Бешеный прапорщик. Части 1-9 - Зурков Игорь

   В казарме Дунайцев дежурный унтер провел нас к своему начальству. Берг курит возле открытого окна невидяще глядя перед собой, не обращая внимания на грохочущие разрывы. Федоренко, сидя за столом с мрачным видом, что-то чиркает карандашом по листу бумаги. В стороне стоит начатая бутылка "беленькой" и две рюмки. Услышав шаги, поднимает голову, смотрит на нас и натянуто усмехается:

   - Что, Денис Анатольевич, и здесь успели повоевать? Под обстрел попали?.. Угоститесь?

   - Нет, камушком задело. За предложение - спасибо, но не буду... А у Вас что нового, господа?

   - Я уже попрощался со своими трехдюймовочками. - Берг говорит, не оборачиваясь, по-прежнему глядя в окно. - Замки и прицелы мои пушкари из окон в Вислу повыкидывали, похоронили, стало быть... Вот так... Игорь Александрович даже трех сотен не собрал... Батальон!.. Смешно...

   - Роман Викторович! Не трави душу!.. Тем более, что они правильно решили! - Штабс-капитан прорычал это в спину Бергу, затем уже спокойнее обратился к нам. - Поначалу там, на плацу, ну да Вы видели, вышло около пятисот добровольцев. Потом, как в казарму пришли, спустя время ко мне подходят старые унтера и говорят, что с остальными в плен пойдут... Нет, они не струсили... Сказали, что коль уж если сами Их Высокоблагородие полковник Асташев с полком сдается, то кто ж, как не они молодняку помогать будет там, в лагере. Посему кинули жребий... В общем, со мной на прорыв пойдет двести сорок два человека. Старослужащие, унтера, - вояки опытные. Берем четыре обозных двуколки, одну можем уступить Вам, чтобы не все имущество на плечах таскать. Все вооружены, патроны есть. К нам присоединятся артиллеристы Романа Викторовича.

   - Тоже не все. - Берг все выискивает за что бы зацепиться взглядом на горизонте. - От всей батареи - только тридцать четыре человека...

   - Денис Анатольевич, может быть Федора к ним послать? - Оладьин все пытается переломить ситуацию. - Чтобы он про своего брата рассказал?

   Федоренко смотрит вопросительно, да и Берг отклеился от окна, - они не знают эту историю. Да и необязательно им знать.

   - Нет, Сергей Дмитриевич. Во-первых, можем спровоцировать митинг с последующими разборками. А во-вторых,.. Не хочу заставлять Кота использовать личную жизнь для чьей-то агитации. Тем более, как мне кажется, все уже решено.

   - А нам тоже не расскажете? - Роман Викторович постепенно переключился со своих мрачных дум на любопытство.

   - Рассказывать особо нечего. Федора впервые увидел в госпитале, куда он привез своего брата. Германцы захватили того раненым, без сознания. Изуродовали, и подкинули к нашим окопам. Мол, бойтесь нас. Я пообещал отомстить. Ночью пробрались к их позиции и перебили весь взвод, который принимал участие в зверствах. На прощание оставили записку о том, что если такое повторится, ни на какие конвенции они могут не рассчитывать.

   - Постойте, я уже слышал эту историю. - Игорь Александрович встает из-за стола. - Наши авиаторы как-то говорили о задании разбросать листовки с подобным предупреждением над германскими окопами. Да и солдаты судачили между собой о том, как какой-то прапорщик за своего солдата отомстил. Только вместо взвода у них была сначала рота, потом - батальон.

   - Хорошо, что не дивизия. - Пытаюсь отшутиться. - Где бы на всех ножиков нашел?

   Наш разговор прерывает появление троих запыхавшихся недавних знакомцев с наганами в руках. И одного незнакомца. Бер, Стефанов и Синельников, спросив разрешения присутствовать, бережно заводят в комнату какого-то священника. Лица у всех угрюмые и какие-то беспомощно-потерянные. Штабс-капитан, мрачно усмехаясь, достает из походного сундучка еще рюмки и наполняет их.

   - Милости прошу, господа. Помянем Ново-Георгиевскую крепость...

   - Да как Вы можете, господин штабс-капитан!.. - Стефанова пробивает на истеричный крик, но потом он останавливается, сокрушенно машет рукой и уже тихо продолжает. - Да, наверное, Вы правы... Я прибежал на батарею, а там... Приказ - огня не открывать, а чтоб соблазна не было, начальник артиллерии крепости приказал выставить караулы у всех артскладов... Солдаты разбежались кто куда, большинство - мародерствовать. Обратно шли, священника от толпы еле отбили. Он пытался остановить разгром продуктового склада, но там все были уже пьяные и невменяемые. Его сзади прикладом по спине огрели, свалили на землю и уже затаптывать начали. Мы пару раз в воздух из револьверов выстрелили, толпа раздалась, мы - батюшку под руки, и ходу. Только чувствуем, - они нас догоняют. Спасибо вот Матвею Матвеевичу, выручил.

   Оп-па, а за что такое уважение складской крыске? По имени-отчеству величают, да без издевки. Что ж он там такое отчудил? Предложил взаимовыгодный обмен пьяному сброду?..

   Видя сомнение присутствующих, Дмитрий Любомирович объясняет:

   - Когда нам уже на пятки начали наступать, прапорщик Синельников в сторону повернулся, и кричит: "Взвод! Заходи слева! Окружай бунтарей!". Те пока соображали что к чему, мы в казарму заскочили, и по коридорам - сюда.

   М-да, это он хорошо сообразил, молодец! О, а вот и батюшка окончательно оклемался...

   - Спасибо, господа офицеры, что спасли недостойного служителя Божьего. Зовут меня отец Алексий, назначен священником в 454-й пехотный

   Егорьевский полк. Хотел остановить неразумных, бесами попутанных, да вот, не справился.

   - Хорошо, хоть живым остались. При таком-то бардаке. - Штабс-капитан подносит батюшке рюмку водки. - Примите, как лекарство. Оставайтесь пока у нас, передохните.

   - Благодарствую, но надобно в полку быть. Мало ли что паства моя учинить может. В такое-то время... Ох, Господи, за грехи наши...

   Игорь Александрович выходит со священником, чтобы дать в сопровождение пару солдат и возвращается обратно. Ну, что ж, пора поговорить о деле.

   - Итак, господа, насколько я понимаю, Ново-Георгиевск достанется врагу в целости и сохранности. Для этого сделано все возможное. Гарнизон деморализован, управление войсками потеряно, батареи молчат - склады под караулами, снарядов на позициях нет. Не удивлюсь, если вскорости получим приказ о сдаче винтовок... Поэтому планы слегка корректируются. Мой отряд под командованием прапорщика Оладьина вместе... со сводным батальоном штабс-капитана Федоренко сегодня уходит из крепости. Сам остаюсь здесь еще на сутки с небольшой командой добровольцев. Постараюсь взорвать все, что взрывается, затем буду догонять вас, или самостоятельно двигаться к линии фронта. Единственная к Вам просьба - до ухода показать, где находятся эти чертовы склады и как удобней к ним подобраться.

   Бер и Стефанов переглядываются друг с другом, затем последний после небольшой заминки нарушает воцарившееся молчание:

   - Денис Анатольевич, мы, конечно, можем показать то, что просите. Но, боюсь, одним вам не справиться. Нужны люди, знающие крепость. Поэтому... мы с Николаем остаемся с вами. Считайте нас своими добровольцами. Он - сапер, я - артиллерист, так что, лишними не будем.

   Кивок Бера подтверждает вышесказанное.

   - Я тоже хочу остаться. - Берг загорается идеей. - Хоть как-то можно будет германцу напоследок напакостить.

   Игорь Александрович недоуменно смотрит на своего товарища, потом высказывается:

   - Роман Викторович, не будь ребенком!.. Давайте тогда все здесь останемся и примем последний бой! И ляжем в землю!

   В принципе, он прав, Берга надо мягко притормозить:

   - Роман Викторович, Вам нужно быть со своими пушкарями. Вы для них - командир, а значит, как говорят англичане, - первый после Бога. Они могут не понять, если Вы их сначала сагитировали пробиваться к своим, а потом бросили на произвол судьбы.

   Берг, понимая правильность сказанного, молча машет рукой, и возвращается к окну и папиросе.

   - Николай Павлович, подскажите, как проще и надежней все сделать.

   - Ну, в каждый склад - несколько ящиков пироксилина, пара капсюлей-детонаторов для надежности и бикфорда метров шесть, чтобы было время унести ноги. Ничего сложного. Ночью затащить взрывчатку, а утром - бабахнуть!

   - Да, только если шнур заметят, могут перерезать. Там же охрану выставят. - Стефанов мыслит правильно, но лучшего варианта у нас нет. Значит, придется рисковать. А охрану будем убирать в последний момент и, желательно, без шума.

   - Хочу заметить, господа, что взрывать мы будем только после того, как будут выведены все пленные из крепости, и не раньше. Своих хоронить под обломками как-то не хочется. Да и пострелять их могут германцы из мести. Поэтому предлагаю ночью заложить взрывчатку, дождаться, когда в крепости будут только германцы, и тогда подрывать. Остается решить: где взять пироксилин, как попасть в склады и незаметно распихать взрывчатку, и где дожидаться нужного момента.

   После вопроса о пироксилине все почему-то одновременно посмотрели на Синельникова, который от такого внимания покрылся нервным румянцем почти, как Наташа Ростова перед своим первым балом. Но, тем не менее, ответил четко: