Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами - Федор Раззаков

В 1933 году Русланова покидает театральное бюро ЦДКА и переходит в качестве солистки в Государственный оркестр эстрады и цирка.

По словам очевидцев, Русланова хоть и была женщиной простой в общении, однако с большим норовом. Если что не по ней, могла так припечатать острым словцом, что никому мало не казалось. На этой почве с ней частенько происходили разного рода инциденты, самый громкий из которых однажды выплеснулся на страницы центральной печати. Случилось это в январе 1938 года.

Русланова должна была участвовать в концерте, организованном Мосэстрадой для стахановцев и ударников Первомайского района Москвы. Певица обещала быть в начале десятого вечера, чтобы выступить в первом отделении концерта. Но она умудрилась опоздать на целый час. К тому времени первое отделение давно закончилось и началось второе. Русланова стала требовать, чтобы ее немедленно выпустили на сцену. Когда ей сказали, что это невозможно, певица принялась нецензурно браниться. Администрация попыталась усовестить разгневанную певицу: дескать, вас будут слушать лучшие люди района, члены райкома, стахановцы. На что Русланова осерчала еще больше и позволила себе хулиганскую выходку по адресу аудитории концерта, сказав: мол, идите вы со своими стахановцами, – и назвала весьма неприличный адрес.

Когда все же очередь Руслановой дошла, она вышла на сцену с хмурым лицом, не стараясь скрывать своего дурного настроения, небрежно спела две песни и величественно удалилась.

В заметке, опубликованной по горячим следам этого инцидента в газете «Советское искусство», анонимный автор вопрошал: «Допустимо ли такое поведение артиста на советской эстраде? Артист обязан уважать аудиторию, перед которой он выступает. Но эту азбучную истину все еще не могут понять некоторые артисты эстрады».

В сегодняшние дни такого рода публикации артистам практически не вредят. Даже наоборот – поднимают их рейтинг еще выше. Но в те годы было совсем иначе. Пример Руслановой показателен: после статьи об инциденте на концерте ее на несколько месяцев отстранили от гастрольной деятельности. Да еще на общем собрании хорошенько пропесочили, чтоб впредь вела себя прилично и нецензурно не выражалась.

Во время войны Русланова активно выступала в составе концертных бригад на фронте. Боевое крещение приняла под Ельней осенью 1941 года на огневых позициях артиллеристов. Во время концерта позиции внезапно атаковали немецкие «Юнкерсы» и «Мессершмитты». По словам очевидцев, несмотря на налет, Русланова так и не прервала концерт и продолжала петь под бомбовый грохот.

Много раз Русланова выступала в госпиталях для раненых, что было для нее уже привычным делом – с такими концертами она выступала еще в Первую мировую. Но один концерт ее все-таки потряс. В тот день она выступала в больничной палате… для единственного слушателя. Это был тяжело раненный воин-разведчик, который, узнав о приезде Руслановой, попросил ее навестить его. Певица присела у его изголовья и стала петь ему одну песню за другой. Голова раненого лежала у нее на коленях, а сам он, часто впадая в забытье, не отрываясь смотрел на певицу и слушал ее песни. Так она просидела почти половину ночи. Потом пришел врач и распорядился отправить раненого в операционную. Русланова посмотрела на врача. Поняв ее вопросительный взгляд, он покачал головой: «Безнадежно. Но попробуем…»

Две санитарки заботливо уложили бойца на носилки. Раненый очнулся, повернул голову, превозмогая, видимо, страшную боль, в сторону Руслановой и нашел силы улыбнуться. Певице в тот момент показалось, что он не выживет. И каково же было ее удивление, когда чуть позже к ней по почте пришел «треугольник», в котором этот самый боец-разведчик сообщал, что победил смерть, награжден орденом Ленина и продолжает бороться с врагом. Этот герой-разведчик прошел всю войну, уцелел и долгие годы сохранял с Руслановой теплые отношения. Она так и звала его – «сынок».

Активная концертная деятельность певицы в годы войны была отмечена правительственными наградами. В 1942 году Руслановой присвоили звание заслуженной артистки РСФСР. В том же году она развелась с Гаркави и вышла замуж в четвертый раз: за известного военного, однополчанина Георгия Жукова – Владимира Крюкова. К тому времени тот был вдовцом: в 1940 году его жена отравилась, после того как ей сообщили, что ее мужа арестовали органы НКВД. Слух оказался ложным, однако это выяснилось слишком поздно. На руках у Крюкова осталась пятилетняя дочь. И вот в мае 1942 года во 2-м гвардейском корпусе, которым командовал Крюков, с концертами выступала Русланова. Тогда-то они и познакомились. А в июле уже расписались. Как рассказывала позднее сама Русланова, генерал покорил ее тем, что нашел на складе старинные дамские туфли на французском каблуке и преподнес их ей. «Он этим своим вниманием меня и взял, – признавалась певица. – А туфли что? Тьфу! Я такие домработнице не отдала бы».

Популярность Руслановой на фронте была поистине феноменальной. Подобной славы она как артистка, наверное, не переживала больше нигде и никогда. Ее «Валенки», «Степь да степь кругом», «Катюша», «По диким степям Забайкалья» слушались и распевались на всех фронтах. Триумфальным оказался и концерт Руслановой у стен поверженного рейхстага в мае 1945 года – она пела вместе с ансамблем донских казаков под управлением Михаила Туганова.

Еще до войны о Руслановой в народе ходили самые разные слухи. Например, говорили, что она сказочно богата и живет на широкую ногу, как настоящая барыня. Как выяснится чуть позже, все это была сущая правда. В деньгах Русланова никогда недостатка не знала, поскольку много гастролировала, причем не только официально, но и давая «левые» концерты. И жизнь вела соответствующую. Она жила в переулке рядом с Домом литераторов, и дома у нее был настоящий музей. По стенам там висели редкие картины, а мебель была редчайшая, павловская. Один диван чего стоил, с покрывалом из чернобурок. Еще у Руслановой была редкой красоты шкатулка из красного дерева, с хитрыми замками, которая была полна драгоценностей. Говоря доступным языком, исполнительница народных песен, крестьянская дочь Лидия Русланова, в детстве скитавшаяся по сиротским приютам и просившая милостыню, теперь вела жизнь роскошную, барскую. По этому поводу приведем лишь один характерный случай.

Как-то другая известная советская певица, Клавдия Шульженко, решила купить у одной знакомой роскошную кровать карельской березы, принадлежавшую некогда самой императрице Екатерине Великой. Кровать была внушительная – шесть квадратных метров, спинка в виде тумбы, от нее вниз – широкие наклонные стенки, а сверху – горка. Однако, заплатив аванс хозяйке, Шульженко потом передумала покупать кровать. Но хозяйка возвращать аванс не захотела и посоветовала Шульженко перепродать кровать кому-нибудь другому. Этим другим стала Русланова. Она обожала предметы антиквариата и хотя имела их в своем доме уже достаточно, но от кровати из Зимнего дворца за две тысячи рублей не отказалась. Приехав с концертами в Ленинград, Русланова пришла взглянуть на кровать и ахнула. «Много чего я видала, но чтоб такое…» – восхищенно произнесла она. После чего выложила требуемую сумму и попросила своего мужа доставить кровать в Москву. Крюков просьбу выполнил: выделил нескольких молодых солдатиков, которые сопроводили редкую покупку в Москву. Однако вдоволь належаться на этом ложе Руслановой и Крюкову не удалось.