Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов - Жан Тьерио

Другие игры по перемене «мест в оркестре» были не слишком интересны, за исключением, пожалуй, назначений Уайтлоу на пост «лидера» палаты лордов, Леона Бриттена — на пост министра иностранных дел, а Питера Уокера — на пост министра энергетики; последнее назначение было, быть может, самым значимым, ибо этот абсолютно чистый представитель лагеря «жестких» должен был подготовиться к столкновению с профсоюзами шахтеров, которое, по убеждению Маргарет, было неизбежно и в котором она рассчитывала одержать победу.

«Прекрасной команде» в скором времени предстояло столкнуться с более или менее серьезными неприятностями и разочарованиями, всегда тягостными для правительства. Этот период сама Маргарет назвала «периодом банановых шкурок».

Прежде всего, на авансцену вылезла история о связи Сесила Паркинсона с Сарой Кейз. Это был один из тех скандалов, что так страстно обожает Англия, потому что в них секс тесно переплетается с политикой, к великому удовольствию таблоидов и добропорядочных домохозяек. В 1983 году Сара Кейз поведала о своих горестях в телевизионной передаче «Личный взгляд». Маргарет выступила публично в защиту своего подчиненного. Будучи верной тем, кто верен ей, она бросила нечто вроде вызова: «Вопрос об отставке не стоит и стоять не будет». В частном порядке она вмешалась в это дело. Сесил поделился с ней своими планами развестись с женой и жениться на молодой женщине. Она его строго, но без морализаторства, отчитала, сказав, что во имя семейных ценностей, во имя традиций, во имя верности он должен отказаться от этих намерений. Министр-консерватор не бросает свою жену ради молодости. И он покорился. Дело могло бы на этом и заглохнуть. Но во время проведения съезда партии «Таймс» поместила на первой странице интервью с молодой покинутой особой, которая нападала на Маргарет Тэтчер, разбившую ее самые прекрасные надежды, на бывшего любовника, обвиняя его в том, что он проявил слабость перед премьер-министром, оставшись глухим к зову сердца. Она поведала о том, что Сесил Паркинсон дважды просил ее руки, в 1979 и 1983 годах. Отец молодой леди, блестящий полковник британской армии, потребовал возмещения морального ущерба. Народ в бедных лачугах рыдал, да и на съезде Консервативной партии в Бристоле было не до смеха. После такого выступления выход оставался один: отставка. 13 октября Сесил Паркинсон покинул пост министра торговли и промышленности. Ему хватило времени лишь на то, чтобы набросать эскиз реформы Сити, которая станет основой и причиной невероятного взрыва в английской финансовой сфере в последующие годы. До будущих выборов он будет осужден тихо сидеть на своем месте в палате общин, ибо его карьера была разрушена слишком болтливой любовницей[158]. Маргарет вышла из этого испытания успешно, завоевав «эполеты защитницы законной семьи» и звание «доктора верности». Заднескамеечники громко ей аплодировали. Пресса вела себя примерно так же. В «Санди экспресс» было написано, что она проявила себя «способной к сочувствию, внимательной, терпимой, настоящей христианкой». Кроме того, Маргарет благодаря ловкому маневру с министерскими постами смогла ввести в правительство своего неизменного советника Ника Ридли в качестве министра транспорта. Этот деловой человек, очень прагматичный, как писал о нем Джон Мейджор, «был преисполнен оригинальными идеями, но в политическом плане был крайне некорректен». Как бы там ни было, для Маргарет это был «тяжеловес», способный оказать ей поддержку, и этот «тяжеловес» теперь вошел в правительство. «Это был луч солнца, — пишет она в мемуарах, — пробивший тяжелые тучи, висевшие над нами со времени отставки Сесила. Как Кит, Ник хотел получить пост, для того чтобы осуществить то, что считал справедливым».

Однако политика — дело всегда очень жестокое. У консерваторов дела обстояли не слишком хорошо. Закон о восстановлении смертной казни для террористов и убийц полицейских был отвергнут в палате общин восьмьюдесятью девятью голосами. Против воли правительства депутаты подняли себе жалованье на 31 процент. В рядах ощущалась смутная тревога и возникла какая-то суета. В своей первой речи члена парламента в палате лордов Гарольд Макмиллан (доживший до девяностолетия) с дрожью в голосе оплакивал кончину промышленной Англии, Англии угля и стали. Лорд Олтпорт выразил резкий протест против действий Маргарет Тэтчер, этой женщины, «которая разрушит партию и оставит после себя разделенную нацию». Наконец, заволновался и приступил к действиям и Фрэнсис Пим. Восседая на своей скамье, он в 1985 году попытался создать странную, разнородную коалицию под названием «Центрфорвард», надеясь поймать в свои сети заднескамеечников, обеспокоенных тем, переизберут ли их на следующих выборах. В большинстве своем частичные выборы оказались для консерваторов просто катастрофическими. Но все усилия Пима были напрасны. «Железная леди» с высоты своего положения внимательно за всем наблюдала, чтобы нанести, если потребуется, удар. Итак, в ходе одного из заседаний Фрэнсис Пим заявил, что собрал вокруг себя около сотни депутатов, не называя фамилий. Журналисты со всех ног бросились в палату общин, но нашли там не более двух десятков человек, да и то с трудом. Правда, этому факелу суждено было тлеть долго… Час «выбрасывания Мэгги из окна» еще не пробил и пробьет не завтра…

Однако в 1984–1985 годах экономика топталась на месте. Если рост производительности был, если инфляцию удалось обуздать, то безработица продолжала расти, достигнув к концу 1985 года наивысшей точки в 3,2 миллиона безработных. Два бюджета Лоусона, 1984 и 1985 годов, были совершенно «тэтчеровскими»: в них предусматривались снижение расходов органов государственного управления, строгое ограничение расходов местных властей, повышение порога налога на доходы, что позволило 850 тысячам наемных работников более не платить налоги, а также снижение налогов на промышленные корпорации и сообщества с 52 до 35 процентов и снижение такого показателя, как потребность государственного сектора в заемных средствах.

Маргарет ничего не хотела слышать о политике в сфере занятости. Она просто считала, что страна столкнулась с временной безработицей вследствие недостаточной подвижности рабочей силы, которая в конце концов рассосется из-за возникновения новых рабочих мест в сфере услуг и внедрения высоких технологий. Она отказывалась от проведения любой политики искусственного подъема экономики и ограничивала несколькими особыми случаями финансирование создания объектов инфраструктуры, такими как прокладка автодороги М-25 или строительство сорока девяти новых больниц. Она была убеждена в том, что рабочие места не создаются по указу власти. Очень умело в своей речи на партийном съезде в Брайтоне в 1984 году Маргарет цитировала строки из «Белой книги» 1944 года, написанные под влиянием идей Кейнса, где говорилось, что «рабочие места не могут быть созданы законодательным актом парламента или действиями правительства», добавляя: «Это было истиной тогда. Это истина и сейчас». В Блэкпуле в 1985 году она вновь чеканила: «Мы не ссылаемся на инфляцию <…>. Вы не можете выбирать между инфляцией и безработицей. Вы не можете строить будущее на нечестных деньгах». В том же году в Кембридже она пообещала небольшое изменение политики, но в будущем: «На то, чтобы это заработало, потребуется не менее года Мы увидим, достаточно ли уже этого, а если нет, то будем действовать иначе». Но фундаментально она ничего не меняла. Макроэкономические показатели тщательно поддерживались на одном уровне Найджелом Лоусоном. Контроль над инфляцией оставался главным приоритетом. Было только одно небольшое изменение, замеченное лишь экспертами-экономистами: постепенный отказ от ссылок на денежную массу. Применяли ли для подсчетов показатели М-1, М-2 или М-3[159], показатели среднесрочной финансовой стратегии всегда бывали перекрыты. Так чистый монетаризм был заменен классической налоговой политикой, хотя об этом и не кричали со всех трибун. Правда, Найджел Лоусон не отличался особой скромностью и тактом, так что в одной из речей, произнесенной в марте 1985 года в Мэншен-хаус (резиденции лорд-мэра Лондона. — Пер.), в самом сердце Сити, он без колебаний заявил: «Процент ссуды — это закон, а процент инфляции — трибунал».