Ранний Азимов (Сборник рассказов) - Айзек Азимов

— Привет, — мрачным тоном произнес Харли, и Николс кивнул. Мышцы на его щеках пульсировали, казалось, он находился в состоянии напряжения и почему-то чувствовал себя неуютно в присутствии Харли. Тем не менее глаза его сверкнули, а голос, кода он обратился к молодому Харли, был достаточно дружелюбным, но не без ноток высокомерия.

— Привет, Харли, как проходит процесс?

— Его спросите, — ответил Харли, показав большим пальцем на Уилсона и усаживаясь за столик. — Он адвокат. Он должен во всем разбираться.

— А это не так?

Харли пожал плечами и обернулся в поисках официантки.

— Не знаю… виски с водой! — Он проводил девушку оценивающим взглядом и снова повернулся к Николсу. — Беда в том, что Уилсон может считать, что разбирается, а я считаю, что он заблуждается.

Уилсон нахмурился.

— Вы намекаете… — начал было он, но тут Николс поднял руку.

— Не будем ссориться, — сказал Николс. — Ответьте на мой вопрос. Я в некотором смысле заинтересованная сторона и имею право знать. Как проходит процесс?

Уилсон постарался всем своим видом показать, что говорит откровенно.

— Честно говоря, — сказал он, — не слишком удачно. Боюсь, мнение судьи расходится с нашим. Если бы вы послушали меня й дождались, пока в должность вступит другой судья…

— У меня не было времени, — сказал Николс — Через несколько дней я должен быть совсем в другом месте. Мне пора уезжать. Считаете, что мы можем проиграть дело?

Харли резко засмеялся. Уилсон бросил на него свирепый взгляд, а Рассел схватил стакан с подноса официантки и осушил его одним глотком. Улыбка не сходила с его лица, когда он слушал слова Уилсона.

— Да, такая опасность существует.

— Гм. — Николс с интересом рассматривал свои ногти. — Может быть, я выбрал не того адвоката.

— Конечно. — Харли помахал официантке. — А знаете, что я еше думаю? Вы выбрали не того клиента, то есть м-а-р-и-о-н-е-т-к-у. Мне все это надоело. И штуковина на шее страшно воняет. Откуда я знаю, что она от чего-то защищает. На мой взгляд, просто смердит.

— Защищает, — просто ответил Николс. — Не советую ходить куда-нибудь без нее. Покойный Хэнк Дженкинс — не слишком матерый призрак, другой разорвал бы вас на части и закусил бы травами на десерт, но без них, уверяю вас, вы стали бы очень несчастным человеком, как только Дженкинс узнал бы, что вы перестали их носить.

Он поставил на стол бокал с красным вином, которое не пил, а только нюхал, и пристально посмотрел на Уилсона.

— Я вложил в это дело деньги, — сказал он. — Надеялся, что вы сможете справиться с юридической стороной. Теперь вижу, что придется сделать чуть больше. Слушайте внимательно, потому что повторять не буду. В этом деле существует аспект, который остался незамеченным для вашего притупленного сознания адвоката. Дженкинс заявляет, что является астральным существом, каковым несомненно является. Поэтому, вместо того чтобы пытаться выставить его призраком и, с юридической точки зрения, мертвецом, вы сделаете вот что…

Он стал говорить быстро и по существу.

Когда он ушел, чуть позже, Уилсон уложил Харли в постель в

его номере и впервые за много дней почувствовал себя довольным.

— Честно говоря, — сказал он, — не слишком удачно. Боюсь, мнение судьи расходится с нашим. Если бы вы послушали меня и дождались, пока в должность вступит другой судья…

— У меня не было времени, — сказал Николс. — Через несколько дней я должен быть совсем в другом месте. Мне пора уезжать. Считаете, что мы можем проиграть дело?

Харли резко засмеялся. Уилсон бросил на него свирепый взгляд, а Рассел схватил стакан с подноса официантки и осушил его одним глотком. Улыбка не сходила с его лица, когда он слушал слова Уилсона.

— Да, такая опасность существует.

— Гм — Николс с интересом рассматривал свои ногти. — Может быть, я выбрал не того адвоката.

— Конечно. — Харли помахал официантке. — А знаете, что я еше думаю? Вы выбрали не того клиента, то есть м-а-р-и-о-н-е-т-к-у. Мне все это надоело. И штуковина на шее страшно воняет. Откуда я знаю, что она от чего-то защищает. На мой взгляд, просто смердит.

— Защищает, — просто ответил Николс, — Не советую ходить куда-нибудь без нее. Покойный Хэнк Дженкинс — не слишком матерый призрак, другой разорвал бы вас на части и закусил бы травами на десерт, но без них, уверяю вас, вы стали бы очень несчастным человеком, как только Дженкинс узнал бы, что вы перестали их носить.

Он поставил на стол бокал с красным вином, которое не пил, а только нюхал, и пристально посмотрел на Уилсона.

— Я вложил в это дело деньги, — сказал он. — Надеялся, что вы сможете справиться с юридической стороной. Теперь вижу, что придется сделать чуть больше. Слушайте внимательно, потому что повторять не буду. В этом деле существует аспект, который остался незамеченным для вашего притупленного сознания адвоката. Дженкинс заявляет, что является астральным существом, каковым несомненно является. Поэтому, вместо того чтобы пытаться выставить его призраком и, с юридической точки зрения, мертвецом, вы сделаете вот что…

Он стал говорить быстро и по существу.

Когда он ушел, чуть позже, Уилсон уложил Харли в постель в его номере и впервые за много дней почувствовал себя довольным.

Рассела Джозефа Харли, страдавшего от легкого похмелья и сильного беспокойства, вызвали в качестве первого свидетеля в свою пользу.

— Ваше имя? — сказал Уилсон.

— Рассел Джозеф Харли.

— Вы — племянник покойного Зебулона Харли, который завещал вам дом, известный как Харли-холл?

— Да.

Уилсон повернулся к судье.

— Представляю копию завещания покойного мистера Зебулона Харли в качестве доказательства. Все его имущество завешано его племяннику — единственному живому родственнику, то есть ответчику.

— Истец никоим образом не оспаривает право ответчика на Харли-холл, — произнес с места Тернбулл.

— Вы провели часть детства в Харли-холле, — продолжил Уилсон, — и иногда посещали данный дом, став взрослым человеком?

— Да.

— Когда-либо, кто-либо в виде духа, призрака или астрального существа обнаруживал себя в вашем присутствии в Харли-холле?

— Нет. Я бы запомнил.

— Ваш дядя когда-либо упоминал о чем-либо подобном?

— Он? Нет.

— Больше нет вопросов.

К перекрестному допросу приступил Тернбулл.

— Мистер Харли, когда в последний раз вы видели вашего дядю?

— В одна тысяча девятьсот тридцать восьмом году. В сентябре, десятого или одиннадцатого.

— Какое время вы провели с ним?

Харли почему-то покраснел.

— Всего один день.