Имя всего Сущего - Дженн Лайонс

Джанель выглядела удивленной.

– Что? Но ты… – Тут она осеклась. – Ох.

Кирин вздернул бровь:

– Я что-то упускаю?

– Я не записал большую часть того, что произошло дальше, – признался брат Коун, открывая свою книгу. – Я прочитаю то, что у меня есть, а потом ты расскажешь остальное, Джанель.

Она кивнула:

– Конечно. Все, что понадобится.

Рассказ брата Коуна.

Ледяные Владения, Йор, Куур

Брат Коун провел первые несколько часов после создания гаэша, всерьез задумавшись о преимуществах самоубийства.

В конце концов, что они могли сделать, чтобы остановить его? Если он ослушается гаэша, боль убьет его. Поэтому, чтобы покончить с собой, все, что ему нужно было сделать, – это ослушаться. Его свободная душа отправится в Страну Покоя, а затем к следующей реинкарнации. Конечно, ее могут схватить демоны, но ведь и она может от них убежать.

Но зато он будет свободен. Это означало, что и Джанель будет свободна. Если он был нужен лишь для того, чтобы гарантировать хорошее поведение Джанель, то убрать эту гарантию можно было очень просто – достаточно было убрать себя.

Гаэш означал, что у него всегда было оружие, которое он мог использовать против себя. Они никогда не смогут отнять у него право сказать «нет» – или лишить его последствий того, что он скажет это. Они могли заставить его выполнять любой приказ, кроме одного приказа – не убивать себя.

Но пока что он этого не делал. Он не покончил с собой из-за одного-единственного слова: тоже.

Джанель не планировала, что он тоже окажется в Йоре.

Это означало, что она сама планировала оказаться там.

Не обратить на это внимания он просто не мог. Вызвать Релоса Вара на дуэль было весьма глупо для молодой и обычно не глупой девушки – даже если она действительно обладала удручающей склонностью искать насильственные решения всех своих проблем. Джанель должна была знать, что джоратские концепции идорра/тудадже для постороннего были совершенно бессмысленны… Но если она с самого начала намеревалась проиграть…

Это возможно. Вполне возможно.

Но Джанель не знала всей правды о личности Релоса Вара. А еще она не знала, что кто-то там владеет частицей ее души.

Она не знала правды, и он не мог ей рассказать. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас.

Брат Коун пропустил мимо ушей разговор двух женщин и вместо этого сосредоточился на солнечном медальоне, который он всегда носил при себе. Ни Релос Вар, ни Сенера его не забрали – они не были такими садистами, чтоб сделать его сосудом для гаэша. У него по-прежнему был его символ, и он привычно потер его большим пальцем. Пусть отец Зайхера и был мошенником, но это ведь не значило, что и религия была такой же?

Была ли милость Селанола, истина Озарения, навсегда запятнана ложью? Может ли в ней быть по-прежнему найдена истина? Так ли важна эта правда, чтобы отказаться от нее, притом что ее последствия искажены служением злому человеку?

Он не запомнил, как надел одежду, которую принесла Сенера. Только что на нем была ночная рубашка, а в следующее мгновение – меха. Это все показалось одним мгновением. С тех пор как он проснулся, Коун обнаружил, что проносится сквозь мгновения времени, пропуская какие-то эпизоды, чтобы попасть в новые кошмары.

Он был в шоке. Он знал достаточно для того, чтобы диагностировать свое собственное состояние.

Предательство Зайхеры, его поступки оказались слишком травматичными.

Зайхера был ему как отец. Коун доверял ему свою жизнь.

Дедушка Джанель, предыдущий граф Толамер, тоже доверял этому человеку, доверил Зайхере жизнь своей внучки. Зай-хера был тем, кто изгнал Ксалтората, когда принц демонов оказался невосприимчивым к обычным методикам, включая и прямой приказ императора. Зайхера был тем, кто снова собрал Джанель, кто вернул ее к здравомыслию – и не дал ей превратиться в гноящийся клубок ненависти и злобы.

Зайхера был хорошим человеком. Лучшим из людей.

Зайхера не мог быть Релосом Варом.

За исключением того, что он им был.

Это все в совокупности было слишком ужасно: предательство было слишком сильным, боль была слишком терзающей, жизнь была слишком…

Но если он ослушается, боль прекратится[189].

Он помнил, как его вырвало, и больше ничего не запомнил.

35: Ледяной замок

Провинция Джорат, империя Куур.

Через три дня после того, как Коготь не смогла убить ванэ из Манола

Никто не проронил ни слова, когда брат Коун закончил говорить.

– Это, должно быть, был трудный выбор, – сказал Кирин. Он и сам знал об этом выборе, еще когда у него самого был гаэш, но он никогда не рассматривал его всерьез.

– Я рада, что ты решил остаться, – сказала Джанель и, склонившись к Коуну, поцеловала его в макушку.

Дорна похлопала жреца по руке.

– Я тоже, – сказал Коун. – Я хочу помочь сделать все вокруг лучше. Думаю, в Загробном Мире добиться этого будет труднее, – и, обращаясь к Дорне, добавил: – Вдобавок я не знал нужных людей, которые могли бы гарантировать мое возвращение[190].

– Теперь моя очередь, – сказала Джанель.

Очередь Джанель.

Ледяные Владения, Йор, Куур

Мы с Сенерой бросились к брату Коуну. Подтянув ноги к груди, он раскачивался взад и вперед, тихонько подвывая.

– Это из-за гаэша? – спросила я.

– Нет! – Сенера пощупала запястья брата Коуна, коснулась кожи под его челюстью, а затем, приподняв ему веки большими пальцами, заглянула в оба глаза по очереди. – На него сейчас не действует петля гаэша.

– Петля?

– Противоречивые команды гаэша. Этот конфликт обычно оказывается смертельным. Тем не менее что-то повергло его в шок. Помоги мне перенести его на кровать.

Я наклонилась поднять его и закричала от боли, почувствовав, как руки выворачиваются из суставов. Я совсем забыла о своей слабости.

– Вместе, – сказала Сенера.

– Поняла. – На этот раз мы подняли его вместе, и нам удалось перенести брата Коуна на кровать. Я поняла, что она имела в виду: брат Коун не терял сознания и у него не было припадка. Он смотрел прямо перед собой, его глаза были расфокусированы.

И я знала этот взгляд. Я знала это всем своим нутром.

Когда-то и я жила в таком состоянии, когда ты чувствуешь себя слишком оцепенелым, чтобы грустить, или быть несчастным, или злиться. Ты находишься в том месте, где ничто не имеет смысла и все причиняет боль.

– Это может быть не… Как ты это назвала? Петля гаэша? Но все-таки думаю, что это реакция на гаэш. Он впал в ступор из-за того,