Похищение Луны - Константинэ Гамсахурдиа

Так было, и так есть сейчас. К невозможному, недостижимому тянется Тараш Эмхвари.

Разве не то же было вчера и позавчера? Он мнил себя юным Прометеем, который в темной пещере хранит свою силу. Ждал дня и часа, когда по зову судьбы соберет сбереженную силу и двинет моря и горы.

Не он ли воздвигал алтари, первым жрецом которых должен был стать сам же он.

Но алтари остались алтарями, а он, в ожидании «часа», потерял даже ту пещеру, в которой их воздвигал и где хранил свою силу, — он не может ее найти.

Мир могуч и таинствен, как Черное море в бурную ночь. И Тараш Эмхвари бродит по его берегам как простой зритель чудовищных шквалов и грозных смерчей.

Теперь-то понимает Тараш, что тот, кто не принес никакой пользы сегодняшнему дню, тот не принесет пользы и грядущим векам.

Раньше он говорил: «Чтобы создать что-либо для этой жизни, надо стоять в стороне от нее. И человек должен умереть однажды, чтобы суметь своими деяниями воскреснуть из мертвых».

Это была его ошибка — самая решающая и самая значительная. Потому и оттерли его на пышном пиршестве жизни.

Мечта, как упрямый вол, увела его в сторону, а жизнь пошла своей дорогой…

Тараш смотрит на груду костей, открывшуюся перед ним.

Неоплатный счет предъявил сегодняшний день Тарашу Эмхвари. Тяжелым грузом легла на весы, судеб кровь, пролитая его предками.

Но разве ему одному предъявлен счет? Нет. Всему его роду, его классу.

Неумолимо и неуклонно надвигается новое время, а он, Тараш Эмхвари, сидит у разрушенного фамильного замка и ждет, когда над ним обрушатся эти своды, колонны и бастионы…

Жизнь уподобилась улитке; она пролезла через щель, как это делает улитка. Все скинули свою прежнюю скорлупу. А он думал, что ничего не изменилось в мире и что новое время и новые дела — одно лишь воображение.

Убегу, решил он, от карающей руки эпохи. И удалился в горы, укрылся в недоступных ущельях. Но оказалось, что там тоже разрушается прошлое, туда тоже ворвался голос новой жизни,

И вот сидит он на холодной плите — «соколенок», вернувшийся в гнездо после неудачной охоты…

ПСИХЕЯ С ПОВЯЗАННЫМИ ГЛАЗАМИ

Весна вернулась в шервашидзевский сад. Зацвела алыча, раскрылись почки па яблоне у окна Тамар.

Когда у больной спадал жар, ее приподнимали и укладывали на подушки.

Отсюда Тамар могла видеть, как оголенный сад одевался в свой весенний убор. Вишневые деревья повернули против солнца белые зонты. Нежным жужжанием пчелы встречают рассвет, в сумерки поют колыбельную дремлющему саду, погруженному в грезы. В акациевой роще скворцы радостным щебетом провожают солнце.

А по ночам так сладко и нежно поют соловьи, совсем как в апрельские дни в прошлом году!

Удивительные сны принесла с собою эта весна Тамар, удивительно сладкие сны. Будто отросли у Тамар косы и уже доходят до бедер.

И только приподнимут ее утром и подсунут ей за спину подушки, как она в нетерпении уже проводит рукой по волосам. Но всякий раз с грустью убеждается, что еще невозможно заплести косу. И это до слез огорчает ее.

А вдруг приедет Тараш? Ей очень хочется, чтобы к встрече с возлюбленным отросли у нее длинные, длинные волосы.

Почему-то в ее сознании появились непонятные провалы, она не может последовательно восстановить в памяти прошлое. Потерян счет дням: полные тоски, они так похожи друг на друга.

Иногда ее преследуют кошмары, и тогда мрак заволакивает и действительность и сновидения.

Порой же ее сознание проясняется и сны бывают радостные.

Когда спадает жар, она старается уснуть, чтобы снова увидеть эти чудные сны. Пусть оборвется действительность, пусть вся жизнь превратится в сон. Тамар согласна на это.

Снится Тамар, что каждый день Тараш Эмхвари приходит навещать ее. Он все тот же, что и раньше: всегда тщательно выбрит, ногти блестят; от его костюма, платка и перчаток исходит аромат духов. Как всегда, он садится у рояля и начинает рассказывать удивительные истории из своих путешествий.

Проснувшись, Тамар старается представить себе Тараша.

Каков он был? Какой был у него голос? Иногда память кажется ей такой беспомощной! С сердечным сокрушением думает Тамар об этом так странно одиноком и грустном человеке…

И действительно, как ни старался он казаться веселым, Тамар всегда угадывала в нем ту печаль, которую этот «циничный» человек хотел скрыть от всех.

Иногда Тамар даже жалеет, что судьба свела ее с ним. Если бы Каролина не ввела его в их дом, горе не иссушило бы сердце Тамар.

Первое время Каролина тоже говорила: «О, ваш Эмхвари большой позер! Его культура — одна лишь видимость. Он как дуплистое дерево, бесплодное дерево с подгнившими корнями. От него не может быть пользы. Кто найдет счастье в близости к нему?»

В этом местечке все порицали Тараша Эмхвари: и Шардин Алшибая, и дедушка Тариэл, даже Херипс. Местные обыватели не выносили этого «спесивца».

И теперь жалеет Тамар, что однажды она упрекнула Тараша, сказала ему:

«Ты бессердечен! На чужбине оставил ты сердце».

Тараш временами и сам осуждал себя, часто клеветал на себя, говоря, что он бездушен и упрям, что сердце его изъедено ненавистью.

На самом же деле Тараш Эмхвари был совершенно не таков. Теперь она уверена в этом. Он — отзывчивый, нежный и скромный человек.

Взять хотя бы его отношение к Лукайя! Ни разу не дал он почувствовать несчастному старику, что тот слабоумный. Всегда говорил с ним как с равным, заставлял его рассказывать старые истории, сказки и заклинания.

Ну, и пускай все ненавидят Тараша Эмхвари. Если не только Зугдиди, но даже весь мир ополчится против него, если все будут его поносить, закидают грязью, — все равно он сможет опереться на любовь Тамар, на ее верное сердце!..

В Тбилиси она не сознавала всего этого.

Если бы она это поняла в свое время, тогда самый ничтожный каприз его она принимала бы как закон для себя. Но в том-то и горе, что уже поздно! Беспощадная судьба увлекла Тараша в неизвестность.

Почему не осталось у нее хоть что-нибудь как память о нем! Ну хотя бы платок, или перстень, или записная книжка — его дневник, который она вернула ему в тот вечер. Одному лишь несчастному Лукайя улыбнулась судьба; ведь Тараш подарил ему костюм.

Сейчас Лукайя сидит около нее и рассказывает свои сны; одному богу известно, видел ли он их действительно или выдумывает…

«Снился мне Тараш, — говорит Лукайя. — Черная борода ниспадала ему на грудь. Он был весь в белом, верхом на белом коне. Под копытами коня дрожала земля. Белое — это добрый знак. Все будет хорошо, шуригэ. Он скоро приедет, а ты тем временем поправишься».

Лицо Тамар раскраснелось, зрачки расширились. Каролина убрала подушку и снова уложила больную в постель. В комнате стоял запах камфары.

— Душно, откройте окна!.. — простонала Тамар и закрыла глаза.

С того дня, как заболела Тамар, Тариэл Шерващидзв крепко замкнул двери своего дома. Он дрожал за честное имя дочери и престиж своей семьи.

Доктора обнадеживали его, говорили, что Тамар поправится. Но этого недостаточно. «Незапятнанная репутация» — вот что было важно для дедушки Тариэла. Он предпочел бы умереть, нежели дожить до того, чтобы честь его семьи была взята под сомнение.

Старик обругал доктора Перадзе за неправильный диагноз, а вот Херипс подтвердил слова Перадзе. Хотя никто не говорит Тариэлу ничего определенного, ему все понятно. Виновником несчастья он считает Тараша Эмхвари.

И бьет себя старик кулаками в грудь в порыве позднего раскаяния: почему своевременно не выгнал из своего дома этого негодяя? Эмхвари и без того должники за кровь Шервашидзе, а теперь по милости одного, из них на дом Тариэла обрушилось еще новое несчастье!

Он даже не может вволю поносить ненавистного врага: Херипс предупредил отца, что больная волнуется, когда о Тараше Эмхвари отзываются дурно.

— Да и неразумно ругать человека всенародно, когда дело еще может кончиться благополучно, — говорит Херипс.

Это несколько успокоило священника. И все же, как только Лукайя возвращается из города, дедушка Тариэл сейчас же спешит к нему с вопросом:

— Ну, что говорят?

Если Лукайя приносит какую-нибудь сплетню, услышанную краем уха, дедушку Тариэла бросает в дрожь. Ему кажется, что злые языки решили во что бы то ни стало запятнать безупречное имя его семьи.

— Что слышно? — спрашивает он кряхтящих старух княгинь, тетушек и кумушек.

И невдомек старику, что такими расспросами он только распаляет любопытство сплетников.

Провожая врачей, он каждого умоляет не проговориться где-нибудь и этим сам подогревает слухи.

Чтобы скрыть истину, Тариэл через Дашу и Лукайя оповестил соседей, что Тамар больна оспой и родителям следует оберечь детей. «Мой христианский долг требует, чтобы я предупредил вас», — велел он им передать.