Смерть обреченных на жизнь - Ольга Санечкина

— Кто был тот человек, которому проиграл Нихуш, и зачем ему было нужно такое странное условие?

— На этот вопрос, я не получил ответа.

— А почему вы решили, что мой отец знает, кто отец Мины?

— Нихуш сказал мне, что Густаво видел его, когда он навещал маленькую Мину.

Яго сидел у себя в кабинете, и который час думал о том, что происходило в последние дни. Если он все правильно рассчитал и понял, то дело близилось к финалу. Сегодня встали на места последние пазлы картины, которую он так давно собирал. И хотя, он до сих пор не был уверен в своих выводах, но чувствовал, что прав. На огромной доске, величиной во всю стену, грифелем была нарисована схема, отражавшая все известные Яго события, мало-мальски имевшие отношение к гибели Персон. С того дня, как погиб отец, она всегда стояла в его кабинете за портьерой, готовая к тому, чтобы занести на нее новое событие. В самом центре доски зиял, как черная дыра, знак неизвестности. Это был тот знак, которым Яго обозначил убийцу. Корин Куори сегодня понял, что скоро вместо этого знака он нарисует портрет убийцы.

Проснувшись утром, Джельсамина не смогла сама себе ответить, какое из чувств в ней сейчас преобладает. Смесь из боли, горечи потери, страха за завтрашний день или, все-таки, благодарности к Джинни, которая проспала с ней всю ночь рядом, держа за руку, и будила ее всякий раз, когда Мина начинала стонать от очередного кошмара. А кошмары мучили ее всю оставшуюся ночь. Всякий раз, когда она засыпала, ей снилось в разных интерпретациях одно и то же — она теряла Яго. То его снова убивал Хулиан, то Химена закалывала его колом, то он снова висел распятый на дереве… Бесконечно число вариантов, один ужаснее другого и всякий раз она не успевала спасти его. Как только Мина заходилась в рыданиях, Джинни нежно будила ее и успокаивала. Под утро Малкани Куори была выжата, как лимон и не хотела даже думать о том, что сегодня надо привести в сан очередную Хельгу Куори.

— Ми, ты как? — не отрывая голову от подушки, спросила Джинни.

— Бывало и лучше. А ты?

— Бывало и хуже, — улыбнувшись, потянулась подруга. Она всегда отличалась тем, что в самых безвыходных ситуациях становилась спокойна, как удав и просто искала выход, которого казалось, не существует. И на все возражения Мины, что выхода нет, отвечала:

— Если выхода нет, значит надо просто его создать. Это же так просто! — Для Джинни почти все было просто. Она всегда и во всем шла до конца. Мина не могла вспомнить случая, чтобы подруга не выходила победительницей из какой-нибудь сложной ситуации. Если они с вечера собирались на прогулку, а наутро выяснялось, что пошел дождь, Джинни никогда не отменяла их планов. Она всегда говорила Мине, что во всем надо идти до конца, и, почувствовав твой настрой, обстоятельства отступят. И что больше всего поражало, что так и происходило, стоило им уверенно выйти из дома, как дождь прекращался, на небе появлялось солнышко и все способствовало наилучшему времяпрепровождению. Возможно, Джинни была немножко чокнутой, но с ней Мине было спокойно.

— Мина, как случилось, что вы стали близки с Чано?

— Сама не знаю…, - растеряно покачала головой девушка. — Знаешь, это случилось вдруг! Только что мы со злостью и недоверием смотрели друг на друга, а в следующее мгновение кажется, что ближе и дороже существа в твоей жизни не было и уже не будет.

— Это любовь, — уверенно прошептала Джинни.

— Думаешь?

— Уверена. Что еще может так повлиять на человека?

— Почему тогда, проснувшись сегодня, я уже не чувствую той звериной боли, которая душила меня вчера в доме Дэймона? Мне казалось, что я сейчас умру прямо там, рядом с Чано! А сегодня в душе осталась только холодная, тупая, ноющая тоска. Даже не боль! А просто тоска!

— Солнышко, все это объяснимо. Ты просто прогорела. Человеку отмерено определенное количество боли. Пока он ее не испытает, ему от нее не отделаться. Но после того, как он переживет все это, ему уже не вернуться к этому чувству.

Прислушавшись к словам подруги, Мина поняла, что она абсолютно права. Ее истерзанная душа просто не могла ничего испытывать. Она действительно прогорела. Точнее выгорела. Та воронка, в которую ее вчера засосало, заставила ее переживать, гибель Чано снова и снова, снова и снова. Это было за гранью человеческих возможностей. Столько раз пережить гибель любимого человека, не под силу никому. Рассудок просто не выдерживал. Когда она поняла, что теряет связь с реальностью, ей пришлось воспользоваться своим тайным оружием. Она смогла спрятать слепок своего сознания в ее тайнике, ее коробочке. Это спасло ее, позволило вернуться. Когда пришло время восстанавливаться, коробочка открылась и выпустила наружу все свои тайны. В том числе и те, которые Мина хранила, сама об этом не подозревая. Когда она поняла, что теперь прекрасно помнит тот день, когда умерла мама, где она была, и что делала, потрясению ее не было предела. Непонятно было только, зачем Хулиан стер из ее памяти этот эпизод. Хотя всплывшая в сознании фраза «Привет, Джул» говорила о том, что, скорее всего, это была инициатива не Корина Фоли.

Реналь стоял на террасе и смотрел вглубь парка. Он вспоминал слова, которые сказал сыну, о «жажде». Это была абсолютная правда. Он наблюдал за своими коллегами по Персоналию много лет. По своей сути все они были бессмертны, но внутри давно мертвы…. Все, пожалуй, кроме Хулиана и Габриэллы. Эти двое, несмотря на тысячи прожитых лет, всегда находили интерес в жизни. И дело было не только в стремлении саморазвития, самопознания…. Казалось, что их жизнелюбие неистощимо. Они всегда находили повод радоваться своему существованию. Другой вопрос, что каждый из них находил свой повод для радости. Габриэлла по природе была созидатель, а Хулиан разрушитель. Конечно, он не сразу стал таким. Безответная любовь к Габи превратила его в самую мрачную, беспощадную и жестокую Персону мира. Но когда, удавалось пробиться сквозь этот налет тысячелетнего существования, под ним обнаруживался щедрый, способный на преданность и самопожертвование человек. Друг считал, что Хулиан единственный из всех Персон, кого до сих пор можно было назвать человеком. Все остальные были Персонами, и только Хулиан был человеком, подверженным страстям.

О себе он такого сказать не мог уже очень давно. Реналь многие годы стремился к развитию своих способностей, к познанию мира, это продолжалось веками. Но однажды он понял, что устал. Ему надоело! Надоело буквально все. Жить, дышать, учиться, учить…. Даже просыпаться по утрам. Последние несколько веков он не жил, он существовал. Он, конечно, вставал по утрам, занимался своими обычными делами, изысканиями, он даже нашел способ, передать свои способности сыну, который искал много веков. Но все это делалось по инерции. Просто потому что надо было хоть что-то делать. И так поступали многие его коллеги. Порой он думал, что все они живые мертвецы, поставленные Создателем наблюдать за порядком в мире.