Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Когда драконом овладевает бешенство, в его глазах появляется то, что мы называем зеленым дымом. Недавно этот дым видели у Алатара. Ты сводишь его с ума. И это вовсе не фигура речи.

— Хотите убить меня?

— Много о себе мнишь, девочка! — она подошла ближе.

— Да неужели? — я изогнула бровь. — Подосланная вами айка так не думала!

— Айка? — теперь брови зашевелились у Шаины. — Алатара!.. — прошипела она, сжав кулаки.

— Так не вы ко мне убийцу прислали? — догадалась я.

— Это не важно, — раздраженно отмахнулась женщина. — Ты должна оставить моего сына в покое, поняла?

— Да он мне и не нужен! Я понятия не имела, что он правящий принц! Представился как Тар, распорядитель дворцовых развлечений, приходить начал. Было интересно общаться, но и только! — слова слетали с губ сами по себе, словно всему, что накопилось в душе, требовался выход. — Потом… это случилось. Не знаю, как, я не легкого поведения девица! Но с Алатаром словно потеряла способность сопротивляться, он делал, что хотел!

— Внушение! — ее щеки полыхнули, женщина прикрыла глаза, застонав.

— Что?

— Так он тебе не нужен, говоришь? — пропустив мимо ушей вопрос, уточнила Императрица.

— Даже видеть его не желаю. Уж простите.

— Это хорошо. — Пробормотала она. — Тогда у меня нет к тебе претензий. Я поговорю с сыном и невесткой. Тебя никто не потревожит.

— Спасибо. А Сара тоже никто не тронет?

— Кто это?

— Сын Асатара.

— Еще один бастард! — Шаина закатила глаза. — Да кому есть до него дело!

— Вы даже не хотите познакомиться с внуком? — я с горечью усмехнулась. — Это все из-за того, что он полукровка? Да, в нем столько кровей намешано, но…

— Каких кровей? — жестко перебила Императрица.

— Всех! Он уникальный малыш, в нем…

— Замолчи! — ее глаза полыхнули желтым, зрачок вытянулся иглой. — Говори правду, какие крови в бастарде?

— Владык суши — от отца Асатара, а от матери — аек, людей и горного народа. — Замерев, послушно отчиталась я.

— Богиня! — Шаина отступила, мотая головой. — Не может быть! Неужели это случилось?!

Небо показало светлый лик. Под луной вязь на лице драконицы запульсировала чудесной белой вязью. А я вспомнила, как под темной луной на лице Сара проступала другая «паутинка» — едва заметная, и ахнула, прикрыв рот рукой. Какая же ты идиотка, Риэра! Ведь Алатар рассказывал: светлая луна проявляет вензеля на лице Владык суши, а темная — Владык воды! И в ту ночь, когда Асатар залез в мою спальню, мне показалось, что на его лице есть вязь. На небе тогда была темная луна. А это значит…

— В Саре смешались все крови! — выдохнула я. — Асатар — полукровка, его отец — Владыка воды! Видела две вязи на его лице!

— Не может быть! Эринния закрыла эту информацию! Никто в этом мире не может видеть вязь Владык воды на лице Асатара!

— Никто в этом мире. Но я-то не из этого мира! — вырвалось у меня.

— Ты иномирянка?! — ахнула женщина.

— Сар ничего не знает об отце! — невпопад крикнула я.

— Этот бастард — дитя из пророчества! — рявкнула Императрица. — Мир сгинет!

Кто меня за язык тянул?! Я прикрыла рот рукой, но было уже поздно — Шаина следила за каждым моим движением напряженным взглядом, как хищник, что готов броситься на жертву.

— Малыш не виноват! — мой голос дрожал. — Сар всего лишь ребенок! Он очень хороший, смышленый! Он ваш внук! Умоляю, не трогайте его!

— Тебе о себе печься надо! — процедила она.

Я застыла, глядя, как женщина снимает одежду. Мгновение и напротив меня стояла драконица — донельзя разозленная тем, что простолюдинка узнала ее самую страшную тайну. Да, взамен Шаина узнала мой секрет, но он никак не уравновешивался с тем знанием, что могло уничтожить драконью империю! И теперь у Императрицы не было выбора — она должна убить меня.

Глава 24 Судьба

И опять в доме пусто. Все разошлись по делам. Даже Рафаэль куда-то запропастился. Я вздохнула и без аппетита позавтракала. С ума сойду от ничегонеделания скоро. Надо найти себе какое-нибудь занятие. Вымыв за собой посуду, я пошла слоняться по дому. Прибрано, белье перестирано, наготовлено на несколько дней вперед — только несъедобно совершенно, нигде ни пылинки. Вот ведь, все против меня!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я замерла у двери в комнату Рафаэля а потом, убедив себя, что всего лишь поищу его грязные рубашки — вдруг забыл закинуть в корзину, зашла внутрь. Аккуратно заправленная кровать, низкий шкафчик, у окна стол с альбомами. Он любит рисовать. Открыла верхний, начала листать и пожалела — на каждом рисунке одна и та же женщина! Красивая, с тонкими чертами лица и огромными глазами. Не иначе, как та самая, что по пустыне шлялась и к нему целоваться лезла!

Я закрыла альбом. Не из-за чего переживать, они никогда больше не встретятся. А вот мне ничто не помешает быть рядом. Всегда! Руки погладили рубашку на спинке стула. Понюхала — обожаю запах Рафа, и убедилась, что он забыл ее в стирку положить. С удовольствием прикоснулась к расческе и бритве на подоконнике. А вот и флакончик с туалетной водой. Он крайне редко ею пользуется, только на праздники. Пахнет тяжеловато, но ему нравится, и мне, значит, тоже.

Я с сожалением вышла из комнаты Рафаэля и осторожно прикрыла дверь. К старшему сводному брату и Кьяре заходить не стала, сразу пошла в спальню отчима и матери. Никогда не бывала в ней, даже не прибиралась никогда. Надо же, а она просторная! И залита солнцем. Постель какая большая! Но оно и понятно, на ней же двое спят. Я смутилась и отвела взгляд. Глаза зацепились за уголок бумаги, что торчал из стопки тетрадей в углу.

Я села пол и взяла верхнюю тетрадь с черной обложкой. Такая потрепанная, открывать страшно, того и гляди рассыплется! Стараясь быть очень осторожной, я положила ее себе на подол и потянула первый лист вверх. Под ним обнаружился другой, пожелтевший, покрытый неровными каракулями — похоже, это детский почерк. Писала девочка, обо всем, что видела — о собаке, что напугала ее на улице, о красивой женщине в магазине, которая почему-то не двигалась — видимо, имелся в виду манекен, о том, как впервые попробовала газировку. И много чего еще.

Первые несколько тетрадей прочитались очень быстро, потому что были тонкими, а почерк крупным. Следующие стали потолще, а буквы уменьшились и начали жаться друг к другу. Из записей я поняла причину — семья бедствовала, девочке покупали самые дешевые школьные принадлежности, и дневник она вела тайком. Но хотя бы ходила в школу, счастливая. И у нее были мама и папа. Правда, когда ей исполнилось десять, он ушел. Девочке не сказали, почему. Как и мне, когда родители расстались.

Я потеряла счет времени, погрузившись в эти незамысловатые детские истории. Улыбалась вместе с автором, плакала, когда она выплескивала на странички, покрытые пятнами от слез, свою боль и обиды, находила множество созвучных мне мыслей. Я понимала, что это дневники моей матери, но не могла поверить — наверное, из-за того, что впервые она открылась с такой стороны. Мы словно говорили по душам, как подруги. Оказывается, этого так не хватало!

«Он снова пришел ко мне во сне». Глаза натолкнулись на эти строчки и замерли. Еще ничего не понимая, я уже знала, что это очень важно. Судорожно сглотнув, продолжила читать. «…боюсь его, но он снова приходит. То, чему ночной человек учит, меня пугает. Обещает дать силы, которых нет у других. Когда отказываюсь, смеется. Говорит, придет день, сама попрошу. Не понимаю его».

Об этом была целая тетрадь. А потом почерк резко стал дерганым, слова плясали по строчкам, залезали на соседние. Многое было вообще невозможно понять. «В класс вошла директриса. Мы все встали, как обычно. Она посмотрела на меня. Не знаю, как, но я сразу поняла — что-то стряслось. Директриса вывела меня в коридор. Сказала, что маму сбила машина, я должна ехать в больницу».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ей было очень страшно и одиноко. Врачи помочь не могли, женщина умирала. И когда «ночной человек» снова пришел во сне и предложил девочке научить ее, как исцелить мать, она согласилась. В ответ дала слово сделать то, что он попросит, когда придет время. Да и кто бы отказался?