Риша решает! - Алекс Хилл

– Риша, я не хочу давить на тебя. Не хочу брать на слабо, хитрить или вынуждать. Больше никаких вызовов или сделок.

– А чего тогда ты хочешь?

– Поговорить.

– О чем?

– О нас.

– Что, если мне нечего тебе сказать?

– Не страшно. Мне есть.

– Например?

Стас приподнимает уголок губ, глядя в пустоту, моргает и возвращается к моим глазам.

– Например… я люблю тебя.

Уши закладывает от паники, спазм сводит челюсть. Кажется, даже пол под ногами начинает дрожать. Я не часто слышала эти слова, но даже когда слышала, ни разу не чувствовала себя такой… беспомощной.

– Надеюсь, это лечится, – выдавливаю я бессмысленную заготовку на все случаи жизни.

Стас подходит ближе, а я не ощущаю собственного тела.

– Защищаешься, – ласково протягивает он. – То, что я сказал, – правда, Риша. И она тебя не боится. Ничего не боится. Она просто есть.

Хочу ответить, но идей нет. Кажется, я заразилась от Стаса, и мой мозг вышел прогуляться вместе с его. Снова оказываюсь в коконе эмоционального паралича, но сейчас он мягкий и теплый, уютный и спокойный. Безопасный. Стас подходит вплотную, наклоняется и подхватывает меня под колени, закидывая на плечо, а я даже не сопротивляюсь. Просто сдаюсь, впервые без внутренней борьбы разрешая себе побыть слабой.

Глава 25

POV: Стас

Концерт совсем скоро закончится, и вся эта веселая толпа хлынет из зала наружу, поэтому я несу Ришу в самое тихое и безопасное место в центре, где нам никто не сможет помешать, – в мамин кабинет. Можно считать, что это даже романтично, как свидание в оранжерее. Открываю дверь и ставлю притихшую Ришу на ноги. Она едва заметно покачивается, и я понимаю, что танец отнял слишком много сил и оставил после себя опустошение. Разворачиваю стул, осторожно усаживаю на него Ришу, а сам опускаюсь на корточки, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Ты готова со мной поговорить? – спрашиваю я, борясь с удушающим волнением, которого не испытывал даже перед самым важным выходом на сцену.

– Ты ведь уже меня сюда притащил, – отвечает она, роняя на пол небольшой рюкзак.

– Риша, мы оба знаем, что если бы ты этого не хотела, я бы до тебя даже не дотронулся.

Она поджимает губы, накрашенные той самой волшебной помадой боевых домашних эльфов, от которой я вмиг дурею.

– Думаю, тебе просто нравится кататься на осле. – Тихо усмехаюсь, но взгляд Риши намекает, что шутка не заходит. – Прости. Я снова глупо флиртую. Это не нарочно. Больше не буду. Честно.

Призываю все силы космоса, каждую энергетическую нить, потому что не знаю, что еще мне поможет. Моя самая большая ошибка была в том, что все это время я пытался усадить Ришу в лодку, где место-то было всего одно. Я так сильно зациклился на собственных переживаниях и сомнениях, что даже не подумал о том, каково ей. Что она тоже может сомневаться, что доказательства нужны не только мне. О каком комфорте и доверии можно говорить, когда мы знакомы всего ничего? Когда я свалился, как подбитый астероидами метеорит, и принялся требовать, чтобы меня поняли, толком ничего не объяснив?

– Риша, я облажался. Обидел тебя…

– Снова извинения, – перебивает она устало.

– Я хочу объясниться. Позволь мне это, пожалуйста. Мы сможем понять друг друга только если все, что мы думаем и чувствуем, будет озвучено. Между нами было слишком много догадок.

– Я не…

– Знаю. Я не прошу тебя отвечать мне. Только выслушать. И если ты попросишь меня после этого свалить в закат, я так и сделаю. Обещаю. Здесь много кактусов, если нужна кровь.

Риша ерзает на стуле, беспокойно перебирает пальцы и отвечает на мою просьбу участливым и внимательным взглядом. Растерянность и трепет бьются в груди рваными толчками, но я нахожу точку опоры в каре-зеленых глазах. Завораживающих, как отражение лесной опушки в тихой глади озера, на которой лежат осенние листья.

– Та проверка, она была не для тебя. Она была для меня, и я ее провалил. Так боялся, что не могу быть ничьим осознанным выбором, что подстроил все это. Сам себя подставил, и тебя тоже. Риша, к этому вело множество дорожек, но ни одна из них не шла от тебя. Я ошибся. И мне правда очень жаль. – Склизкая горечь скапливается на языке, признавать ошибки и слабости всегда было для меня испытанием, но сейчас не время для гордости. – Понимаю, что все это звучит как жалкое оправдание, но я должен сказать еще кое-что. Я до безумия хотел, чтобы ты выбрала меня. И до сих пор хочу. Так сильно, что сам начинаю сомневаться в собственной адекватности.

Ровное дыхание Риши прокатывается по кабинету шорохом зимнего ветра, с первого этажа доносятся звуки музыки. Вспоминаю наш танец, нашу связь, оплетающую душу золотыми нитями. Именно номер стал тем самым мостиком к надежде. Еще не все потеряно, шанс есть. Крошечный, но есть. Накрываю ладони Риши, и она не отдергивает руки. Продолжает сидеть неподвижно, позволяя мне продолжить.

– Там на сцене, я тебе не лгал. И то, что я сказал после, тоже правда. Это так, Риша. Это… со мной впервые, отсюда и косяки, что тоже меня, в общем-то, не оправдывает, но я готов учиться на ошибках. Риша, я хочу понять и тебя. Хочу видеть не только сильные стороны. Хочу быть для тебя таким человеком, с которым можно быть собой. От которого ты не будешь защищаться. Я хочу… – сухость скребет по горлу, но я перебарываю ее, – быть твоим выбором. Без сделок, без преследования. Хотя, признаюсь, планы я уже набросал. Даже песню новую придумал, чтобы под окнами орать. Про бабушку той крокодилы с рынка.

Риша приглушенно смеется, и мне на пару секунд даже чудится, что она еще и плачет, но прямые пушистые ресницы скрывают ее глаза.

– Пошути еще, – тихо просит она.

– Что? – удивленно переспрашиваю я.

– Пошути еще какую-нибудь идиотскую шутку. Ты такой серьезный, что у меня череп трещит.

– Ну-у-у… я подумывал подарить тебе боксерские перчатки на Новый год, а себе – абонемент к травматологу.

– Заманчиво. – Любимая мной кровожадная улыбка появляется на вишневых губах, но вмиг исчезает. Руки Риши напрягаются, а слова звучат, как приговор. – Стас, все это… не знаю… Спасибо за честность, если это она. Я отвечу тем же. Только не перебивай, у меня и без того плохо со спокойными разговорами.

Молча киваю, а сам едва дышу.

– Не думаю, что мы… мы с тобой… Это плохая идея, Стас. И для тебя тоже. Ну вот представь, завтра я