На лезвии ножа - Сара Адам

Глава 24.2

Он больше никогда на назовёт меня «белкой», не обнимет заботливо, чтобы успокоить. У меня не было братьев и сестёр, но Джон словно заполнял эту пустоту всё сильнее, каждым своим присутствием. Он больше не заступится перед Адамом за меня, и не приедет к нам с пиццей. Мы не поедем с ним в охотничий домик и не будем в обнимку стоять у обрыва скалы. Он никогда больше не накинет на меня своё пальто, сам оставшись в одной рубашке, главное, чтобы я не мёрзла… Я никогда больше не услышу его подколы над Адамом. Я вообще больше никогда его не услышу…

Я ненавижу тех, кто это сделал. Нельзя так думать, но я искренне надеюсь, что звери, убившие Джона - будут страдать в агонии и поплатятся за содеянное!..

Всхлипы вырываются из моей груди превращаясь в неконтролируемые рыдания. Бью себя в грудь, чтобы унять эту тупую боль.

— Ну-ну девочка, не плачь… — прибежавшая Хильда на мои завывания, пытается усадить меня и успокоить, а у самой глаза красные и полные слёз. — Джон бы не хотел, наших страданий. Он не любил слёзы и хорошенько отругал бы нас сейчас за разведённую сырость.

— Это так не справедливо, Хильда! — всхлипываю и прижимаюсь к ней. Вошедшая Аннет присоединяется к нам садясь рядом. Мы плачем, обнимаясь втроём и не сдерживая свои слёзы…

***

Признаться, честно я думала, что Адам, как обычно исчезнет, закопавшись в работе и не приедет ночевать. Но я ошиблась.

— На сегодня вы свободны, можете ехать, — он возвращается домой через пару часов и отпускает Хильду и Аннет с работы. — На пару дней можете взять отгул, оплачиваемый естественно.

Мы коротко прощаемся, и они уходят. С грустью представляю, как останусь совсем одна в этом доме в ближайшие дни. Что я буду делать…

Ужинать мы садимся в тишине, но к еде ни один из нас даже не притрагивается. Я просто ковыряюсь вилкой в тарелке, а Адам смотрит в одну точку откинувшись на спинку стула. Одинокая слеза падает с моих глаз, следом ещё одна, образуя лужу на столе.

— Буду в кабинете, — Адам резко встаёт, от чего стул со скрипом проезжается по кафелю.

Просидев ещё, какое-то время за столом в оглушающей тишине, встаю и достаю открытую бутылку вина. Помню Хильда, как-то использовала его для приготовления пасты. На кухне стоит полумрак, наливаю полный бокал и зажмуриваясь начинаю залпом вливать в себя жидкость. Впервые в жизни я пробую алкоголь, мне так сильно хочется забыться и отпустить все мысли, что я нахожу самый простой и действенный способ - напиться.

После первого глотка, вино кажется мне настолько омерзительным, неприятным и непонятным на вкус, что я начинаю захлёбываться, продолжая его глотать в отвращении к алкоголю и самой себе. Красные струйки жидкости текут изо рта к шее и оставляют алые пятна на блузке. Придерживая рот одной рукой, бегу к раковине и выплёвываю недопитое содержимое. Какая гадость! Может не стоило пить вино залпом? Нюхаю бокал, нет вроде не испорчено. Хотя откуда мне знать, как оно должно пахнуть?

К горлу подкатывает тошнота, бросаю бокал в раковину, зажимаю рот двумя руками, блевать в кухонную раковину не хочется, поэтому сдерживаюсь насколько могу и бегу в ближайшую уборную. Распахнув еле как дверь, падаю на колени перед унитазом. Я не ела со вчерашнего дня, поэтому из меня выходит только вино и желчь. Рвотные позывы продолжаются, и я просто дёргаюсь над унитазом в немых конвульсиях.

Не знаю сколько времени проходит, пока я сижу скрученная над унитазом. Когда более ли менее меня отпускает, подхожу к раковине умываюсь и споласкиваю рот. Затем ковыляю на кухню и делаю уборку, насколько мне позволяет на это состояние. Загружаю посуду в посудомоечную машину и ухожу наверх. Ноги совсем не слушаются, подняться по лестнице становится целым испытанием. Держась за перила, еле нахожу в себе силы подняться на второй этаж. Останавливаюсь сделать передышку, и слышу, как из кабинета по всему этажу разносится громоподобный голос Адама:

— Доставьте мне их! Насрать, как вы это сука будете делать! — замираю, прижимаясь к перилам и невольно продолжаю подслушивать, как яростно он орёт. — Нет. Такой расклад меня не устраивает! Я собственноручно перережу их глотки!

Не сложно догадаться, что речь идёт об убийцах Джона. Живя в этом, доме, я месяцами, словно находилась в замке собственных иллюзий. Я не задавалась особо вопросами о том, чем конкретно занимается Адам, помимо прикрытия ресторанным бизнесом. Мысли то возникали, но, чтобы прям углубляться и выяснять – нет. Что он делает, когда сутками пропадает вне дома? Какую деятельность ведёт человек, нажив себе врагов вокруг до такой степени, что они убивают его «правую руку»? И самое главное кто они и сколько их?

Вздрагиваю от звука хлопнувшей двери. Я настолько сильно погрузилась в свои мысли, что не заметила, как Адам вышел из кабинета.

— Подслушивала? — строгим голосом спрашивает он, направляясь ко мне. Его движения резкие и размашистые.

— Случайно вышло, — честно отвечаю мужу. — Я остановилась передохнуть и услышала обрывки фраз.

— Чё случилось? — подойдя вплотную Адам поднимает моё бледное лицо за подбородок, чтобы я смотрела в его глаза.

Сейчас совсем не то время, когда хочется врать или увиливать, но и беспокоить его своим глупым поступком, тоже нет желания. Однако гипнотизирующий взгляд, заставляет меня выкладывать всё на чистоту. Если совру, всё равно поймёт, ведь Адам знает меня, как никто другой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍