День «Д». 6 июня 1944 г.: Величайшее сражение Второй мировой войны - Стивен Амброз

«Теперь, через 45 лет, я не могу поверить, что мне довелось участвовать в этих великих событиях. Я переписываюсь с некоторыми ветеранами из нашего взвода. Мы все гордимся тем, что мы совершили. Мы не понимаем, как нам удалось выжить. Но в те дни мы много чего не понимали».

В 19.00 командующий 1-й дивизией генерал Хюбнер высадился в секторе «Изи-Ред» и развернул свой командный пункт. В 20.30 покинули «Анкон» и отправились на берег генерал Джероу и передовой штаб V корпуса. На плоскогорье войска 29-й и 1-й дивизий заняли изолированные друг от друга позиции в 18 «карманах» вокруг трех деревень. У них имелись несколько танков, но не было ни артиллерии, ни тяжелых минометов, ни связи с кораблями или авиацией. На ночь они зарылись в землю, они находились в обороне.

Но они уже были на материке. Присутствие высокого военного начальства на берегу доказывало очевидный факт: войска захватили плацдарм, они выиграли битву.

Немцы нанесли тяжелый урон американцам на «Омахе». V корпус потерял 2400 человек убитыми, ранеными или пропавшими без вести. Он ввел в действие 34 000 солдат из 55 тысяч. 7,2 процента — ужасающий уровень потерь для одного дня. Но это все же на 5 процентов меньше, чем предполагалось.

* * *

352-я дивизия потеряла 1200 человек убитыми, ранеными или пропавшими без вести, то есть 20 процентов личного состава. 29-я и 1-я дивизии выполнили свою основную задачу — создали плацдарм для дальнейшего наступления, хотя и не продвинулись настолько, как того хотелось. 352-я дивизия не добилась поставленной цели — остановить вторжение еще на берегу.

Переживания рядового Франца Гоккеля из 352-й дивизии в день «Д» дают представление об испытаниях, которые выпали на долю немецкого пехотинца. В 8.30 он считал, что сражение выиграно, но американцы продолжали и продолжали высаживаться. Гоккель видел, как с правого и с левого флангов его обошли американские подразделения и атаковали «ВН-62» с тыла. Это заставило немцев усилить оборону со стороны материка. В обед он получил кусок хлеба и кружку молока, но никаких подкреплений. Посыльный, отправленный за помощью, так и не вернулся. Американцы «наседали, а наше сопротивление ослабевало».

Гоккелю прострелили левую руку. Медик перевязал руку и, улыбаясь, сказал, что ранение «тянет на миллион долларов». Американцы прорвались в траншеи и неожиданно оказались всего метрах в двадцати от бункера.

Гоккель схватил винтовку и побежал в Колевиль. На окраине он встретил своего ротного командира и несколько уцелевших солдат с «ВН-62». Американцы уже были в деревне.

Ротный приказал посадить Гоккеля и еще 15 раненых в грузовик и отправить их в госпиталь в Байе. Дорога оказалась непроезжей. Все перекрестки были разбиты бомбами. «На пастбищах, — вспоминает Гоккель, — лежали распухшие трупы коров».

Грузовик Гоккеля обстрелял британский истребитель. Раненым пришлось покинуть машину. Те, кто мог передвигаться, пошли в сторону Байе. По пути они реквизировали у фермера лошадь и телегу. В Байе выяснилось, что госпиталь эвакуировался. Раненым сказали, что им надо идти в Вир. Добравшись до места, они увидели, что город охвачен пожаром после воздушного налета. Раненые провели ночь в фермерском доме, успокаивая себя кальвадосом.

Из двадцати человек гарнизона «ВН-62» только трое избежали ранений, но и они попали в плен. «Никто из моих товарищей, переживших вторжение, больше не верил в победу», — сказал в заключение Гоккель.

* * *

Поражение, понесенное немцами на «Омахе», объясняется многими причинами. Одна из них — стремление немецкого командования обороняться везде и всюду. В результате дивизия развалилась на отдельные, разрозненные части. Кроме того, командующий 352-й дивизией генерал Крайсс абсолютно ошибся в оценке намерений союзников. В 2.00 он получил донесения о выброске парашютистов на левом фланге между Изиньи и Карантаном. Генерал решил, что американцы пытаются изолировать 352-ю дивизию от 709-й. В 3.10 он приказал перебросить дивизионный резерв «Кампфгруппе Мейер», названный именем командира 915-го полка, от Байе к устью реки Вир. Но это был крайне неразумный шаг, поскольку там высадилась малозначительная группа парашютистов, к тому же по ошибке.

В 5.50 Крайсс понял свою ошибку. Он приказал Мейеру задержать «Кампфгруппе» и ждать дальнейших распоряжений. Через полчаса американцы начали высадку на «Омахе». Но только в 7.35 Крайсс задействовал резерв, но и то направил лишь один батальон. В 8.35 генерал послал два других батальона против британской 50-й дивизии на участке побережья «Золото». Разделив таким образом 915-й резервный полк, генерал Крайсс ослабил свои возможности нанести противнику контрудар. Батальоны опаздывали к местам сражения на несколько часов. Кроме того, они подвергались постоянным налетам союзнических истребителей и бомбардировщиков.

Крайссу недоставало разведывательных данных. Он зачастую получал недостоверные сведения, да и сам становился источником неточной информации. В 10.00 генерал сообщил о вклинивании противника в передовые позиции 352-й дивизии на «Омахе», но при этом оценил его как не представляющее опасности. В 13.35 Крайсс доложил в штаб 7-й армии, что американцы сброшены обратно в море везде, кроме Колевиля, но и здесь 915-й полк ведет контрнаступление. Лишь в 18.00 генерал признал, что «джи-айз» прорвались через опорные оборонительные позиции 352-й дивизии. Но и тогда он продолжал считать, что угрозу для немцев представляет только Колевиль.

В 17.00 фельдмаршал Рундштедт потребовал, чтобы союзнический передовой плацдарм в течение вечера был ликвидирован. Через несколько минут генерал Йодль разослал приказ верховного командования выдвинуть в район сражения все имеющиеся силы. В 18.25 Крайсс направил свое последнее незадействованное подразделение — саперный батальон — в Сен-Лоран в роли пехотинцев. К тому времени, когда саперы прибыли на место назначения, стемнело, и им ничего не оставалось, как окапываться и ждать рассвета.

В ночь с 6 на 7 июня в разговоре с командиром корпуса генералом Марксом Крайсс признался, что 352-я дивизия крайне нуждается в помощи.

— Завтра дивизия готова оказать противнику такое же решительное сопротивление, как сегодня, — заявил Крайсс. — Но из-за понесенных тяжелых потерь нам требуются подкрепления и не позднее, чем послезавтра.

Маркс ответил:

— Все резервы уже задействованы. Тем не менее вы должны защищать каждый дюйм земли. А подкрепления прибудут, как только они у нас появятся.

Короче говоря, вся боевая мощь 352-й дивизии была растрачена мелкими подразделениями, которые могли лишь замедлить, но не остановить продвижение американцев. Упрямое стремление Роммеля создать на побережье плотную оборону привело к тяжелым потерям среди десантников на начальной стадии вторжения. Но оно дорого обошлось и немцам, а главное, не принесло им успеха. По этому поводу в официальной истории армии США указывается: «V корпус преодолел чрезвычайные трудности. Результаты его битв будут измеряться не только размерами захваченного плацдарма».

Можно считать, что 352-я дивизия стала недееспособной. Подкреплений поблизости не было. А войскам или танкам из глубины Франции, прежде чем добраться до побережья, предстояло вначале «пройти сквозь строй» бомбардировок и корабельных артобстрелов.

Американцы прорвали «Атлантический вал» на «Омахе». А дальше не было серьезных препятствий в смысле фортификаций, за исключением жутких живых изгородей.

Как удалось V корпусу сломить оборону немцев? Один из решающих факторов — энергетика атаки, которая заражает солдат, боевая мощь наступления. Но этого мало для достижения победы. У рядового рейнджера Карла Уиста есть свой ответ на этот вопрос. В интервью он рассказал о своем ротном командире капитане Джордже Уиттингтоне.

«Это был необыкновенный человек, решительный, уверенный в себе, настоящий лидер. За ним шли люди. Однажды, наверное, через неделю после дня «Д», мы подстрелили корову, нарубили мяса и жарили его на костре. Подошел капитан Уиттингтон, бросил у огня немецкий сапог и сказал:

— Клянусь, что какой-нибудь сукин сын сейчас его ищет. Мы взглянули в сапог: в нем была нога».

В тот же день Уист слышал, как начальник штаба 5-го батальона рейнджеров майор Ричард Салливан делал выговор капитану Уиттингтону за его некорректное поведение.

Уиттингтон ответил Салливану:

— Вы сами видели немало этого на тех проклятых пляжах. А теперь скажите, как вы, черт возьми, собираетесь поднимать людей в атаку.

В день «Д» Уист принял свой первый бой. Он провоевал в отрядах рейнджеров еще одиннадцать месяцев. По его мнению, правильно, что в первых эшелонах десантников, как и предполагало командование, практически не было ветеранов сражений, поскольку пехотинец, прошедший через бои, — уже напуганный пехотинец: «Впереди должны идти парни, которые еще не нюхали пороха. Они делают это зачастую просто из любопытства. Чем дольше ты воюешь, тем больше думаешь о том, что завтра может наступить твой черед».