нельзя все сделать за один день. Нельзя так быстро подпускать к себе людей, даже если хочется наверстать упущенное.

Сет убрал подножку и дал по газам, оставляя пассажира в облаке выхлопных газов. На прощание он приставил два пальца к шлему и отсалютовал. Нина показала средний палец ему в спину, зная, что он уже не видит, и рассмеялась, чтобы сбросить напряжение.

Какой странный день. Сегодня произошло столько всего незапланированного. За это Нина Дженовезе и обожала жизнь. Она пришла в свою комнату, прыгнула на кровать и первым делом положила компактный лэптоп на живот, чтобы позвонить Отто и поделиться новостями. Как же он сейчас офигеет!

С того дня Нина и Сет держались вместе, помогая друг другу. Их связь была прочна, словно канаты, и вряд ли поддавалась классификации.

Сет Ридли, которого студенты знали первую неделю, стал каким-то другим человеком, который умеет улыбаться, смеяться и говорить больше десяти слов в день (что красило его еще сильнее). Все догадывались, с чем связана эта перемена. Точнее, с кем. У парней это вызывало ухмылки, у девушек – наоборот. Они много думали, а еще больше – говорили о том, каким образом какая-то посредственная новенькая с «инвалидностью», ничего не делая, заполучила красавчика Ридли.

Нравы здесь были совсем не такие умеренные, как в Мидлбери. Но затевать разборки или конфликты в стенах колледжа вчерашние абитуриенты пока еще опасались, сосредотачиваясь на том, чтобы войти в учебную колею.

Помимо учебы Нина и Сет проводили время вместе за обедом в кафе (всегда ходили туда же, куда и в первый раз) и по пути домой. Каждый день, как и обещал, Сет отвозил ее в общежитие, ни разу не пригласив к себе, а Нина и не напрашивалась. По правде говоря, она считала, что для таких визитов рановато, мало ли чем они могут обернуться. Он больше не переходил границ, не заставлял ее краснеть и вел себя как заботливый друг, так что Нина расслабилась.

Ложная тревога.

Наверное, в тот первый день на них нашло какое-то затмение, шторм неконтролируемых эмоций, вызванный внезапностью встречи, вот он и перегнул палку. Да и она тоже. Едва увидев Сета там же, куда поступила сама, Нина поняла, что сильно по нему соскучилась, и постаралась искупить грубость последней встречи.

Но, кажется, одно ее появление здесь вычеркнуло из памяти тот неприятный диалог на выпускном. Что они там друг другу сказали, больше не имело значения. Казалось детскими обидами, которым не место во взрослой жизни.

Поддержка Ридли была неоценима, когда начались практические дисциплины, полевые испытания и много жесткой физической подготовки, с которой справлялись далеко не многие. Сет мягко подсказывал ей, как преодолеть учебные трудности (на удивление, Нина к нему прислушивалась), а также давал советы, как справиться с гневом, вспышки которого в стенах учебного заведения были чреваты исключением. Особенно на пожарно-спасательном факультете, где психоэмоциональное состояние студента бывает важнее, чем его физическая подготовка.

Привыкшая к школьной вседозволенности и постоянной защите директора и офицера полиции, Нина и здесь вела себя как обычно, чем быстро нажила недругов. Избыточная прямолинейность и отсутствие политики общения спровоцировали конфликты с преподавателями. Ридли всегда оставался на ее стороне. Если бы он только мог объяснить им всем, позволить увидеть ее