Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

Пара секунд тишины. А потом кухня взорвалась воплями.

— Что тут? — рявкнул Агор, кубарем скатившись по лестнице и затормозив около меня.

Мы вместе вошли на кухню, что по размерам была вдвое больше всей нашей квартиры. Черный цвет и серебристый. Красиво. Особенно хорошо смотрится композиция в центре — растопырившая руки-ноги деваха, которую десяток ножей и штук двадцать вилок пригвоздили, как таракана, за одежду и волосы к стене.

— Аааагооооор! — взвыла она. — Эта дрянь пыталась меня уууууубить!

— И что ты ей сделала? — осведомился демон.

— Ничего!

— Тогда с чего взяла, что это виновата Атапи? — он вытащил один из ножей и, поигрывая им, подошел ко мне. — Твоя работа?

— Моя. — Не стала отпираться я. — И что?

— Мощно! — оборотень резко развернулся и метнул нож в блонду. Тот вонзился точнехонько у нее над головой. — Промазал! — парень посмотрел на струйку крови, что поползла по лбу девицы на нос. — А, нет, все же попал! — он довольно расхохотался и махнул парням, что вошли на кухню. — Отдерите ее от стены.

— А саму ее потом отодрать можно? — уточнил один, начав вытаскивать столовые приборы.

— Мне насрать.

— Агор! — снова взвыла блонда, шлепнувшись на пол и первым делом вытащив зеркальце из кармана. — Ты вообще?! Порезал ведь!

— И чего? — демон пожал плечами. — Заживет до свадьбы. Если найдется такой идиот, конечно.

— Мы в клуб собирались! Как я такая пойду?

— А вот клубов не будет! — он посерьезнел. — Во двор, живо! — когда все гуськом вышли из кухни, демон подошел ко мне. — Очень тебя прошу, ведьмочка ты моя, пока никого не убивать. Нас и так черт нассал, не заметила? Сначала освободим моих, поняла? Потом — хоть всех мочи. А теперь идем, тренироваться будешь! — Агор подтолкнул меня к выходу.

— Тренироваться? — я попыталась затормозить. — Как?

— Не как, а на ком.

— На ком? — послушно повторили губы.

Он вытолкал меня во двор и обвел рукой собравшихся.

— На них!

— Ну, и чего не так?! — через полчаса неудачных попыток рявкнул Агор.

— Не могу. — Мне с трудом удалось сдержать слезы. Насмешливые взгляды со всех сторон заставили покраснеть и почувствовать себя донельзя нелепо. — Они все же люди.

— Какого…

— Да знаю, большинство не люди! Но… живые ведь!

— Ножами швыряться тебе это не мешало. — Демон подошел ко мне вплотную, начал целовать и больно схватил за попу.

Внутри полыхнул гнев. И даже не сам тот факт, что со мной обращаются как с продажной девкой обидел, хотя и это тоже, конечно, на важнее было осознание того, что мой первый поцелуй стал таким! А ведь он принадлежал Рафаэлю!!!

Агор отлетел с такой скоростью, словно в него на полном ходу врезался торнадо. Демон въехал спиной в стену гаража и застыл, уткнувшись подбородком в грудь. По бетону побежали трещинки. Ошеломленные, мы все стояли молча, глядя на него. Между нами летал ветер.

Громкий вдох оборотня, словно он вынырнул со дна реки, заставил нас подпрыгнуть. Живой, зараза! Не думала, что буду этому радоваться так сильно! Кряхтя, Агор поднялся и помотал головой.

— Вот никогда похмелья не было, но уверен, оно именно такое! — качаясь, он подошел ко мне, его мутный взгляд уперся в мое лицо. — Почему тебя трое, а? Одна-то заноза в жопе, а уж три…

— Сам позвал, не напрашивалась.

— Будто выбор был. Ладно, главное понятно, ты со злости бьешь. Тебе просто надо научиться вызывать ее и направлять на врагов.

— Как?

— Знаешь, а ведь в этом городе живет та самая женщина, в которую втрескался твой Раф. — Агор приобнял меня за плечи и указал на мост через Босфор. — На той стороне пролива ее дом. И те самые Охотники и Хранители, что держат моих в тюрьме, лучшие друзья той дамочки, кстати.

— Где? — я привстала на цыпочки, вглядываясь в Босфор. — Где ее дом?

— Вон там, моя хорошая, — демон отошел на шаг. — Чувствуешь? — Да! — во мне бурлила ярость.

— А теперь бей!

Саяна

— Рука, качающая колыбель, правит миром, — прошептал Горан, подойдя ко мне, стоящей около спящих малышей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Очень смешно!

— В твоем случае — в самую точку! — он сжал мою талию стальным кольцом и прижал меня к себе. — Обоими кланами санклитов руководишь…

— Об этом, кстати, только недавно вспомнила.

— … Охотники у тебя с рук едят, Хранители тоже.

— И Давида Гора приплетешь?

— Я же вижу, как он седьмой раз за месяц приезжает чай пить. По-моему, ему даже жаль, что ничего не происходит.

— Давиду интересно со мной поговорить, вот и все.

— Угу.

— Будешь ревновать к главе Хранителей, Драган? Серьезно? Он мне в отцы годится!

— Нашла, чем отмазаться! — он опалил смешком мою шею. — Я вообще пра-пра-прадедушкой твоим мог бы быть!

— Знойный дед! — я развернулась к нему и задохнулась, словно кто-то пнул меня в живот — не жалея, со злой радостью, словно давно этого ждал.

— Саяна! — крик Горана шел в уши словно сквозь воду. — Родная! Что происходит?!

— Успокойся, — простонала я, — боксерской грушей себя почувствовала.

— Как ты?

— Знаешь, что вспомнила? Что знаю, какого цвета твои глаза — цвета любви!

— Невозможное существо! — он прижал меня к себе.

— Ага, именно. Что ж, Драган, готовься ревновать дальше, мне нужен Давид!

Не прошло и получаса, как желаемое исполнилось.

— Саяна? — в глазах Хранителя, обычно непроницаемых, выплясывала тревога. — Что произошло?

— Все хорошо.

— Но Горан сказал, приехать срочно.

— Садись, Давид. — Я указала ему на кресло и укоризненно посмотрела на мужа. — Сам с ума сошел на пустом месте, и всех переполошил.

— Прости.

— Так, паникеры мои, объясняю. Ведьмы в городе.

Риэра

Жарко. Больно. Нечем дышать. Пахнет тухлыми яйцами.

Сар!!!

Я подскочила. Шаина вернется за малышом, нужно… Голова закружилась, тело отказалось подчиняться.

— Лежжжжи! — кто-то уперся руками в мою грудь и давил до тех пор, пока снова не легла.

— Кто ты? — глаза тоже сбоили, похоже — сколько не вглядывалась, все равно видела в темноте только белое лицо со впалыми щеками. Мукой он, что ли, намазался? — Кто ты?

— Падший.

— Ты спас меня?

— Не сказал бы. — Узкие губы изогнулись в подобии улыбки. — Ты рухнула с небес и придавила.

— Я падала в лаву. — Перед глазами встало последнее, что удержалось в памяти — Шаина разжала лапу, и мое тело понеслось навстречу оранжевому пятну.

— Значит, ударилась о жерло изнутри, отскочила и упала на меня. — Он вздохнул. — Не удивляйся, тут полно полостей, в которых мы живем.

— Разве Падшие не в Пандемониуме поселились?

— Там только те, кто признал господином Люцифера! — он с таким отвращением выплюнул это имя, что я замерла.

— А вы?

— Мы проклинаем его! — загорячился мой спаситель. — Он восстал против Отца нашего, сбил нас с пути, утащил за собой! А сам… сам струсил! Не выполнил приказ!

— Приказ?

— Отец наказал нас тем, что сослал в геенну огненную. Она находится глубоко под этим миром. Вы называете ее лавой.

Я вспомнила ночь, когда звезды не усидели на небосклоне. Разлом, что раскрыла земля. Как в него падали тела с небес. Лаву, которая вылезла, как взбесившееся тесто, и щупальцами утаскивала Падших в себя. Голова заболела.

— Здесь нечем дышать.

— Мы привыкли.

— Помоги выбраться. — Я села и попыталась приподняться, но ударилась затылком.

— Только ползком. Двигайся за мной.

Пришлось встать на четвереньки. Да уж, самое время вспоминать, что когда-то была принцессой. Хотя лучше уж так, чем в постель Деметрия!

Я о многом успела подумать, пока ползла за Падшим. Но главным была тревога за Сара. Мысли о нем помогали двигаться, даже если сил не оставалось. И вот, наконец, глаза резанул свет. Я упала на спину, вытирая текущие по лицу слезы. А потом увидела его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он и в самом деле был белым. Или серым, скорее. И мало напоминал человека. Худой, в чем только душа держится, без единой волосинки на теле, с лысым черепом, голый, но мужские причиндалы почти незаметны. Глазами похож на аек — у тех они тоже непроглядно черные или темно-серые полностью.