Риша решает! - Алекс Хилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одновременно пробегаем друг по другу взглядами. На нем легкие черные штаны свободного кроя, молочная рубашка с закатанными рукавами, которая застегнута всего на пару пуговиц.
– Вау, – глухо говорит он. – Даже лучше, чем я думал.
– Как себя чувствуешь? – деловито спрашиваю я.
– Не уроню. Не волнуйся.
– Хорошо.
Стас взмахивает рукой, и мы вместе направляемся к дальней двери левого крыла, поднимаемся по узкой деревянной лестнице и оказываемся в каморке за сценой. Ведущие просматривают текст на планшетах, звучит музыкальное сопровождение очередного номера.
– О! Вы следующие! – говорит сегодняшний Кай, и Стас открывает дверь, ведущую за кулисы.
Он пропускает меня вперед, и как только я оказываюсь за порогом, тело сковывает страх. А вдруг я все забуду? Вдруг ошибусь или упаду? Мы ведь не репетировали на сцене. Стас ведет меня к одному из проходов между ниспадающих полотен ткани и обхватывает теплыми ладонями мои плечи, остановившись за спиной.
– Все будет хорошо, – уверенно говорит он, обдавая дыханием мою щеку. – Мы справимся. Ты и я. Вместе.
Кожи касаются губы, и я вздрагиваю.
– На удачу, – шепчет Стас. – Ни пуха, ни пера.
– Иди к черту, – так же тихо отвечаю я.
– Я в него влюблен.
Оглядываюсь, но Стас уже скрывается за поворотом. Ведущие вновь выходят к зрителям, а я совершенно не слышу, что они говорят. Живот напряжен, горло стянуто. Смотрю в глаза Стасу, появившемуся в противоположном проходе кулис, и напряженно дышу через нос. Подсветка сцены меняется, под потолком зажигаются синие огни. Звучит спокойный перебор фортепиано – начало нашей песни. Шаг. Еще один. Внутри бурлят эмоции, рвутся наружу. Вперед, душа! Твой выход! Пути назад все равно уже нет.
Стас медленно подбирается ближе. Плечи расправлены, каждая мышца напряжена. У нас есть всего несколько секунд, чтобы установить связь, которая была утеряна. Мы заодно. Сейчас заодно. Иначе и быть не может. Отпускаю мысли, как связку воздушных шаров. Сейчас нет места обидам и страхам. Только мы и наш номер, сшитый из искренних эмоций, которые удалось разделить друг с другом.
Вступаем в синхрон. Не вижу зрителей, взгляд размыт, голова немного кружится после каждого поворота, но я ловлю равновесие в силе и уверенности партнера, и тело тут же приобретает небывалую легкость. Прикосновения Стаса нежные и бережные, отзывающиеся ощутимой дрожью и восторженными искрами блуждающими по коже. Он рядом. Только он.
Теплые руки Стаса касаются плеч, грудь прижимается к спине. Обессиленно падаю в объятия, точно зная, что меня удержат. Взмах ногой, прыжок, поворот. Поддержка на вытянутых руках, развевающаяся юбка платья. Движения вытекают друг из друга, передаются от меня к Стасу и наоборот. Кружим по сцене, но пространство вокруг почему-то кажется бесконечным, а чарующий голос певца и выразительные слова песни проникают прямо в кровь.
Cause we’ve all made mistakes, if you’ve lost your way
And I will leave a light on[8].
Все когда-то сбиваются с пути, и я наглядно это показываю, бросая руку Стаса. Опускаюсь в партер, эмоции зашкаливают. Груз ошибок, нетерпимости, неуверенности придавливает к полу, мешая подняться. Певец рвет душу и свою, и мою. Пространство разлетается тысячами цветных осколков, которые переливаются в ярком свете. Стас вновь протягивает мне ладонь, глядя прямо в глаза. В его темных омутах горит свет, и мне так хочется верить, что он для меня. Касаюсь пальцев и взмываю вверх, обхватывая торс Стаса ногами. Танцевальный вихрь и торнадо музыкальной композиции поглощает нас целиком. Быстро и слаженно, точно и искренне. Грудь и щеки горят, но усталости нет. Прыжки. Поддержки. На пределе сил и возможностей. Ни на одной репетиции не получалось так ярко, потому что сейчас мы не играем в эмоции, а проживаем их.
Наконец наступает момент истины. Тот самый трюк, проверка на доверие, переплетающаяся с тем, что происходит между нами. Сможем ли мы? Получится ли? Не знаю, ответов нет. Кто из нас ранит друг друга сильнее? Ранит ли вообще? Стоит игра свеч или лучше остаться в безопасном и комфортном безромантическом одиночестве, на которое так удобно вешать табличку «свобода». Стас разбегается, и я бросаюсь ему навстречу. Запрокидываю голову, но не закрываю глаз. Он пролетает над моим лицом, и тот самый огромный скелет решений, казавшихся правильными, покрывается внушительными трещинами, расползающимися по белым костям. Стас снова рядом. Моя рука – продолжение его. Делаю шаг, и он повторяет следом. Наша кожа магнитится, и такое ощущение, что даже сердце одно на двоих.
Скелет разлетается в щепки, заставляя осознать, что я не просто там, где хочу находиться, но и с тем, кого не хочу прогонять. Финальные аккорды вибрируют в груди, замираем со Стасом, стоя лицом друг к другу. Он стискивает мои ладони, прижимая их к своей груди, а я порывисто дышу, ведь это единственное, на что хватает сил. Аплодисменты взрывают зал, слышатся крики и свист гномов. Расплываюсь в улыбке облегчения, глядя на взволнованную толпу. Если бы Стас не держал меня за руку, я бы бросилась со сцены, подражая рок-музыкантам, но мы делаем легкий поклон и уходим в темноту кулис.
Адреналин все еще гоняет кровь по венам, сердце бешено колотится. Стас радостно заглядывает мне в лицо, и я вырываю руку.
– Риша, – умоляюще произносит он.
– Мне нужно переодеться, – серьезно заявляю я, хотя на самом деле мне нужно немного подумать. Сцена не терпит ничего настоящего. Так можно ли верить тому, что чувствовала там я? Что заставил меня ощутить он?
Стас вынужденно кивает и шагает за мной следом вплоть до двери раздевалки в танцевальном классе. Скрываюсь за ней, мысли бросаются вскачь. Дикие и неуправляемые. Стягиваю платье и надеваю джинсы и свитер, завязываю шнурки на ботинках и выпрямляюсь, глядя в зеркало. Что делать? Кого слушать? Себя, гномов, опыт, страх, надежду? Кого?! А может, пора все-таки выслушать Стаса?
Возвращаюсь в танцевальный зал, но его нет. Удивленно хлопаю ресницами и выхожу в коридор, судорожно вдохнув. Стас стоит у стены, прислонившись спиной, и поднимает голову.
– Странно, что ты не ломился в дверь, – говорю я.
Он лишь тихо хмыкает.
– А еще странно, что ты не заставил меня выйти на сцену прямо из зала. Если честно, я ожидала чего-то подобного.
Звучит еще один печальный смешок, и Стас выпрямляется, глядя
