арестанты каторжного разряда и вообще все преступники, лишенные всех прав состояния, будут перевозиться на лошадях, то едва ли бы было справедливо отказать в этом людям, пользующимся всеми правами и переселяемым в Сибирь только по видам правительства, тем более что заставлять переселенцев идти пешком от этапного тракта до мест водворения было бы слишком затруднительно и вызвало бы со стороны их множество жалоб. Но, принимая во внимание, что на проселочных трактах нет надобности устанавливать такое же сообщение, как по этапному тракту, что было бы сопряжено с затруднениями и, кроме того, потребовало бы больших издержек от казны, комиссия по водворению польских переселенцев нашла правильным, чтобы для перевозки переселенцев от этапного тракта до мест водворения поставлялись чрез наряд от обывателей обыкновенные крестьянские
одноконные подводы, по расчету одна подвода на двух человек с багажом, с платою обывателям установленных прогонов, т[о] е[сть] 1 ½ к[опейки] на версту с одноконной подводы, и с отнесением этого расхода на остатки сумм государственных земских сборов, с возвратом впоследствии из сумм Царства Польского и 10 % сбора с имений в западных губерниях. А так как отправление переселенцев из Тобольска по этапному тракту на тех же подводах, которые заподряжены (по 10-ти на станцию) для арестантских партий, в виду значительного скопления арестантов в Тобольске, было бы также затруднительно и потребовало бы дополнительного заподряда для этого подвод в добавок к поставляемым для арестантов, в особенности с прекращением навигации, когда эти партии должны были следовать до Томска водою в особых арестантских баржах, то комиссия по водворению переселенцев, по журналу 2-го ноября 1865 года за № 202, признала гораздо лучшим для перевозки переселенческих партий от Тобольска и по главному этапному тракту употребить тот же способ, какой предположен ею в отношении перевозки переселенцев по проселочным трактам, т[о] е[сть] поставку подвод чрез наряд от обывателей, с платою прогонов по 1 ½ коп[ейки] за версту с одноконной подводы, по расчету одна подвода на двух переселенцев с их багажом, что должно было стоить казне почти вдвое дешевле, чем отправка их на этапных троечных подводах. Подводы должны были наряжаться земской полициею, для чего исполнительная комиссия обязана была снабжать каждую партию переселенцев открытым предписанием на взимание подвод, с точным обозначением, сколько именно подвод должно наряжаться под партию. А так как переселенческие партии, следуя от Тобольска по этапному тракту, не могли уже останавливаться для ночлегов в этапных зданиях, где должны были помещаться арестантские партии, ежедневно следующие, а должны были помещаться в обывательских домах, то комиссия должна была составить особый маршрут, в котором было бы обозначено — где переселенцы будут переменять обывательских лошадей и где должны ночевать, размещаясь на обывательских квартирах — что должно было облегчить исполнительную комиссию в расчете кормовых денег и прогонов для партий, а земскую полицию — в наряде подвод и квартир для переселенцев. Этапная команда также не могла уже сопровождать переселенческую партию, и так как за переселенцами не предстояло надобности иметь такой строгий надзор, как за арестантами, то комиссия по водворению польских переселенцев нашла, что достаточно будет на партию одного конвоира, которому можно было бы вручить открытое предписание на требование подвод и прогоны для расплаты с обывателями за подводы. Конвоиры эти должны были сопровождать партию только по этапному тракту до места, откуда переселенцы поворачивали с этапного тракта в место водворения и где они передавались в ведение сельского или волостного начальства, которое и должно было распоряжаться дальнейшею отправкою их до мест водворения на общем основании, с тою только отменою, что подводы для них наряжались не по прежнему расчету, а по одной одноконной подводе на двух человек с багажом.
Это предположение комиссии было утверждено Советом Главного управления Западной Сибири по журналу от 5-го ноября 1866 года за № 208 и с того времени было принято по Тобольской губернии к исполнению. Но Министерство внутренних дел, на рассмотрение которого было сообщаемо это предположение, уведомило генерал-губернатора Западной Сибири, что оно не видит достаточных оснований, чтобы польские переселенцы были отправляемы от этапных пунктов до мест их водворения на подводах, а признало, что они должны следовать по боковым трактам пешком, на основании общих узаконений, с тем, чтобы на основании Высочайше утвержденного 31 января 1864 года положения Комитета министров, они пользовались лишь перевозкою своего имущества на подводах, на основаниях, изложенных в этом положении. Об этом, согласно предложения генерал-губернатора от 9 февраля 1867 года за № 94, тобольский губернатор сообщил исполнительной комиссии к руководству и исполнению.
Затем, согласно правилам, изложенным в вышеупомянутом наставлении о порядке водворения польских переселенцев по Тобольской губернии, последние, по прибытии в назначенные для водворения деревни впредь до постройки или покупки ими своих домов, размещались на квартиры между старожилами, причем на особенную обязанность волостного и сельского начальства возлагалось наблюдение, чтобы со стороны старожилов, между которыми размещены переселенцы, не было допускаемо никаких им обид и притеснений; с тем вместе строго внушалось и самим переселенцам, под опасением взыскания за неисполнение, чтобы они вели себя по отношению к хозяевам почтительно и скромно, не вызывая ссор и приучаясь, под руководством хозяев, к сельским занятиям, необходимым для обеспечения их быта на новых местах, и для того помогали бы хозяевам в их домашних работах. Разбирательство недоразумений и ссор, если они возникали между переселенцами и старожилами, должны были совершаться без всякого замедления, причем сельские и волостные начальники, допустившие послабление, стеснение или несправедливость для той или другой стороны, подвергались строгой ответственности. Вообще все польские переселенцы должны были состоять под особым строгим надзором ближайших местных начальств. Надзор этот должен был выражаться в неослабном наблюдении, чтобы переселенцы были постоянно заняты полезным трудом, не предавались праздности, лени и пьянству, не позволяли себе буйства, дерзостей и каких-либо неуместных толков и рассуждений, и вообще вели жизнь скромную, трудолюбивую и вполне соответствующую их настоящему положению. О нерадивых и замеченных в дурном поведении или предосудительных поступках волостные и сельские начальники обязаны были доводить до сведения земских полиций, которые и принимали в этих случаях надлежащие меры исправления и взыскания, соблюдая в отношении порядка суда и наказания за проступки и преступления переселенцев правила, установленные для государственных крестьян. С другой стороны, волостное и сельское начальство должно было заботиться и о том, чтобы крестьяне жили с переселенцами в мире и добром согласии и обращались с ними, по долгу христианскому, кротко и человеколюбиво, в виду чего обязывалось оказывать всякое возможное с его стороны содействие к скорейшему домообзаводству и хозяйственному устройству
