Риша решает! - Алекс Хилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самое ужасное, я действительно ее понимаю и, хоть убей, понятия не имею, что еще мне сделать, чтобы переубедить Ришу. Каркас обещаний слишком хрупок, он не выдержит без доверия с обеих сторон. Риша обнажает уязвимость в опущенных уголках рта, в сгорбленных плечах и гробовом молчании, и я обессиленно расслабляю спину, потому что мне невыносимо видеть, что все это из-за меня. И уже не важны причины, не нужны оправдания. Она чувствует себя так по моей вине, а это значит, что правда на ее стороне – я ей не подхожу. Не даю ни опоры, ни безопасности. Бесполезно спорить с судьбой.
– Прости меня, – произношу я, сам не осознавая, за что именно извиняюсь. Возможно, за то, что вообще ее потревожил. Что не отдал молча тот коврик, что сел в ее такси, караулил ее у дома, вынудил поставить со мной номер, а потом заставил встречаться. За то, что влюбился. За то, что все еще не хочу ее отпускать.
– Да заткнись ты! – с какой-то вымученной яростью рычит она, от чего еще больнее, ведь это ее привычная защитная стойка. – Хватит уже извиняться! Понял?! Просто отстань от меня, и все!
Риша запрокидывает голову, линия ее челюсти очерчена сдерживаемой злобой, и я позволяю себе последнюю трусость. Самую последнюю.
– Я люблю тебя, Риша. Это только слова, в них нет ничего волшебного, ничего существенного. Но это то, что ты для меня открыла, поэтому… спасибо. Теперь я хотя бы знаю, каково это. По-настоящему. И мне трудно от этого отказаться. Ты не думай, я не угрожаю и помню про обещание. Просто… просто ты…
Замечаю, как по ее щекам и подбородку стекают слезы, катятся по шее, и испуганно замираю. Я не хотел, чтобы она плакала. Не догадывался, что это вообще возможно. Ей так неприятно? Так сильно?
– Риша, мне… я… – бессвязно бормочу, совсем потерявшись в буре разрывающих эмоций. – Я понял. Сейчас уйду. Хорошо? Спасибо, что сегодня танцевала со мной. Это последнее, что я хотел сказать.
Поднимаюсь, не чувствуя ног, а вот крепкую хватку холодных пальцев на своих даже очень. Риша смотрит на меня снизу вверх глазами, полными слез, а я беспомощно смотрю на нее в ответ. Не понимаю. Она меня не отпускает? Почему? Риша слабо тянет на себя, и я вновь опускаюсь на корточки. И нет больше ничего, невесомость неопределенности вперемешку с выжигающим внутренности желанием остаться.
– И тебе спасибо, – несвойственно мягко говорит Риша. – За танец. За то, что выбрал меня.
Она вдруг кажется такой маленькой, такой беззащитной. Нет никакой демонической ауры, нет железной воли и смелости. Брони нет. Просто девочка. Девочка, которая, как и все люди, боится боли. Неторопливо наклоняюсь ближе, завожу руку ей за спину и обнимаю, потому что ни за что не стану источником этой боли снова. Даже если это будет прощание, даже если так. Пока я могу сделать еще хоть что-то хорошее.
Риша прижимается ко мне, позволяя быть рядом в этот момент слабости, и я вдыхаю запах ее волос, что пахнут сладкими ягодами. Тонкие руки ложатся на мои плечи, делая объятия крепче и волнительнее, и я упираюсь коленями в пол. Непрошеная эйфория приходит внезапно, заставляя поверить, что это признание, а не прощание, но я сдерживаю ее как могу, чтобы больше ничего не испортить.
– Не хочу это чувствовать, – шепчет Риша.
– Как мне помочь?
– Не знаю.
– Может, позвать…
– Никого звать не надо! – злится она, отстраняясь. – Ты совсем идиот?
– Эм-м-м… сейчас, наверное, да.
Риша склоняет голову и вздыхает. Чего она ждет? Можно мне хоть малюсенькую подсказку? Я, конечно, сказал, что готов всему научиться, но чтение мыслей в этот список не входило. Она смотрит на мои губы, и я чудом не захлебываюсь облегчением.
Ногти впиваются в плечи сквозь тонкую ткань рубашки, а на губы обрушивается дерзкий поцелуй, запечатывая наказание и одновременно освобождение. Риша не оставляет мне выбора, но он и не нужен. Он уже давно был сделан мной, а теперь еще и подкреплен ее согласием. Электрический ток бежит по венам, а за ним горячая лава.
– Как же я скучал, – шепчу сквозь влажное дыхание, и Риша с упоением снова целует меня, зарываясь пальцами в волосы.
Стоило уже понять, что для нее действия всегда значили больше, чем слова. И сейчас в каждом касании я чувствую ответы на каждый из волнующих меня вопросов. Я скучала. Мне было плохо. Было страшно. Я не хочу тебя потерять. Не отпускай меня. Останься рядом. Я уже выбрала тебя и сейчас выбираю. Защити меня. Пойми. Не суди.
Обнимаю Ришу крепче, но это кажется совершенно недостаточным. Встаю на ноги, она держится за мою шею, тоже поднимаясь. Отпихиваю стул ногой и усаживаю Ришу на стол, задев рукой горшки кактусов, которые падают на пол с громким треском. Мама наверняка убьет меня, но сейчас это совсем не важно, потому что Риша теперь максимально близко. Ее ноги скрещены у меня за спиной, вздымающаяся грудь напротив моей, а сводящие с ума губы все танцуют и танцуют, заставляя забыться. Пульс зашкаливает, лицо горит, желание и жажда управляют телами и ненасытными руками. Покрываю поцелуями щеки и подбородок Риши, она запрокидывает голову, открывая шею, и сжимает в кулаках волосы на моем затылке.
– Стас, – шумно выдыхает она.
– М-м-м?
– Эта дверь закрывается?
– Так сильно соскучилась? – смеюсь я и кусаю ее в шею.
Риша пихает меня в плечи, и я отстраняюсь. Ее глаза блестят, но теперь не от слез, щеки румяные, а лицо умиротворенно расслабленное.
– Ты о чем это думаешь, а? – с шуточной воинственностью говорит она.
– О том же, о чем и ты. – Скольжу ладонями по ее бедрам, и она вздрагивает. – Но мы потерпим. Хватит и одного выступления на публику на сегодня.
– Извращенец несчастный.
– Почему же несчастный? Я очень даже счастливый, – улыбаюсь и наклоняюсь к ее лицу.
Она кладет ладони на мои щеки и тоже растягивает губы в улыбке:
– А хвостиком повиляешь?
– Ох, Риша, – хрипло произношу я. – И у кого ты этой похабщины набралась?
– Действительно, – усмехается она. – У кого?
Не могу удержаться и снова прижимаюсь к ее губам, Риша отвечает
