Гарри Поттер и Орден Феникса - Джоанн Роулинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Гарри, ты ещё хуже Рона… хотя, пожалуй, всё-таки нет, — вздохнула она. В Большой зал как раз ввалился хмурый Рон, весь измазанный грязью. — Понимаешь… Когда ты сказал, что встречаешься со мной, Чу расстроилась и решила заставить тебя ревновать. Она хотела понять, сильно ли тебе нравится.
— Так вот оно что… — протянул Гарри. Рон рухнул на скамью напротив и начал стаскивать к себе все стоявшие поблизости тарелки. — А разве не проще прямо спросить, кто мне нравится больше, ты или она?
— Девочки обычно такие вопросы не задают, — ответила Гермиона.
— А должны бы! — с чувством воскликнул Гарри. — Я бы тогда так и сказал: ты мне очень нравишься. И ей не пришлось бы выпадать в истерику по поводу смерти Седрика!
— Я не говорю, что её поведение разумно, — заметила Гермиона. Тут к ним присоединилась Джинни, тоже вся в грязи и расстроенная. — Я просто пытаюсь объяснить, что она в тот момент чувствовала.
— Тебе надо написать книжку для мальчиков, — сказал Рон Гермионе, нарезая картошку, — с толкованиями фортелей, которые выкидывают девочки.
— Точно, — горячо поддержал Гарри, глядя на стол «Равенкло». Чу встала и, упорно не глядя в его сторону, ушла. Огорчённый, он повернулся к Рону и Джинни: — Так как прошла тренировка?
— Кошмарно, — хмуро буркнул Рон.
— Брось, — сказала Гермиона и посмотрела на Джинни, — уверена, всё было не так уж и…
— Так уж, так уж, — закивала Джинни, — даже хуже. Ангелина под конец чуть не плакала.
Рон и Джинни пошли мыться и переодеваться; Гарри и Гермиона вернулись в шумную общую гостиную к ставшей уже привычной горе домашних заданий. Гарри успел полчаса провозиться с новой звёздной картой по астрономии, когда к нему подошли Фред и Джордж.
— Рона с Джинни нет? — Фред огляделся, подвинул себе стул и, когда Гарри отрицательно помотал головой, продолжил: — Хорошо. Мы наблюдали за их тренировкой. На матче из них сделают котлету. Без нас это не команда, а ерунда какая-то.
— Да ладно тебе! Джинни вполне ничего, — отдал дань справедливости Джордж, усаживаясь рядом с Фредом. — Даже не знаю, как она умудрилась научиться играть, мы же её вечно прогоняли.
— А она с шести лет залезала в сарай и тайком брала ваши мётлы, по очереди, — сказал голос Гермионы из-за шаткой башни учебников по древним рунам.
— А-а, — протянул Джордж, слегка удивившись. — Тогда понятно.
— Рону удалось взять хоть один мяч? — глаза Гермионы появились над «Магическими иероглифами и логограммами».
— Вообще-то, когда он забывает, что на него смотрят, у него всё получается, — Фред закатил глаза к потолку. — Придётся в субботу попросить народ поворачиваться к стадиону спиной, когда Кваффл будет пролетать возле Рона.
Он нервно вскочил, отошёл к окну и уставился в темноту.
— Знаете, без квидиша здесь, в школе, делать нечего.
Гермиона укоризненно на него посмотрела:
— А экзамены?
— Я уже говорил, П.А.У.К. нас мало интересует, — ответил Фред. — Злостные закуски готовы, мы теперь знаем, как избавляться от фурункулов — пара капель маринада горегубки и порядок. Ли подсказал.
Джордж широко зевнул и печально посмотрел на облачное ночное небо.
— Даже не знаю, хочу я идти на этот матч или нет. Представляете, что будет, если нас сделает Заккерайес Смит? Я, наверно, убью себя.
— Лучше уж его, — отозвался Фред.
— Вот это в квидише и плохо, — рассеянно пробормотала Гермиона, склоняясь над переводом, — из-за него между колледжами возникает вражда.
Она подняла глаза, чтобы найти «Тарабарий Толковиана» и встретилась с полными ужаса и отвращения взглядами Фреда, Джорджа и Гарри.
— А что? Так и есть! — упрямо мотнула головой Гермиона. — Это же всего-навсего игра!
— Гермиона, — покачав головой, сказал Гарри, — ты, конечно, хорошо разбираешься в чувствах и прочих делах, но в квидише ты ровным счётом ничего не понимаешь.
— Возможно, — мрачно согласилась Гермиона и снова взялась за перевод, — зато моё настроение не зависит от спортивных достижений Рона.
Гарри скорее бы спрыгнул с астрономической башни, чем согласился с ней, но в субботу, наблюдая за игрой, понял, что готов отдать любые деньги за равнодушие к квидишу.
Лучшим в этом матче была его непродолжительность; агония гриффиндорских болельщиков продлилась всего двадцать две минуты. Что было худшим, сразу не скажешь. Четырнадцатый мяч Рон пропустил совершенно по-идиотски; Слопер, метивший в Нападалу, попал по губам Ангелине; Кирк при виде Заккерайеса Смита с Кваффлом в руках завопил от страха и скатился с метлы… Правда, как ни удивительно, «Гриффиндор» проиграл всего десять очков: Джинни ухитрилась выхватить Проныру из-под носа хуффльпуффского Ищейки Соммерби, и счёт в итоге стал 240: 230.
— Молодец, — похвалил Гарри. Все сидели в общей гостиной, печальные, как после похорон.
— Мне просто повезло, — пожала плечами Джинни. — Проныра был какой-то вялый, а Соммерби простужен, он как раз чихнул и закрыл глаза. А, ладно!… Вот когда ты вернёшься в команду…
— Джинни, мне запретили играть пожизненно.
— Не пожизненно, а пока в школе Кхембридж, — поправила Джинни. — Две большие разницы. Короче, когда ты вернёшься, я хочу попробоваться в Охотники. Ангелина с Алисией в следующем году уйдут, а мне больше нравится забивать, чем гоняться за Пронырой.
Гарри поискал глазами Рона. Тот сидел в углу, глядя на колени, на бутылку усладэля, которую сжимал в руках.
— Ангелина не даёт ему уйти из команды, — Джинни словно прочитала мысли Гарри. — Говорит: я знаю, у тебя есть способности.
За это Гарри был глубоко благодарен Ангелине, но в то же время считал, что гуманнее всё-таки отпустить Рона из команды. Сегодня бедняга опять ушёл со стадиона под громогласную песню «Уэсли — наш король!», которую с удовольствием горланили слизеринцы — нынешние фавориты квидишного кубка.
Подошли Фред с Джорджем.
— Язык не поворачивается над ним шутить, — сказал Фред, бросив взгляд на сгорбленную фигуру в углу. — Хотя… как он прошляпил четырнадцатый…
Фред бешено заколотил руками по воздуху — словно пытался стоя плыть по-собачьи.
— …ладно, прибережём шутки до лучших времён.
Очень скоро Рон встал и поплёлся спать. Гарри, из уважения к его чувствам, немного подождал, прежде чем отправиться наверх: если Рон хочет, пусть притворится спящим. И действительно, когда Гарри наконец вошёл в спальню, Рон громко — неправдоподобно громко — храпел.
Гарри лёг и стал вспоминать матч. Как обидно наблюдать за игрой со стороны! Джинни играла неплохо, но сам он поймал бы Проныру значительно быстрее… был момент, когда мячик завис у лодыжки Кирка; если бы Джинни не растерялась, «Гриффиндор» мог и выиграть…
На стадионе Кхембридж сидела несколькими рядами ниже Гарри и Гермионы. Пару раз она неуклюже оборачивалась и смотрела на него, растягивая широкую пасть в злорадной ухмылке. Эта картина так ясно всплыла в памяти, что Гарри бросило в жар от злости. Но потом он вспомнил, что перед сном нужно освободиться от всех эмоций — Злей неустанно напоминал об этом в конце каждого занятия окклуменцией.
Он попробовал успокоиться, но мысли о Злее и Кхембридж лишь усиливали раздражение и обиду. Как же сильно он ненавидит обоих! Рон постепенно перестал храпеть и задышал ровно, глубоко. Гарри потребовалось гораздо больше времени, чтобы заснуть; уставшее тело молило об отдыхе, но мозг никак не желал отключаться.
Потом ему стала сниться Нужная Комната; профессор Макгонаголл играла на волынке, а Невилль и профессор Спаржелла вальсировали под музыку. Гарри, очень счастливый, наблюдал за ними, но затем почему-то решил пойти поискать остальных членов Д.А…
Выйдя из комнаты, он увидел перед собой не гобелен с изображением Барнабаса Безбашенного, а голую каменную стену и вставленный в скобу горящий факел. Гарри медленно повернул голову влево. Вдалеке, в конце коридора, виднелась простая чёрная дверь.
Гарри направился туда. В груди ширилось волнение; отчего-то он был уверен, что сегодня наконец проникнет внутрь… он подошёл совсем близко и, задохнувшись от возбуждения, обнаружил, что из-за двери, справа, льётся неяркий голубой свет… Дверь чуть приоткрыта… Гарри протянул руку, намереваясь распахнуть её…
Рон судорожно, оглушительно, по-настоящему всхрапнул, и Гарри проснулся. Он лежал, вытянув вверх правую руку — хотел открыть дверь, находящуюся на расстоянии сотен миль. Гарри, огорчённо и виновато, опустил руку. Да, он не должен видеть эту дверь во сне, но… так хочется узнать, что за ней скрывается! Он злился на Рона — трудно, что ли, было захрапеть попозже?
* * *Когда в понедельник утром Гарри, Рон и Гермиона вошли в Большой зал, совы как раз принесли почту. Теперь «Прорицательскую газету» с нетерпением ждали все, а не только Гермиона — всю школу живо интересовали новости о беглых преступниках. Вопреки постоянно появлявшимся сообщениям о том, что их видели в том или ином месте, Упивающиеся Смертью оставались на свободе. Гермиона, заплатив сове, поскорее развернула газету. Гарри тем временем спокойно наливал себе апельсиновый сок. За весь год он получил по почте одну-единственную записку, поэтому, когда перед ним на стол грузно плюхнулась первая сова, решил, что это ошибка.