Бешеный прапорщик. Части 1-9 - Зурков Игорь

   Ключи кидаем по дороге в первую попавшуюся яму, и в сгущающейся темноте аккуратно двигаемся к своим. Где-то недалеко вразнобой начинают стучать винтовочные выстрелы. Это что, гансы уже в крепости? Непохоже, их артиллерия еще работает. Ладно, не столь это важно, скоро будем на месте. Если бы не редкие тусклые огни в окнах казарм, можно было бы подумать, что крепость вымерла. Только один раз увидели и благополучно пропустили мимо себя ополченцев, тащивших какой-то мешок и ящик, в котором что-то булькало и стеклянно позвякивало. Да уж, правду говорят, русский мужик всегда найдет где и что выпить. Особенно на халяву.

   Еще несколько минут осторожной ходьбы, глядя во все стороны, и вот они, склады. На подходе нас встречает условный свист. Молодцы, охранение уже выставили. Один из бойцов "чирикает" в ответ, и я снова на складе, где менял люгер на пироксилин. Теперь он выглядит пустым и заброшенным, но у входа нас встречает Матвей Синельников и, подсвечивая электрическим фонариком, проводит в свои "апартаменты".

   В комнатушке оборудован временный "штаб". Стол с керосиновой лампой, за которым сидит Стефанов, пара стульев и несколько деревянных ящиков. Стоп!.. Лампа!.. Открытый огонь!.. На складе, где хранится взрывчатка!.. Нет, я, конечно, знаю, что командир крейсера имеет право курить в пороховом погребе, но все-таки можно было бы придумать что-то более безопасное!

   Поняв все по моей мордочке, Стефанов, улыбаясь, объясняет:

   - Не беспокойтесь, Денис Анатольевич! Стараниями Матвея Матвеевича здесь не осталось ничего опасного. Все, что может взорваться, перетащили в другой каземат и заперли. Здесь только какое-то интендантское имущество и пустые ящики, из которых, кстати, Ваши солдаты оборудовали лежанки.

   - Тут обозная упряжь, кавалерийские седла, хотя зачем они в крепости в таком количестве, я понять до сих пор не могу, обмундирование старого образца, которое, впрочем, не постеснялись выдавать ополченцам при формировании полков, сапоги и другая подобная рухлядь. - Синельников саркастически усмехается. - Если бы не война, можно было бы озолотиться. Не обращайте внимания, господа, это во мне купеческая кровь говорит. Правда, и сейчас многие интендантов этим занимаются. И довольно успешно.

   - А Вы что же?

   - А мне, Денис Анатольевич, интересней с техникой возиться. Тут на складах и в архивах столько интересного найти можно было! Ну, про мины Романова Вы уже знаете, а как насчет вот такого проекта? Незадолго до войны один инженер подал проект прокладки трубопроводов между фортами, где бы находилась горючая жидкость. И в случае атаки неприятеля открывать клапана, чтобы навстречу врагу...

   Наш разговор был прерван появлением Николая Бера.

   - Ну, что ж, господа, все три склада к подрыву готовы. Провода только вот-вот закончили тянуть.

   - А германцы их не перережут? - Хочется вникнуть во все детали.

   - Вряд ли. Кабели похожи на телефонные. Зная немецкую аккуратность, не думаю, что их будут трогать. Тем более, мы старались прокладывать, где возможно, по канавам.

   Ну да, ландвер выставит караулы, а там, позже, приедут интенданты и начнут сводить дебет с кредитом. Да и лежать проводам не дольше одного дня.

   - Да, Димитр, твоя команда закончила с замками. - Бер тем временем, закурив папиросу, продолжает. - Сняли все, что смогли, сложили в ящики и поставили вперемежку со снарядами.

   - И сколько всего?

   - Твоя батарея, две соседних, и в арсенале поснимали даже со старых орудий... Ф-фу, черт возьми, теперь можно и передохнуть.

   Подъезд к складам держит пулеметный расчет, стрелки разместились наверху, на крыше, переходящей в земляной вал, с которого просматривается чуть ли не вся восточная часть крепости.

   - Кстати, Семен, не знаешь, что за стрельба была недавно? На штурм непохоже, вроде бы.

   Сибиряк мрачнеет:

   - Это солдатня обозная лошадей стреляла, чтобы, значитца, герману не достались. Мы с Гордеем в оптику все разглядели, пока совсем не стемнело.

   Твою ж!.. Суки!.. Себя, любимых, твари, пожалели, лапки кверху, и в плен шагом марш!.. А лошадок-то за что?.. Бл...!... Уроды!.. Себе бы лучше пулю в лоб пустили!..

   Обойдя все посты, возвращаемся обратно. "Пятерки" будут меняться, как обычно, через два часа. Обвешиваюсь по-боевому. Наган в кавалерийской кобуре - слева, люгер вешаю на ремень справа, проверяю патроны. Снимаю "Аннушку", делаю из портупеи вариант ношения за спиной, нож - в голенище. Внимательно смотрящим за всеми этими действиями офицерам советую:

   - Предлагаю приготовиться ко всем непредвиденным обстоятельствам, и лечь спать. Завтра будет трудный день, отдохните, пока есть возможность.

   Укладываюсь на составленные вместе ящики, накрытые найденными шинелями. Жестко, но уже привычно. Вещмешок под голову, шашку рядом с собой. Все, спать! Где там мой любимый сон про рыженькую кошечку и черного кота?..

   *

   Ночь прошла спокойно, если не считать визита нескольких придурков из ополчения, мающихся недопивом, бессонницей и размышлениями где бы еще что-нибудь спереть. Поковырявшись в замке какой-то железкой, скорее всего, куском проволоки, и не добившись успеха, они ретировались, предварительно обложив саму дверь, тех, кто ее делал, и тех, кто ее закрыл, ядреным матерком, и пошли искать дальше приключений на свои зудящие места. Охранение они не заметили, что и немудрено было в темноте.

   Утром просыпаюсь от легкого тормошения. Открываю глаза и вижу зевающего во весь рот Гордея, который показывает мне часы. Шесть утра, уже светает. Пора вылезти и осмотреться, что же там снаружи творится. По очереди бужу всех остальных. Димитр просыпается сразу, Бера и Синельникова приходится немного потрясти. Умываюсь водой из припасенного бочонка, окончательно прихожу в себя. Вот теперь пора и на прогулку. На всякий случай тихонько и аккуратно открываем дверь склада. Хотя, если бы что-то было не так, охранение дало бы знать. Беру с собой неразлучных сибиряков и Бера, который хорошо знает крепость.

   Канонада стихла еще ночью, но гансов пока не видно. Впрочем, как и наших. Хотя - нет, через метров триста понял, что ошибся. За казармой слышатся неторопливые шаркающие шаги. Через несколько секунд из-за угла появляется вдрызг пьяный, еле держащийся на ногах поручик в расстегнутом кителе. В качестве оружия в руках - наполовину опорожненная бутылка водки. И судя по доносящемуся от "героя" запаху, - отнюдь не первая. Увидев нас, жертва алкоголя притормаживает, мотает головой, пытаясь отогнать от своего затуманенного сознания видение прапорщика в сопровождении трех лохматых фигур. Но, поскольку это ему не удается, пытается вступить с нами в контакт:

   - Господа, вы не... ик... германцы?.. Нет, вы на них не... ик... похожи. Тогда, значит, вы... ик... наши... Ужасные новости... И-ик... Крепость сдалась. Тев... ик... тоны входят через (северные) ворота... Всем при... ик... казано построиться на площади у Георгиевского... ик... храма... А я... ик... не желаю!..

   - Это правда? - Вежливо уточняет Николай Павлович. - Вы точно знаете?

   - Увот вам... ик... стиный крест, господа! - Поручик торжественно крестится зажатой в правой руке бутылкой. После чего секунд десять смотрит на нее, что-то соображая, затем перекладывает посудину в левую руку и повторяет крестное знамение. Приказ... ик... коменданта объявлен во всех под... ик... разделениях... А я не хочу!.. Не... ик... хочу строем идти в плен!..

   На этом силы его оставляют, и поручик, усаживаясь поудобнее возле стены, делает еще пару глотков, после чего, пробормотав что-то типа "Прости... Прости, Наташенька... Прости и прощай...", впадает в амнезию. Бер хочет его растормошить, но я его удерживаю:

   - Не стоит, Николай Павлович, он сам выбрал, в каком виде сдаваться. Пойдемте...

   Добравшись по пустующим казематам до верха стены, наблюдаем за строящимися на плацу батальонами, и решаем возвращаться обратно. В конце концов, мы не нанимались зрителями на спектакль "Очередной позор Российской Императорской Армии".

   Собрав нехитрые пожитки, с соблюдением всех мер предосторожности перебираемся в казарму, выбранную Николаем Павловичем в качестве КП, куда он еще вчера протянул провода от фугасов. Сидим тихонько, как мыши в норке, завтракаем "сэндвичами" из тушенки с хлебом, запивая этот деликатес водой. Курить хочется ужасно, но всем запрещено строго-настрого. Еще не хватало, чтобы гансы нас унюхали, когда пойдут по казармам...

   Солнце уже поднялось, на часах - половина одиннадцатого. Вдалеке появляется небольшая группа немцев, по-хозяйски обходящих свое новоприобретение. Заходят в одну казарму, минут через десять вламываются в другую, выталкивают наружу несколько человек в русской форме и с веселым гоготом пинками гонят их, как я понимаю, к месту сбора пленных. До нас пока не добрались, что, собственно и немудрено. Здешние постройки больше напоминают катакомбы - идешь и идешь без конца из казармы в казарму, из каземата в каземат. Точно в нашей части в Воркуте, где можно было обойти все службы и подразделения, не выходя на воздух. Вот и здесь примерно то же самое.