Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов - Ерофей Трофимов

от науки человек и знает много, вот и позволяет себе иной раз говорить такое.

– Ну да. Наука штука занятная, – хмыкнул майор. – А стрелять тебя кто раньше учил?

– Так батя с дедом. Бабка сказывала, он как из разъезда вернется, я его пистоль заберу и хожу с ним. А мне тот пистоль, как ей длинный штуцер. Едва в руках удерживаю.

– Семью, значит, ты тоже плохо помнишь, – задумчиво протянул майор.

– Бабку лучше всего. Отмолила она меня. Спасла. Одного. Последнего. От всего рода никого больше не осталось. А вот остальных… – Елисей грустно качнул головой. – Знаю, что были. Иногда лица мелькают. А кто именно, не вспомнить. Говорю же, отпели меня. Думали, всё. Со дня на день кончусь.

– Да уж, чего только на свете не бывает, – вздохнул майор, гася в пепельнице окурок папиросы.

* * *

Прогуливаясь по базару, Елисей привычно рассматривал выставленные товары, на ходу пробуя тот или иной местный фруктовый деликатес. Что ни говори, а есть в восточном базаре какое-то свое очарование. Приценивайся, пробуй, гуляй, разговаривай, главное, не уходи с пустыми руками. Главное, уметь правильно вести беседу с продавцами. Тогда будешь знать и последние новости, и приобретешь понравившийся товар гораздо дешевле, чем остальные. И при этом все будут довольны.

Развлекая себя такими мыслями, парень свернул в очередной проход между прилавками и едва успел перехватить летевший ему в голову горшок. От удивления парень едва не пропустил этот бросок. Первой мыслью, мелькнувшей у моментально впавшего в бешенство Елисея, было: «Убью падлу! Не важно, кого. За что, тоже потом будем разбираться».

Но дальше события понеслись вскачь, и парню пришлось невольно отступить в сторону, чтобы не оказаться зашибленным очередным летящим предметом. На этот раз в полет отправился увесистый чугунок. Шагах в двадцати от перекрестка набирал обороты серьезный скандал, и именно оттуда периодически вылетали разные предметы. Судя по высказываниям, ссора вот-вот грозила перерасти в серьезную драку.

Удивленно хмыкнув, Елисей протолкался поближе к месту происшествия и, заметив рядом прилавок горшечника, поставил на него пойманный горшок, негромко проворчав:

– Ты б присматривал за товаром, хозяин, а то так недолго и на каторгу угодить.

– Это за что же? – растерялся продавец.

– Да меня тем горшком чуть не убило. Едва поймать успел. А ежели б зашибли? Товар-то твой, тебе и отвечать.

– Так то не я кидал. То вон девка бешеная. Ее приказчик заезжий ущипнул, так она его одним ударом с ног снесла. А теперь вон дружкам его грозит головы порасшибать, – быстро перевел продавец стрелки.

– Все одно, за товаром своим следи. Так и до беды недалеко, – буркнул парень, разворачиваясь в сторону основного места событий.

К его удивлению, главной участницей скандала стала дочка Митрича. Перед ней стояли трое явно приезжих молодых парней, демонстративно засучивавших рукава. Отпихнув стоявшего перед ним мужика в сторону, Елисей шагнул вперед и, выхватывая из-за голенища нагайку, зло спросил:

– С девкой воевать смелые? С казаком попробуйте, холопы.

– Ты кого холопом назвал? – дружно заорали парни, разворачиваясь к нему.

– Вас, шваль подзаборная. Втроем против девки. Холопы и есть, – презрительно скривился Елисей, слегка взмахивая нагайкой.

– Ой, батюшки! То ж пластун, что каторжников взял. Ой, шо будет, шо будет… – раздалась заполошная скороговорка, и толпа резко подалась в разные стороны.

Парни, явно услышавшие эти слова, насторожились и начали быстро переглядываться, с сомнением поглядывая на стоявшего перед ними казачка. Елисей же, оглядывая их с презрительной усмешкой, продолжал поигрывать плетью, на которую парни косились, словно на ядовитую змею. Уж больно опасные она вензеля выписывала.

– А ну разойдись! – послышался приказ, и к месту столкновения подъехал казачий разъезд. – Что это вы тут удумали? – раздался грозный вопрос, и Елисей, чуть повернув голову, с ходу узнал урядника Люльку.

– О! Никак опять Елисей кого в разум вводит нагайкой своей.

– Здрав будь, Семен Матвеич, – первым поздоровался Елисей.

– И тебе здоровья, казак. Что случилось? – спросил урядник, спрыгивая с коня.

– Да вон, пришлые решили, что могут наших девок за просто так щипать, а когда по мордасам получили, так в драку полезли. Пришлось вразумлять, – коротко поведал Елисей, продолжая поигрывать нагайкой.

– Вовремя мы подъехали. Эти хоть на своих ногах после тебя стоят, – усмехнулся казак.

– Так я еще и не начинал, дядька Семен, – рассмеялся парень.

– Девка-то чья будет? – на всякий случай уточнил урядник, поглядывая на зардевшуюся девушку.

– Кузнеца Митрича дочка.

– Ага. Ну, добре. Ступайте тогда, мы уж тут сами разберемся, – скомандовал урядник, расправляя усы и жестом указывая своим подчиненным заняться пришлыми.

– Пошли, красавица, тут уж без нас обойдутся, – улыбнулся Елисей девушке, забирая у нее увесистую корзину. – Тебе еще чего надо или все уж купила? – уточнил он на всякий случай.

– Батя просил колбасы еще купить, – тихо ответила та, краснея еще гуще, хотя казалось, что дальше некуда.

– Тогда в мясные ряды пошли, – кивнул парень, аккуратно выводя ее из толпы, которая уже начала рассасываться.

– Тебя как звать-то, красавишна? – улыбнулся Елисей, когда они подошли к нужным рядам. – А то батя твой показать тебя показал, а имени не назвал.

– Мила я, – тихо выдохнула девушка.

– Людмила, значит, – кивнул Елисей, – красивое имя. Вон, прилавок с мясным, выбирай, что глянется.

Мила быстро прошла к прилавку и принялась ловко осматривать и обнюхивать товар. Наблюдая за ней, Елисей отметил про себя и царственную осанку, и крепкие, широкие ладони со следами ожогов от окалины. Похоже, Митрич и вправду разрешал ей вставать к наковальне.

«Действительно сильная девушка. Такая и коня на скаку подкует, и хату спалит запросто», – усмехнулся про себя Елисей, наблюдая, как она торгуется с продавцом.

Купив круг роскошно пахнувшей колбасы, Мила забрала у него корзинку и, сунув в нее покупку, неожиданно спросила:

– А правда, что вы дозволили батюшке вам клинки ковать и меня к делу допустить?

– Кто про что, а вшивый про баню, – рассмеялся Елисей, забирая у нее корзинку. – Правда.

– Благодарствую, – снова покраснев, тихо произнесла Мила.

– Это за что же? – сделал вид, что не понял, парень.

– Что не стали моей работой брезговать.

– Вот уж глупость несусветная, – фыркнул