Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов - Ерофей Трофимов

– Свинец, хлопчатник, мануфактура всякая. Всего пудов семь будет, – прикинув общий вес, ответил парень. – А что тянет легко, так у меня ступицы с подшипниками сделаны и смазаны от души. И не дегтем, а жиром.

– Как интересно! И все это вы придумали?

– Угу.

– А чем вы вообще занимаетесь? Вы же казак, а значит, должны служить.

– Я по возрасту еще не подхожу. И вообще, не реестровый. Сирота я. А зарабатываю мастерством своим. Оружейник я. Механик.

Елисей рубил фразы, мысленно прикидывая, как вышвырнуть этого болтуна из повозки. Отвлекал от наблюдения за дорогой.

– А вы сами не боитесь по этим местам в одиночку ездить? Говорят, опасно это, – последовала новая порция вопросов.

– Привык я. Родился тут. Да и стреляю хорошо.

– Выходит, вам уже приходилось людей убивать? – вдруг заволновался землеустроитель.

– Всякое бывало, – хмыкнул Елисей.

– А я, знаете ли, тоже всякое повидал, – неожиданно принялся рассказывать молодой человек. – Что поделать? Работа такая. Ездишь по землям всяким, а в пути, сами понимаете, всякое случается. Иной раз на таких попутчиков нарвешься, что и смотреть страшно. Истинные каторжники, скажу я вам. Ну да я и сам непрост. Английским боксом увлекался, – тут Елисей бросил быстрый взгляд на костяшки его кулаков и, усмехнувшись про себя, промолчал. – Да и из пистолета стреляю так, что опытные офицеры диву даются. Должен признаться, однажды от разбойников отстреливался, а потом пришлось с ними саблей рубиться. И ничего, справился.

Елисей слушал этот бред и вдруг поймал себя на том, что все это ему очень напоминает повесть Чехова под названием «Пересолил». Или «Переборщил». Настоящее название как-то вылетело из головы, но само содержание всплыло очень ярко. Там тоже какой-то чиновник напросился в попутчики к местному мужику, а по пути своими россказнями запугал его до того, что тот попросту сбежал, бросив и телегу и лошадь. Едва не расхохотавшись в голос от такого совпадения, Елисей повернулся к землеустроителю и, пряча усмешку, поинтересовался:

– Вы, сударь, никак напугать меня пытаетесь? Так зря стараетесь. Я не из пугливых. А ежели меня боитесь, так ступайте на козлы второй повозки. Ну, или в арбу пересаживайтесь.

Поперхнувшись от такой откровенности, земле устроитель смутился так, что начал краснеть. Елисей, достав из сумки бинокль, внимательно осмотрел обочины тракта и, не убирая прибора, чуть тряхнул поводьями. Буян, которого пришлось ставить головным в обозе, слегка прибавил шагу. Судя по всему, долго молчать пассажир был просто физически не способен. Спустя несколько минут он справился со своим смущением и снова принялся задавать вопросы, на которые Елисей старался отвечать коротко и по существу.

До места стоянки они добрались, когда уже начало темнеть. Загнав повозки на площадку, обложенную крупными валунами, парень принялся обихаживать коней и рубить собранный хворост для костра. Пока слуга возился с одним лошаком, Елисей успел распрячь и обтереть коней и, стреножив их, оставил пастись. Сбегав к ручью, он набрал воды и, разведя костер, отправился поить коней. К тому моменту кони уже успели остыть. Подвесив над костром котелок с водой, парень достал из мешка провизию и, оглянувшись на попутчиков, недоуменно покачал головой.

Едва справившись с лошаком, слуга не стал дожидаться, когда вскипит вода для чая, и, выложив провизию для своего хозяина, уселся в сторонке со своим узелком. Похоже, даже в походе землеустроитель предпочитал держать дистанцию между собой и своим слугой. Чуть пожав плечами, парень заварил чаю и, дожидаясь, пока он настоится, принялся с аппетитом ужинать. Благо и Мила, и Сара умудрились снабдить его таким количеством домашней снеди, что можно было десяток накормить. Все было свежайшим и очень вкусным. Язык проглотишь.

Вообще, Елисей давно уже заметил, что местные продукты сильно отличались от привычных ему по прежней жизни в лучшую сторону. Пища хоть и была простой, но по своим вкусовым качествам превосходила все известные ему деликатесы. Ну и запах от них, само собой, просто одуряющий, аж слюни ручьем бежали. А про фрукты и говорить не приходится. Хотя тут и удивляться было нечему. Все естественное, без всяких добавок, ГМО и химии.

Поужинав, парень не спеша попивал чай, когда к стоянке подкатила коляска, в которой восседали два офицера. Сопровождали их четверо казаков. Пожилой унтер, приметив парня, спрыгнул с коня и, подойдя, степенно поздоровался. Поднявшись, Елисей ответил и, указывая на бревно, которое заменяло проезжим скамейку, пригласил:

– Не побрезгуй хлебом-солью, дяденька.

– Благодарствую, казак, – кивнул унтер, легко опускаясь на бревно, – да только мы ненадолго. Узнать хотел, все ли спокойно было?

– Слава богу. А куда спешите так? Ночь уже, – удивился Елисей.

– Господам офицерам не терпится, – чуть поморщился унтер. – Хотят быстро в станицу Ручьевскую попасть.

– Не ближний свет. Почитай, всю ночь скакать, – качнул парень головой, наливая чай в свободную кружку. – Испей, дяденька. Смой пыль дорожную с горла.

– Благодарствую, – кивнул казак, принимая кружку. – Знаю, что далеко, да им не объяснишь. Вези, и вся недолга. А с тобой кто?

– Землеустроитель. В крепость едем.

– Погоди. Не ты ли Елисей Кречет будешь? – вдруг вскинулся казак.

– Я и есть, – кивнул парень, внимательно всматриваясь в лицо собеседника.

– Ефим я, Нагайкин. Отца Гюльназ кунак, – вдруг улыбнулся казак. – Выходит, ты в крепость перебрался. Добре. Будет время, найду тебя, – по обещал он, двумя глотками допивая чай и поднимаясь на ноги.

– Милости прошу, – кивнул в ответ парень, провожая его взглядом.

* * *

По прибытии в крепость Елисей первым делом отправился проверять свой сарай. Уж слишком много народу проявляло любопытство к тому, чем он там занимался. Но к его удивлению, секретки, которые парень оставил уезжая, оказались целы. Отперев дверь, Елисей вошел в помещение и, внимательно оглядевшись, улыбнулся. Все было так, как он и оставил. Подогнав повозку к сараю, он принялся разгружаться. Перетаскав бутыли с кислотой, Елисей кое-как пропихнул в двери тюк хлопчатника и, переведя дух, принялся спихивать с телеги следующую упаковку. За этим занятием его и застал возникший словно из-под земли майор-контрразведчик.

– Бог в помощь, – улыбнулся он и, не чинясь, принялся помогать парню.

– Благодарствую, ваше благородие, – вздохнул Елисей, кантуя тяжеленный тюк.

– Это для пороха или для нитроглицерина?

– Для пороха. Нитроглицерин я из говяжьего жира делаю,