Панцирь - Андрей Гардеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего особенного.
– Скромность является добродетелью дхалов?
– Нет, скромность не является добродетелью.
– Если было как ты говоришь – ничего особенного – почему тогда твой товарищ погиб?
Я задумался как кратко и ёмко охарактеризовать ситуацию:
– Не повезло, – предельно точно.
– Не повезло? – здесь, судя по тону, она должна выгнуть бровь. – Истина, воитель?
Нахмурился:
– Ты назвала меня лжецом?
Скучающе покачала стаканом.
– Скорее шутником.
Тогда я объяснил:
– Удача – добродетелью дхалов как раз является.
В этом был абсолютно уверен.
– Не повезло, так не повезло, – она облокотилась о спинку стула. – У Идола было концентрат-семечко. У тебя высокая резистентность?
– Без понятия о чём ты.
На самом деле я понимал.
– Должно быть это так, – кивнула сама себе. – Он говорил с тобой?
– Да.
– Какой у него голос?
Лицо сковал лёд.
Моды сработали на опережение. Эхо ярости дошло до основы жаркими раздражающими кнутами, но на этом все – с этим справиться я мог.
– Это опасная тема, узловая, – холодно сказал. – Если ты из тех, кто симпатизирует, скажи и я убью тебя здесь, сделаю всем одолжение.
– Не принимай близко к сердцу, воитель. Простое любопытство. Мало кто из живых фуркатов слышал.
– Некоторые вещи лучше даже в голове не держать, они делают тебя слабым. Здесь как раз такой случай. Будешь часто о таком думать – узловая, у тебя не останется и шанса. При встрече он перемолет тебя в пыль.
Помолчали.
– Меня зовут Кассандра.
– Сборское имя.
– И не говори.
– Отчего так?
– Мать так захотела. Назови и ты свое.
– Танцор.
– Танцор?
– Да.
Кивнула сама себе. В глазах что-то мелькнуло, откуда-то она знала мое имя.
Шут раздери.
Чувствую, плохой знак. Молчание затянулось… Половина минуты, минута.
Стало неловко.
– Мы разделим кровать, – внезапно выпалила она.
Нет.
Вот теперь стало неловко.
– Только не говори, что это моя награда за личину, – пробурчал. – Как бы ты хороша не была этого мало.
Улыбка.
– Не скажу.
Хорошо, хоть так.
– Тогда почему?
Пожала плечами и облокотилась о спинку стула:
– Так свились нити.
– А подробнее?
– Нет в этом никакой нужды.
Я выложил на стол личину Джехана.
– Не сегодня точно, – таков был мой ответ.
– И это верно. Без охоты оно не интересно. Я тебя как паучиха загоню.
– И голову откусишь.
Опять улыбка.
– Что угодно может случиться.
Она взяла личину в руки, повертела, какое-то время молча разглядывала.
– Ты отрезал Идола от тела быстро?
– В один удар.
Кивнула:
– Семья будет рада услышать хотя бы это.
И опять молчание.
Кассандра разглядывала личину. Я не мешал.
– Джехан был суетливым и поспешным. Степи его не успели закалить. Сердце все еще оставалось нежным. Он был таким романтичным – всех аж тошнило, – покачала головой. – Совсем юнец. И семнадцать не стукнуло, но, хагасов пепел, уже од. Как-то свилось неправильно. Но как иначе. Он сказал, что он од и никто не спорил. Редкость. Весь он – в сказках и легендах. Наверное, хорошо, что ушёл перед эхом; было бы тяжело смотреть как оно его ломает. Постепенно убивает все хорошее что в нём есть; он бы не пережил войну.
– А что насчет тебя?
