Император Владимир - Рустам Иванович Максимов

Гроссе», «Кайзер Барбаросса» и «Кайзер Карл дер Гроссе» прорвались в Маон, где и интернировались. Вице-адмирал барон фон Баудиссен не покинул мостик своего флагмана, героически погибнув вместе с ним.

Гибель корабля, названного в его честь, привела императора Германской империи в неописуемую ярость. В своём обращении к нации Вильгельм II пообещал с помощью союзников вести войну с Англией до победного конца, а от адмирала Тирпица потребовал немедленно организовать массовое строительство подводных лодок, способных топить англичан не хуже субмарин союзников. Тирпиц, кстати говоря, догадывался, что своими успехами русские моряки обязаны эффективным тактическим приёмам, а не сверхсовременным конструктивным особенностям их подлодок.

Одновременно в Германии началась тайная мобилизация, и через месяц после Менорского сражения кайзер объявил войну Франции.

Мечтая стать вождём объединённой германской нации, Вильгельм II не стал портить лелеемый им имидж сильного лидера в глазах европейских монархов и мирового сообщества, нарушая нейтралитет Бельгийского королевства. Ни кайзер, ни его генералы нисколько не сомневались, что первоклассная артиллерия Второго рейха легко и быстро проложит дорогу корпусам германской армии вглубь территории Франции.

Тем временем на Дальнем Востоке установилось шаткое равновесие: расчёт японцев на британскую военно-морскую мощь и быстрое уничтожение или нейтрализацию 2-й эскадры не оправдался. Более того, Чухнин нанёс поражение союзникам, разбив их эскадры по отдельности, и план десантировать сухопутные части на Квантунский полуостров с последующим ударом в тыл русским частям в Маньчжурии приказал долго жить.

Вейхайвей пал. «Лайми» увели все свои броненосцы и крейсера в Гонконг, который русским не было никакого резона захватывать, ибо данная цель не оправдывала тех усилий, которые пришлось бы затратить на её удержание. Захват же исключительно с целью разрушения также требовал отвлечения на юг значительных сил 2-й Тихоокеанской эскадры, чем не приминули бы воспользоваться самураи.

Японцам не повезло. Им в одиночку пришлось иметь дело с превосходящими силами противника, как на суше, так и на море. Если на суше они могли обороняться долгие месяцы, шаг за шагом отдавая врагу Корейский полуостров, то на море не имелось возможности создать локальное превосходство в силах, а без него победить никак. В реальности Муромцева самураи побеждали, лишь имея количественное и качественное (Жёлтое море, Ульсан, Цусима) либо подавляющее (Чемульпо) превосходство в силах.

До запланированного на осень прибытия «Касимы» и «Катори» оставалось ещё несколько месяцев; строящиеся в Куре «Касуга» и «Ниссин» должны были войти в строй месяцев через восемь, а заложенные с трёхмесячными интервалами «Цукуба», «Икома», «Ибуки» и «Курама» – годика через два-три. Таким образом, обрести паритет с Тихоокеанским флотом по линейным силам самураям светило не ранее конца 1908 года.

В Лондоне, кстати говоря, страстно желали конфисковать оба японских линкора для нужд Королевского флота, но не решились портить отношения с крайне необходимым им союзником на Дальнем Востоке.

В Токио оценили благородный жест британцев, с истинно восточным хладнокровием дождались прихода «Катори» и «Касимы» в Иокагаму и лишь потом приняли предложение Москвы начать мирные переговоры.

За пять месяцев войны Соединённый флот под командованием Камимуры не добился сколь-либо существенных успехов: потопив в локальных боях семь русских, потерял пять своих эсминцев, разменял под Чемульпо «Мияко» и «Иосино» на «Боярин».

Единственная крупная набеговая операция контр-адмирала Девы, принявшего 2-ю эскадру вместо ушедшего на повышение Камимуры, закончилась безрезуль-тативной перестрелкой южнее островов Блонда с двумя линкорами и двумя крейсерами Писаревского. Опасаясь быть отрезанным вышедшим из Чифу Иессеном – три броненосных, один бронепалубный крейсер, шесть эсминцев, – Дева ретировался восвояси.

Ответные рейды контр-адмиралов Иессена и Рейценштейна к берегам Японии привели к уничтожению двадцати пяти вражеских вспомогательных крейсеров и транспортов. Кроме того, русские трижды высадили тактические десанты на побережье Кореи, подорвав имидж хозяев в глазах их рабов.

Сухопутная армия самураев, по сути, топталась на месте; дважды форсировала Ялу, и дважды отступила обратно в Корею, столкнувшись с неожиданно сильным огневым воздействием русской полевой артиллерии. Экономику лихорадило, курс иены падал, госдолг рос не по дням, а по часам.

Читая сводки с фронтов и отчёты о росте промышленного производства, Владимир Александрович мысленно ликовал – его план увенчался успехом.

Находясь почти всю свою сознательную жизнь в тени венценосного старшего брата, Владимир привык подчиняться и играть вторым номером, не претендуя на пальму первенства. Вот и сейчас император всея Руси спокойно позволил Вильгельму II перехватить знамя борьбы с Великобританией, гарантировав немцам поставки продовольствия, сырья и прочный тыл на востоке. В обратном направлении шло промышленное оборудование, станочные парки, постепенно перебирался жить и работать инженерно-технический персонал.

В сложившейся в мире ситуации следует отметить несколько интересных моментов. Будучи участником военного конфликта с Россией, Япония не объявляла войну Германии и наоборот. Русские, воюя в союзе с немцами против Англии, не воевали с французами; последние также не спешили объявлять войну своему бывшему союзнику и должнику.

Италия дистанцировалась от войны с «лайми» и лягушатниками, а вот Австро-Венгрия объявила войну Франции и отправила свои дивизии в Эльзас и Лотарингию. САСШ торговали со всеми без исключения, объявив полный нейтралитет по отношению ко всем воюющим державам.

Закрытие Проливов на неопределённый срок лишило латифундистов возможности экспортировать русский хлеб в прежних объёмах, одновременно позволив концерну «Октагон» пополнять зернохранилища госрезерва, покупая зерно по цене намного ниже рыночной.

Прекращение поставок различных английских и французских товаров компенсировалось изделиями германской промышленности; зашевелились, стремясь успеть захватить рынки сбыта, и родные российские предприниматели, привыкшие при посредственном качестве отечественного товара задирать цены.

Используя чрезвычайное положение, на окраинах империи был запущен процесс уничтожения коллаборационистов, взращенных при попустительстве предыдущих российских монархов.

В Лифляндской губернии на национальной почве произошли столкновения местных с бойцами Еврейской национальной армии, после чего начались волнения в Риге, Митаве, Вендене, Ковно, Режице, Двинске и других городах. Революционеры националистического пошиба разжигали среди тамошних рабочих и крестьян антисемитские настроения, провоцируя традиционный еврейский погром.

Реакция Кремля оказалась убойной в прямом смысле этого слова. Административную границу Финляндии рывком пересекли три армейских корпуса, согласно легенде, направленные для организации береговой обороны финских шхер. На военную базу в Гельсин-форсе стали прибывать части ещё одной пехотной дивизии, генерал-майор Ренненкампф получил приказ ввести в городе осадное положение, что с удовольствием и сделал.

В Эстляндскую, Лифляндскую, Курляндскую и Ковенскую губернии, в дополнение к уже имеющимся там частям, были направлены 1-я полубригада Иностранного легиона, а также две конные дивизии, сформированные из кавказских горцев и туркестанцев. Местные власти получили приказ не препятствовать карательным операциям абреков, и к осени 1906 года в вышеуказанных губерниях воцарилось кладбищенское спокойствие. Оставшиеся в живых аборигены были загнаны в резервации, созданные по североамериканскому образцу.