История - Геродот

После кончины сына Пантарея Клеандра (он был тираном Гелы семь лет и погиб от руки Сабилла из Гелы) царем стал брат Клеандра Гиппократ. В правление Гиппократа Гелон, потомок иерофанта Телина, вместе с многими другими (и, между прочим, с Энесидемом, сыном Патека) был телохранителем Гиппократа. Немного спустя из-за своей доблести он был сделан начальником конницы. При осаде Гиппократом Каллиполиса, Наксоса, Занклы, Леонтин и еще, кроме того, многих варварских городов во всех этих войнах Гелон блестяще отличился как воин. Из всех названных городов только Сиракузы избежали Гиппократовой неволи. После поражения в битве при реке Элоре Сиракузян все же спасли от этой участи коринфяне и керкиряне. А спаслись Сиракузяне, заключив мир при условии выдачи Гиппократу Камарины (город Камарина издавна принадлежал Сиракузам).

Между тем Гиппократа (он был тираном столько же лет, как и его брат Клеандр) настигла смерть у города Гиблы во время похода на сикелийцев. Тогда упомянутый Гелон выступил под предлогом помощи сыновьям Гиппократа, так как жители Гелы не желали им подчиниться. В действительности же после победы над жителями Гелы он сам захватил власть, устранив сыновей Гиппократа. После этой удачи Гелон[918] возвратил в Сиракузы изгнанников из города Касмены, так называемых гаморов, изгнанных народом и своими рабами-киллириями, и овладел также и Сиракузами. Ибо народ Сиракузский, как только Гелон явился под Сиракузы, отдался вместе с городом под власть тирана.

Сделавшись владыкой Сиракуз, Гелон стал уже меньше придавать значения своему господству над Гелой. Он передал управление городом своему брату Гиерону, а сам укрепил Сиракузы, и город стал опорой его могущества. Под его управлением Сиракузы быстро достигли процветания и могущества. Сначала Гелон переселил в Сиракузы всех жителей Камарины и дал им права гражданства. [Нижний] же город Камарину он велел разрушить; затем с большей половиной граждан Гелы он поступил так же, как и с камаринцами. Потом после долгой осады он заставил сдаться Мегары Сикелийские и богачей-мегарцев переселил в Сиракузы, предоставив гражданские права, хотя они-то как раз и начали войну с ним и теперь ожидали казни. Напротив, народ мегарский, вовсе не причастный к войне и не ждавший себе никакой беды, он также велел отвести в Сиракузы и отдать [работорговцам] на продажу за пределы Сикелии. Так же поступил он и с населением Евбеи Сикелийской. Так он действовал в обоих случаях, считая [неимущую] часть населения самой неприятной.[919]

Так-то Гелон стал могущественным властелином. Когда же эллинские послы прибыли в Сиракузы и были приняты тираном, они обратились к нему так:

«Послали нас лакедемоняне, афиняне и их союзники пригласить тебя на помощь против варваров. Ты, вероятно, уже слышал, что царь собирается навести мост через Геллеспонт и во главе всего войска с Востока идти войной на Элладу. Под предлогом похода на Афины царь замышляет покорить всю Элладу. Ты достиг великого могущества, и как владыке Сикелии тебе досталось господство над частью Эллады, не самой малой. Поэтому приди на помощь освободителям Эллады и вместе с ними вступи в борьбу за ее свободу. Ведь, объединившись, вся Эллада выставит огромное войско, и тогда мы сможем принять бой с врагом. Если же одни из нас окажутся изменниками, а другие не пожелают помогать и „здравая“ часть Эллады будет слишком мала, тогда нужно опасаться гибели всей Эллады. Не думай, что персидский царь после победы над нами не придет к тебе, но своевременно огради себя от этого. Ведь, оказывая помощь нам, ты поможешь и самому себе: правильное решение обычно ожидает успех».

Так говорили послы, а Гелон запальчиво набросился на них с такими словами:

«Люди из Эллады! Вы дерзнули явиться сюда и в наглой речи приглашаете меня в союзники против варвара. Когда-то и я просил вас также сообща напасть на варварское войско, когда у меня разгорелась война с карфагенянами и я настоятельно просил вас отомстить за умерщвление эгестейцами Дориея, сына Анаксандрида, и даже обещал помочь вам освободить ваши столь выгодные и доходные торговые порты.[920] Вы же не пожелали ни помочь мне, ни отомстить за умерщвление Дориея. И если бы это зависело только от вас, то вся Сикелия была бы теперь в руках варваров. Однако наши дела хороши и складываются все лучше. А вот теперь, когда эта война дошла до вас и стоит у вашего порога, тут-то вам пришлось вспомнить и о Гелоне! Впрочем, невзирая на нанесенное мне оскорбление, я не стану подражать вам, но готов прийти на помощь: я выставлю вам 200 триер, 20 000 гоплитов, 2000 всадников, 2000 лучников, 2000 пращников и 2000 легковооруженных всадников. Кроме того, обещаю снабжать продовольствием все эллинское войско до конца войны. Однако я даю такое обещание, конечно, лишь при условии, что сам буду предводителем и вождем эллинов в войне против варвара. На иных условиях и сам я не приду вам на помощь и других не пошлю».

Услышав эти слова, Сиагр не выдержал и отвечал так:

«Воистину горько восплакал бы Пелопид Агамемнон, узнай он, что Гелон и Сиракузяне лишили спартанцев верховного начальства.[921] Но ни слова больше о том, чтобы мы отдали тебе верховное начальство! Если же ты желаешь помочь Элладе, то знай, что тебе придется быть под началом у лакедемонян. Если же не заблагорассудишь подчиниться, то не помогай нам!».

В ответ на эту враждебную речь Сиагра Гелон сделал послам еще вот такое последнее предложение:

«Пришелец из Спарты! Когда человека осыпают оскорблениями, он обычно распаляется гневом. Тем не менее своей наглой речью ты не заставишь меня отвечать в столь же грубых выражениях. Уж если вы так дорожите верховным начальством, то мне следовало бы еще больше настаивать на этом, так как войско и флот у меня под началом гораздо многочисленнее вашего. Но если мое предложение вам так неприемлемо, то я готов кое в чем уступить. Если вы желаете стоять во главе сухопутного войска, то я буду начальствовать над морскими силами. Угодно вам командовать флотом, то дайте мне предводительствовать сухопутными силами. Поэтому вам придется либо пойти на это предложение, либо вернуться домой, не заключив столь важного союза со мной».

Такое предложение сделал Гелон. А посол афинян, опередив лакедемонского посла, ответил ему такими словами:

«Царь Сиракузян! Эллада послала нас к тебе просить не предводителя, но войско. А ты отказываешься даже послать нам войско, если сам не будешь главой всей Эллады, и лишь жадно цепляешься за верховное начальство. Пока ты домогался предводительства над всем эллинским войском, мы, афиняне, конечно, были спокойны: мы ведь знали, что лаконец справится с тобой и выступит за нас обоих. А теперь, когда твои притязания на верховное командование отклонены и ты добиваешься начальства над флотом, то слушай вот что: даже если лаконец и отдаст тебе предводительство флотом, то мы не допустим этого. Ведь командование флотом принадлежит нам, если лакедемоняне от него отказываются. Пожелай [лакедемоняне] оставить командование флотом за собой, то мы не против, но никого другого не допустим начальствовать на море. Ведь, пожалуй, напрасно стали мы самой могущественной морской державой среди эллинов, если мы, афиняне, древнейший народ, единственные из эллинов, которые не являются пришельцами,[922] уступим Сиракузянам морское командование. Уже поэт Гомер говорит, что под Илион прибыл из Афин доблестный муж, чтобы «строить на битвы мужей»[923] и предводительствовать ратью. Поэтому нам вовсе не позорно утверждать, [что именно нам, а не вам подобает предводительствовать на море]».

Гелон же отвечал на это такими словами: «Чужестранец из Афин! У вас, видимо, нет недостатка в предводителях, а вот желающих подчиняться не хватает. Так как вы ни в чем не уступаете, а желаете иметь все, то возвращайтесь как можно скорее домой и сообщите Элладе, что год ее лишился весны». Этим Гелон хотел сказать, что как весна, очевидно, — самое прекрасное время года, так и его войско — лучшая часть войска эллинов. Поэтому-то Элладу, отвергшую союз с ним, он сравнивал как бы с годом, лишенным весны.

После этих безуспешных переговоров с Гелоном эллинские послы отплыли домой. Гелон же опасался, что эллины, отказавшись от союза с ним, не смогут одни одолеть персидского царя. А с другой стороны, ему как владыке Сикелии [требование послов] прибыть в Пелопоннес и стать под начальство лакедемонян казалось невыносимой наглостью. Поэтому он отказался от прежнего образа действий и избрал новый путь. Лишь только Гелон узнал о переходе персидского царя через Геллеспонт, как тотчас отправил в Дельфы Кадма, сына Скифа, с острова Коса на трех 50-весельных кораблях, нагруженных великими сокровищами, с дружественными предложениями [персидскому царю]. Кадм должен был выждать исхода войны: в случае победы варвара отдать ему сокровища, а также землю и воду [от городов], подвластных Гелону. Если же победят эллины, Кадм должен был привезти сокровища назад.