На лезвии ножа - Сара Адам

Глава 24.1

Гелендваген мчит по заснеженному шоссе. Крупные хлопья спадают на землю, образуя гололёд на дороге. Смотрю в окно и представляю, что душа Джона нашла своё упокоение на том свете, а этот кристально белый снег: его сигнал для нас…

Водитель держит путь домой. Мы с Адамом молча сидим на заднем сидении, каждый погружён в свои мысли.

Мы едем с похорон.

С похорон Джона…

Повторяю, про себя по несколько раз, чтобы самой в это поверить. До сих пор в голове не укладывается, что его больше нет с нами… Отчего Бог так не справедлив? Почему молодой, добрый и жизнерадостный парень так рано нас покинул? Ведь у него были мечты, он строил планы на будущее. Жизнь и так наказала Джона, оставив сиротой на всём белом свете. Единственный человек, что у него был, это – Адам, самые близкие друг для друга. Мне больно представлять, что у Джона могла быть своя семья и куча маленьких, таких же, как он: озорных и непоседливых детишек.

А ещё, мне невыносимо горько смотреть на Адама. Самое страшное, что он закрылся от меня и не показывает своих чувств. Не делится тем, как ему плохо, держит всё в себе. Каждый раз мои попытки поговорить с ним и облегчить душевную боль заканчиваются тем, что он молча уходит, избегая разговора.

Я даже не представляю, какая агония творится у него в душе, ведь Джон был самым близким для Адама человеком. Хильда ведь тогда говорила это, да я и сама видела. Они были, как два брата, соратника, всегда прикрывающие спины друг друга. Джон вёл большую часть дел Адама. Сможет ли он теперь кому-то доверить управление этим всем? Вряд ли, такого, больше нет…

Я постоянно задаюсь вопросом, кому нужно было убивать Джона, ещё и таким жестоким способом? Это не просто случайность! А что, если на его месте, должен был быть Адам, или они оба? Боже, при мыслях об этом, по телу проходят мурашки.

— Ты знаешь, кто это сделал? — не выдержав спрашиваю Адама. Он поворачивает ко мне своё осунувшееся лицо, под его глазами залегли тёмные круги, от тяжёлых бессонных ночей. Не смотря на уставший внешний вид, его взгляд от моего вопроса мгновенно становится звериным… Какое-то время Адам задумчиво смотрит, словно обдумывает стоит ли мне знать правду.

Молча кивает в ответ.

Знает.

Что будет с этими людьми я не спрашиваю, мне и так понятно, что они трупы. Если ещё нет...

Оставшуюся дорогу мы преодолеваем в молчании. Когда машина останавливается на подъездной дорожке, на закрытой территории дома, Адам не торопится выходить из машины. Заметив мой недоумевающий взгляд говорит:

— Буду позже.

Я понимающе киваю, со стоящей позади машины выходят заплаканные Хильда и Аннет, они тоже были на похоронах. На прощании присутствовало очень много людей, такого огромного скопления народа я не видела ни на одних похоронах. Даже Максимилиан и Ариела прилетели из Лос-Анджелеса. Джона любили многие, но враги отняли его у нас… Как я заметила Адам, Максимилиан и Артём не просто поддерживают друг друга в своих криминальных кругах, но и довольно-таки очень близко общаются между собой. Меня немного успокаивает мысль, что они были рядом с моим мужем и поддерживали его. Не смотря на его напускную собранность и жёсткий внешний вид, я знаю, что ему больно, от меня Адам не сможет это скрыться за маской.

Бедняжка Хильда очень тяжело перенесла похороны, я волнуюсь, что ей может стать плохо. В каждом из нас, на всю жизнь останется огромный шрам на сердце, который никогда не заживёт.

Мы втроём входим в дом, каждый расходится по своим делам в гнетущем молчании. Я иду в зал и ложусь на диван прямо в пальто, свернувшись в клубочек, всё тело знобит, как от жуткого мороза. Вспоминая своё первое знакомство с Джоном, когда меня похитили, я ведь сразу почувствовала, что ему можно доверять, что Джон свой! Так и вышло, он сразу расположил меня к себе своим открытым поведением, будто мы давние приятели.

Смотрю на соседний диван и перед глазами появляются наши с ним улыбающиеся лица при просмотре «Тёмного Рыцаря», я словно подглядываю за нами, в тот вечер со стороны. Воспроизвожу в памяти то, как мы смеёмся, держась за животы, с шутки понятной только нам двоим, как едим пиццу на этом самом месте. По щекам текут слёзы, как больно осознавать, что я больше никогда не смогу поговорить с Джоном и беззаботно посмотреть наше любимое кино. Думаю, я вообще теперь не смогу спокойно смотреть этот фильм, ведь при каждом просмотре мне будет невыносимо больно…

Не в силах больше мучать себя, нащупываю за спиной пульт и включаю телевизор, чтобы заглушить мысли. На первом возникшем канале, девушка репортёр стоит у массивных ворот на кладбище Грейсленд. Вверху экрана горит красная надпись: «Прямой Эфир». Палец замирает на кнопке, но я не решаюсь нажать на неё и переключить канал.

«— Сегодня состоялись похороны бизнесмена - Джона Грей. Напоминаем, что позавчера вечером, мужчина был зверски расстрелян в центре Чикаго, во время открытия нового Ресторана его компаньона и по совместительству, близкого друга – известного ресторатора Адама Коулмана, — брюнетка держит микрофон у лица.

— Во время самого процесса панихиды, на территорию кладбища не пропускали репортёров и незнакомых людей. Однако количество приближённых к усопшему, которым было позволено попрощаться составило огромное количество людей. Как сообщают наши источники, тело было настолько изувечено, что хоронили в закрытом гробу, — она делает трагическую паузу и кадр приближается ближе к самим воротам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍