Земля русская - Иван Афанасьевич Васильев

перенятые из газет и речей. Чувствуется, что над этой проблемой секретари особенно и не задумывались. А в наше время ах как много надо думать! Так вот, с этого и придется начинать — с научения думать  с а м о с т о я т е л ь н о.

КТО ЕДЕТ В ДЕРЕВНЮ И ЗАЧЕМ?

На улице Плаксина появилась группа бледнолицых, с бородками «а ля русская интеллигенция» молодых людей. Это предвестники того, что в научно-исследовательских институтах, в конструкторских бюро, в отделах заводоуправлений начинается пора летних отпусков, и городские инженеры едут в деревню. Что собираются делать в Плаксине, центральной деревне колхоза «Красный пахарь», десять инженеров из Пскова?

— Строить склад минеральных удобрений.

— Может, руководить монтажом оборудования? Внедрять научную идею или рацпредложение?

— Да нет же! Просто строить. Собирать по межам валуны, возводить стены, пилить бревна, ставить опалубку… Что тут объяснять: стройка есть стройка.

— Гм… Но все-таки инженеры! Сподручнее бы головой…

— Головой много не заработаешь, тем более в отпуске. А руками… Тысчонку за месяц надо взять. Иначе горшки не стоят глины.

— Полноте, что такое для инженера тысчонка? Одно хорошее рацпредложение. В конце концов, и оклады, поди, приличные.

— Вот вам мой бюджет — судите. Я начальник отдела, оклад сто тридцать. Жена год не работает, с ребенком сидит. Денежных «предков» у нас нет. Рассчитываем на свои. А надо: стиральную машину, холодильник, телевизор, кровать… Четыре предмета — полторы тысячи выкладывай.

— М-да… Значит, нужда. А говорят: с ума посходили из-за личных автомашин, инженеры в заработки бросились.

— Кто-то, может, и посходил, а нам автомашина и не грезится!

Такой примерно разговор состоялся у нас на строительной площадке. Председатель колхоза рад инженерам: «Народ порядочный, не то что местная шарага». Местная братия у него подрядилась, фундамент заложила, куш сорвала и подалась искать, где похлебнее. А эти до дела доведут. Он им премиальные пообещал, если в срок уложатся.

Оставим все прочие аспекты проблемы «инженер-каменщик» в стороне, остановимся лишь на одной: кто сегодня едет в деревню и зачем? И каковы для деревни следствия этого нашествия?

Нашествие не нашествие, но разного люда в нашу деревню хлынуло много. Прежде всего строители. Люди очень нужные, спрос на них растет. Деньги платим хорошие. Это влечет сюда наряду с мастерами и жадных на деньгу неумех и явных халтурщиков. И — разного рода предпринимателей.

Вот един из примеров, рассказанный колхозным механиком. Надо было обустроить машинный двор: поставить ограждение, положить асфальт, осветить и т. д. Подрядился некий Жора, залетевший с солнечного юга. Спрашивает механик у Жоры: «Где твоя бригада? Ты не на пушку нас берешь?» — «Не волнуйся, дорогой, — отвечает Жора, — там моя бригада». И показывает на шоссе. О, на шоссе можно найти что угодно и кого угодно! Из того, что в кузовах катится по шоссе, можно построить любой «объект». Часам к десяти, когда грузовой поток входил в силу, Жора выезжал на дорогу, ставил «Жигули» на обочине и, взяв на прицел нужный грузовик, останавливал жестом «нуждаюсь». «Дорогой, — говорил Жора водителю, — у тебя дети, у меня дети — помоги. Вот тебе червонец, скинь две телеги гравию во-он там, где оранжевые, как спелые апельсины, машинки стоят». Тем же способом добывал Жора железобетонные пасынки, асфальт, каток, нанимал рабочих. За неделю машинный двор был готов, «чистая» тысчонка у Жоры в кармане, и покатил дальше искать простаков.

Но такие ли уж они простаки, наниматели Жоры? Честно говоря, не знаю. Можно сколько угодно морализовать по поводу последствий таких сделок, дело от этого не изменится и нужда не исчезнет. В конце концов, до каких же пор механизаторам месить грязь на машинных дворах? Ведь всякие там «спецсубчики» и ухом не ведут, не дождаться их деревне. Есть контора на субподряде у межколхозных строительных колонн, которая обязана благоустраивать… Но опять же — что? Плановые новостройки. А поскольку новостроек не так уж много, то «субчики» попросту берут подряды в коммунальном хозяйстве городов, так легче и проще «выгнать объем». Жоре только того и надо.

Жора крайне опасен. Он возбудитель и переносчик микроба под названием «хапар» — хапнуть народный рубль. Вручая за уворованное добро червонец, он возбуждает растлевающую душу бациллу, он переносит ее, как муха на лапках, от человека к человеку, и потому общественно опасен.

Так вот, весь хлынувший в деревню на заработки люд в той или иной мере несет с собой сию бациллу. И строители, и монтажники-шаражники, и ремонтники, и коробейники от культуры и прочие, и прочие. Появились кочующие ремонтники — красят водонапорные башни (двести рублей за штуку), белят известкой фермы (гривенник за метр), красят фасады, меняют полы в коровниках… Появились, тоже кочующие, художественные маляры, рисующие «наглядную агитацию» (две тысячи за десяток щитов), воздвигающие мемориалы в честь павших (три тысячи за кирпичную стенку), оформляющие по «последнему слову дизайна» интерьеры… И так далее и так далее.

Наша деревня жадно рванулась наверстывать упущенное. Ей сейчас надо буквально все: приличное жилье, школы, детсады, столовые, фермы, машины, дороги, сухие тротуары, спектакли, книги, фильмы, репродукции — нет такого, в чем бы не нуждалась деревня» Она — колоссальный заказчик и необъятный рынок. Она жадно и, увы, неразборчиво начинает потреблять. И вместе с благородным энтузиазмом студенческих отрядов, вместе с искренним желанием творческой интеллигенции просвещать, вместе с дорожащими профессиональной честью мастерами летят, как мухи на патоку, всех мастей «жорики».

От «жориков» отбиться недолго, если бы… Если бы не стояла на той же в сущности позиции вся громадная сфера обслуживания. Ведомственные подрядчики весьма ощутимо «общипывают» колхозы и совхозы, не отвечая при этом, по существу, ни за что. Судите сами: гектар осушенной земли вогнали в полторы тысячи рублей, рубленую избу на четыре стены — в двадцать тысяч рублей, кубометр второсортного теса — в сто рублей, капитальный ремонт трактора — в два раза выше стоимости нового, замену глубинного насоса — в тысячу с гаком… Деньги… Только они интересуют подрядчиков. Ни хлеб, ни молоко, ни себестоимость, ни рентабельность… Деньги на бочку — и дело с концом! А кто их делает, эти деньги? Механизатор и животновод. Разве они перестали считать рубли в колхозной кассе, разве им все равно, сколько и кому, за что и как выложит кассир?

НОВЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

Наша деревня всего лишь пятнадцать лет знает деньги как форму оплаты за труд. Пятнадцать! С тех пор, как перешла на денежную гарантированную оплату труда. Это столь малый срок, что еще не успели стать работниками дети, не помнящие трудодня. Но вот уже слышны порою голоса — «деревня ошалела от денег». Ведь если подумать, она, деревня, никогда не знала трехсот рублей, принесенных семьей