Незнакомцы - Дин Кунц

Когда разбитые окна были заколочены, все забрались в микроавтобус и отправились к тому загадочному месту около федерального шоссе, которое так влекло к себе Эрни и Сэнди.

Стоя возле оградительного рельса, все пятеро устремили взгляды на юг, надеясь разглядеть в суровом ландшафте какую-то зацепку, которая поможет разгадать таинственное прошлое. Схваченные январским морозцем равнины, поросшие травой и кустарником, изрезанные холмы, валуны и скалы не баловали взор многоцветьем красок: их темные — коричневые, серые и багровые — тона лишь местами оживляли белые пятна песка и снега. Зрелище это нагнетало тоску и уныние, усугубляемые затянувшими небо тучами, но при этом сохраняло, бесспорно, суровое величие.

Фэй очень хотелось ощутить нечто особенное в этом месте, ибо в противном случае, если она абсолютно ничего не почувствует, ей придется смириться с мыслью о том, что люди, промывшие ей мозги, полностью взяли ее под свой контроль. Она и мысли не допускала о безусловном подчинении чужой воле, готовая отстоять свои принципы и достоинство. Но эта гордая и одаренная женщина не чувствовала ровным счетом ничего, кроме холода зимнего ветра. На Неда и Доминика, кажется, эта местность действовала острее, чем на Фэй, но внимание ее было обращено на Сэнди и Эрни: эти двое явно воспринимали здешний пейзаж как-то иначе, словно получали от него какое-то зашифрованное послание. При этом Сэнди очаровательно улыбалась, а Эрни все больше бледнел и болезненно морщился, испуганно озираясь вокруг.

— Давайте подойдем поближе, — сказала Сэнди. — Вон туда.

Все пятеро перелезли через заграждение и спустились по склону насыпи на поросшую дикими грушами, лебедой и кустарником равнину. Пройдя шагов сто, они очутились на местности, покрытой, словно ковром, густой шелковистой бурой травой, что, впрочем, было вполне естественно для границы южной полупустыни и северных горных пастбищ. Отойдя от шоссе на двести ярдов, они остановились на участке, внешне ничем не отличавшемся от окрестного ландшафта.

— Это здесь, — с содроганием произнес Эрни, пряча руки в карманы и втягивая голову в поднятый воротник дубленки.

— Да, здесь, — с улыбкой подтвердила Сэнди.

Они разбрелись по участку, местами запорошенному снегом, сквозь который пробивались к солнцу осенние цветы, — эти следы зимы да отсутствие зеленой травы было единственным, что отличало этот дикий ландшафт от того, каким он был позапрошлым летом. Через минуту Нед объявил, что ощущает необъяснимую связь с этой землей, хотя и не чувствует умиротворения, как Сэнди. Напротив, его вдруг обуял столь сильный страх, что он поспешил покинуть это место. Доминик тоже почувствовал нечто необычное, но не страх, а скорее благоговейный трепет, предчувствие чуда. И только Фэй осталась ко всему абсолютно равнодушна.

— Так что же, в конце концов, здесь приключилось? — обращаясь ко всем, спросил Доминик.

Небо стало свинцовым от сгустившихся туч.

Ветер усилился, и Фэй зябко поежилась. Ей хотелось увидеть людей, бесцеремонно вторгшихся в ее разум, взглянуть им в глаза и спросить, как они смеют так неуважительно относиться к личности. Теперь, когда она знала, что стала жертвой чьих-то манипуляций, она уже не чувствовала себя в безопасности.

Сухая полынь зловеще шуршала и скрипела на порывистом ветру. Заиндевелые стебли своим негромким стуком друг о друга навели Фэй на мысль, что это вовсе и не растения, а скелеты маленьких доисторических животных, чудесным образом оживших в этой пустыне.

Вернувшись в мотель, Эрни, Сэнди и Нед уселись за кухонным столом в ожидании, пока Фэй приготовит кофе и горячий шоколад, а Доминик — на стул возле телефона на стене: положив перед собой регистрационную книгу за позапрошлый год, он раскрыл ее на странице с записями за пятницу 6 июля и начал обзванивать всех, кто в тот далекий летний вечер тоже пережил таинственные перипетии.

Помимо него самого и Джинджер Вайс, в книге в тот день записалось еще восемь человек. Один из них, Джеральд Салко из Монтерея, штат Калифорния, снял для себя, жены и двух дочерей два номера, но оставил только адрес, не указав номера телефона. Узнать же номер на станции Доминику не удалось.

Разочарованный, он попытался связаться с Кэлвином Шарклом, водителем из Эванстона, пригорода Чикаго, но и на этот раз потерпел неудачу: указанный в книге номер оказался отключенным.

— Давайте посмотрим более поздние записи, — предложил Эрни. — Вдруг он перебрался в другой город? Может быть, у нас записан его новый адрес.

Фэй принесла Доминику кофе и присоединилась к сидевшим за столом.

Доминик пока решил попытаться дозвониться по третьему телефону, и на этот раз ему повезло: трубку взяла женщина.

— Миссис Райкофф? — спросил Доминик.

— Бывшая миссис Райкофф, — неуверенно ответила женщина. — Теперь моя фамилия Монтанелла, мы с мужем развелись.

— Понимаю. Видите ли, меня зовут Доминик Корвейсис. Я звоню вам из мотеля «Спокойствие», что в округе Элко. Вы с вашим бывшим мужем и дочерью останавливались здесь на несколько дней летом позапрошлого года, в июле, не так ли?

— Да, верно.

— Скажите, не испытывает ли кто-либо из членов вашей семьи каких-то затруднений вроде страхов или других необычных ощущений?

— Это что? — В голосе женщины к неуверенности прибавилось негодование. — Оригинальная шутка? Вы ведь знаете, что случилось с Аланом.

— Прошу вас, миссис, поверьте мне: я понятия не имею, что случилось с вашим бывшим супругом. Но я наверняка знаю, что кто-то из вас, он, вы сами или ваша дочь, страдает необъяснимым психическим расстройством, его постоянно мучают кошмары, которые он не может утром вспомнить, но в которых непременно фигурирует Луна.

Его собеседница тихо охнула и надолго замолчала. Сообразив, что она расплакалась, Доминик поспешно добавил, боясь, что она положит трубку:

— Послушайте, я не знаю, что с вами стряслось, но худшее позади. Поверьте, худшее позади, поскольку теперь, что бы ни случилось, вы будете по крайней мере не одиноки.

А более чем за 24 сотни миль к востоку от округа Элко, в Манхэттене, Джек Твист в этот воскресный полдень раздавал деньги.

После ограбления бронефургона в Коннектикуте он объехал в поисках страждущих весь город, но так и не избавился от всех наличных денег до пяти утра. Уставший и измученный, он вынужден был наконец вернуться в свою квартиру на 5-й авеню, где немедленно завалился на кровать и заснул.

Ему опять приснились пустынное шоссе на фоне залитого лунным светом ландшафта и незнакомец в странном шлеме с темным забралом, который его преследовал. Когда Луна вдруг стала кроваво-красной, он от ужаса проснулся. Часы показывали ровно час дня. «Что означала эта кровавая Луна? — подумал он. — И означает она что-либо вообще?»