Ночь над прерией - Лизелотта Вельскопф-Генрих

— Будешь им давать бренди, Инеа-хе-юкан?

— Нет. В моем доме не бывает ни капли. Мой отец через это погиб.

— Мой — тоже. А если они принесут с собой бренди?

— Если они соберутся пить, я его уберу со стола.

— Возможно, пройдет это мирно.

— Возможно.

Автокараван поднялся изрезанной колеями дорогой. Автомобили были полны людей, которые теперь с радостным ожиданием посматривали на окна.

Стоунхорн, Квини, Окуте стояли на лугу перед домом и с достоинством и приличием встретили гостей, которые высыпали из машин. Прибывшие расположились, как само собой разумелось, на лугу кружком. Они не сразу принялись угощаться. Хозяева смешались с гостями, приветствовали и беседовали. Приключение в пещере давало достаточно повода для разговоров. Дети собрались все вместе и играли, мужчины подошли к загону и любовались лошадьми. Так прошло около часа, Джо выставил кока-колу, и мужчины принялись жадно пить. Квини раздала младшему поколению грецкие и земляные орехи. Расхаживая вокруг и занимаясь с гостями, Стоунхорн и Окуте поглядывали за их карманами и продовольственными сумками.

Солнце было на закате, ветер шевелил травы. Тут и там появились из глубоких брючных карманов бутылки, наполненные отнюдь не кока-колой, гости стали прикладываться к ним. Женщины принялись торопить мужей, они хотели скорее отправиться в путь, ведь они знали своих мужей. Стоунхорн и Окуте встретились как бы случайно у одной из компаний «закадычных друзей»и их молодых последователей. У Окуте были при себе оба пистолета, у Стоунхорна — только стилет. Квини помогала женщинам, которые уже собирались.

— Гудман-старший и Патрик, заберите ваши бутылки Домой. Здесь не пьют бренди! — начал сражение Стоунхорн, он говорил спокойно как о деле несущественном. Окуте стоял возле него.

— Твоему отцу, старому Кингу, стало бы стыдно, если бы он тебя слышал. Сорок тысяч, и без бренди! Не будь таким скрягой! Стыдись, Джо! Это же не бренди: то, что мы с собой прихватили, — это дерьмо. Где у тебя «Блэк энд уайт»?

— Это бренди, то, что вы притащили с собой. Бренди это, и запах его Джо Кинг различает так же хорошо, как и запах животных.

— Зачем говоришь, что наши фляжки — вонючие животные! — Гудман сделал еще глоток.

— Гудман, Патрик! Перестаньте пить! Идемте с нами в дом, Квини угостит вас, старых людей, жареным мясом. Это вам будет гораздо полезней.

Гудман молчанием выражал свой протест против такого абстинентского предложения и не прекращал пить. Одновременно три другие бутылки шли по кругу, каждый делал один-два глотка, но последний, молодой парень, Алекс Гудман-младший, выпил половину бутылки.

Окуте вырвал у старого Гудмана бутылку и разбил о камень, который лежал на лугу. Осколки разлетелись по траве, виски вытекло. Гудман-старший, лишенный своего удовольствия, вскочил пылающий гневом. Остальные пьяницы замерли, приготовившись наблюдать за разыгрывающейся сценой. Но Гудман-младший, совсем лишившись от половины бутылки разума, наклонил голову, как нападающий бык, и двинулся на Окуте.

— Что ты тут делаешь, ты, чужак! Кто тебя сюда звал красть у моего отца бренди!

— Хозяин дома, Джо Кинг, сказал тебе, что здесь не пьют бренди. Успокойся и поезжай домой. Старый Кинг в могиле. Не оскорбляйте его памяти тем, что снова пьете в его доме.

Джо стоял слева от Окуте.

Гудман и его сын прислушались к уговорам Окуте, что при их состоянии было удивительно.

— Заплати нам за бутылку, — потребовали они теперь от старого индейца.

— Я не дам вам ни доллара на то, чтобы вы, к позору своего племени, продолжали пить бренди. Вы можете взять мясо. Джо Кинг дает его вам.

— Заплати за бутылку, чужой человек!

— Успокойся и поезжай домой. Квини даст вам в машину пакет мяса.

Гудман-младший вырвал у своего соседа, инвалида войны Патрика Бигхорна, уже наполовину пустую бутылку и замахнулся на Окуте.

— Давай нам доллары, ты, чужая приблудная собака!

Окуте сохранял спокойствие и подал Джо чуть заметный знак не вмешиваться.

— Ты напился, — сказал он. — Выброси бутылку или я заставлю тебя плясать!

У парня не хватило больше терпения. При последних словах Окуте он подскочил к нему, чтобы ударить бутылкой, но Окуте не менее быстро отступил на два шага назад и стал стрелять из пистолета в землю между его ногами.

Гудман-младший потерял равновесие и был вынужден подпрыгнуть раз, еще раз, еще, и так с каждым выстрелом. Шатаясь, он подпрыгивал в пистолетном ритме, а Окуте спокойно продолжал стрельбу, все ближе и ближе к невольному танцору. Вот и второй пистолет пущен в ход. Первый Окуте бросил Стоунхорну с невысказанной просьбой перезарядить. Джо побеспокоился об этом. Он знал, где Окуте хранит в своей типи патроны. Джо с перезаряженным пистолетом появился как раз вовремя: Окуте заменил свой второй пистолет на заряженный. Нелепый танец пьяного парня рассмешил всех: мужчин и женщин, старых и малых. Взрывы смеха сопровождали треск выстрелов, а Гудману-младшему даже некогда было ругаться. Отец уставился на него в ярости и растерянности.

Женщины между тем погружали уже в машины детей и одеяла, чтобы быть готовыми к отъезду. Остальные пьяницы оставили свои бутылки и наслаждались неожиданным спектаклем. Стоунхорн использовал момент, собрал бутылки, вылил их содержимое и наполнил кока-колой. Он быстро раздал их по автомобилям.

Окуте между тем прекратил стрельбу, потому что пьяный Гудман, обессилев, разлегся на лугу. Джо схватил парня, преодолев его возникшее вдруг сопротивление, потащил его к машине Гудмана-старшего и усадил там. Остальные пьяницы обнаружили, что их бутылки исчезли, но тут же увидели их в своих автомобилях и поскорее в них забрались.

Окуте дал еще один выстрел вверх, и тогда вся колонна автомобилей двинулась вниз по изрезанной колеями дороге. Женщины и дети все еще посмеивались. Мужчины ухмылялись отчасти от удовольствия, отчасти от досады за подмоченную репутацию; во всяком случае, они не хотели показаться Окуте и Джо недовольными и неблагодарными. Как только исчез последний автомобиль, все трое в доме Кинга вздохнули.

Они собрались у очага в типи. Им и еда теперь не показалась вкусной.

Окуте поморщился:

— Стыд, как нам приходится друг с другом обращаться. Ник Шоу порадовался бы.

— Белые тоже пьют бренди, как лошади — воду.

— С нашим прежним образом жизни это не имеет ничего общего.

— Стал бы ты им запрещать, Окуте?

— Нет. Ты видишь плоды запрещения. Но я бы подумал о том, что они называют борьбой без оружия.

— Кто — они?

— Те, кто знает, чего они хотят. Нам нужны работа, свобода и доверие — свой собственный образ мыслей, своя дорога в жизни.