Бонапарт. По следам Гулливера - Виктор Николаевич Сенча
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С князем Куракиным произошло то же самое, что пятнадцать лет назад, когда император Павел обозвал его неприличным словом на букву «ж». На этот раз князь чуть ли не навытяжку стоял перед чужеземным монархом, бросавшим в лицо тяжкие обвинения. Страшно сказать, на сей раз его обвиняли в том, что в случае неповиновения Россия будет наказана. Так же, как и много лет назад, этот человек будто окаменел, не смея вымолвить ни слова.
Тем не менее старому дипломату постепенно удалось справиться с волнением, и когда Наполеон немного успокоился, сказал:
– Сир, Его Императорское Величество Александр Павлович был и остается верным другом и союзником Франции…
– Одни только слова! – возмутился Бонапарт. – На деле же Россия идет на поводу у Англии. Если бы Петербург поддержал континентальную блокаду в должной мере, англичанам ничего не оставалось бы, как пойти на уступки. Предлагаю, князь, выработать между нашими странами новые соглашения, которые сделали бы нас безоговорочными союзниками. Вы готовы на такой шаг?
– Ваше Величество, у меня нет для этого необходимых полномочий, – нашелся Куракин.
– Так отправьте письмо, чтобы вам их прислали! – окончательно вышел из себя Бонапарт.
Весь разговор между Наполеоном и русским послом происходил на глазах у представителей европейских государств – по сути, на глазах у всей Европы. И обвинения, брошенные в адрес Куракина, не остались незамеченными. Как и то очевидное, что Наполеону никаких соглашений от России не требовалось: было ясно, что Главный Монарх Европы уже принял решение. В Амстердам, Вену, Рим, Мадрид, Дрезден, Мюнхен, Кенигсберг и Варшаву полетели секретные депеши о том, что война Наполеона с Россией – дело ближайшего будущего…
В конце 1811 года русский посол во Франции Александр Борисович Куракин был вынужден доложить в Санкт-Петербург, что Наполеон активно готовится к войне с Россией.
«Не время уже нам манить себя пустою надеждою, – сообщал он канцлеру Румянцеву, – но наступает уже для нас то время, чтоб с мужеством и непоколебимою твердостию достояние и целость настоящих границ России защитить».
С русским послом в Париже больше не церемонились. И это несмотря на то что накануне войны Россия пошла на серьезные уступки: Петербург был готов закрыть глаза на произошедшее с герцогством Ольденбургским и начать переговоры с правительством Франции о компенсации в пользу герцога; кроме того – поставить французскую торговлю в исключительное положение. И так далее. Хотя, настаивал русский посол, российский император будет продолжать добиваться вывода войск из Пруссии, а также отстаивать свое право торговать с нейтральными державами.
Но было поздно. Фридрих Вильгельм III оказался слишком труслив. В феврале 1812 года прусский король подписал с Наполеоном союзный договор, согласно которому 20 тысяч его солдат должны были пополнить Великую армию. Одновременно Бонапарт получил возможность беспрепятственно передвигаться по территории Пруссии. Немецкий корпус генерала Йорка должен был влиться в состав частей маршала Макдональда. Уже в марте аналогичный договор был заключен и с Австрией, обязавшейся выставить 30 тысяч человек под командованием генерала Шварценберга.
Весной 1812 года князь Куракин принялся спешно готовиться к отъезду в Петербург. Кому хочется оказаться добровольным пленником во время войны?..
* * *
Война! Вот что спасет Империю от робеспьеров и прочих опричников. Молниеносная и победоносная война все расставила бы по своим местам. Так было всегда: взрыв патриотизма заставляет забывать о хлебе насущном. Любовь к Отечеству сильнее мук желудка. И только мудрый правитель в такие моменты знает, в чем его задача: заставить голодранца, надевшего солдатский мундир, мечтать не о сухаре, а о маршальском жезле в своем ранце, который, несомненно, он обязательно получит, правда, если не будет унывать и станет мужественно преодолевать тяготы армейской службы…
Важно другое – определиться, куда двинуть силы «непобедимой армии» – в сторону ненавистных бриттов или все-таки к границам России, претензий к которой было ни на грош. Успешный десант на Британские острова решил бы все проблемы. Но десант – дело дорогостоящее и хлопотное; отпугивал и мощный английский флот. А вот кампания против русских сулила стать успешной. Если, конечно, подойти к делу с умом. Например, использовать в войне тех же шведов или турок. Одни поднажмут с севера, другие – с юга; а основные силы ударят в центре, в направлении на Смоленск.
Ключи от Санкт-Петербурга и Москвы – не самоцель. То будет Вторая Польская кампания. Война на востоке повторит боевые действия 1807 года. Ведь русские такие простаки! Александр нетерпелив, он не удержится и отдаст приказ перейти границы Великого герцогства Варшавского, где ему и будет дано генеральное сражение. Зачем идти на Смоленск, когда можно уничтожить всех этих казаков где-нибудь под Краковом или Варшавой?.. Главное, чтобы сражение с русскими оказалось победоносным. Война с Александром должна закончиться молниеносной викторией.
Так оно и будет, но при одном условии: если ему, Бонапарту, удастся сформировать этакий кулак в виде антирусской коалиции Наполеона. Вестфальцев, баварцев, саксонцев и австрийцев – всю эту слабохребетную братию – в бараний рог! На острие этого рога будут драться поляки. Так что пусть присоединяются к Великой армии, пополняя французские ряды, изрядно потрепанные в кровопролитных битвах в разных европейских уголках ради всеобщего блага. А за благо следует расплачиваться…
Нажим на вассалов оказался успешным: никто и не думал ворчать (еще чего!). Европейские монархи покорно выделяли под начало Наполеона Бонапарта десятки тысяч своих солдат. Тогда-то мысль о России как о противнике прочно засела в голове Бонапарта. Надменный Александр будет покорен! Но вести себя с русским царем следует осторожно. Действительно, кому мешает медведь, живущий в тайге? Разве только тому, кто, прогуливаясь по опушке, вдруг углубится в лес. К чему французам углубляться в необъятные дебри, чтобы быть там растерзанными русским медведем?
– Главное, не дать увлечь себя в русскую берлогу, – делился планами в кругу близких соратников Бонапарт. – Мы начнем с переправы через Неман. А границами кампании станут Минск и Смоленск. Там и остановимся. Укрепив эти два города, я вернусь в Вильно, в котором будет наша главная ставка. Затем вплотную займусь организацией Литовского государства…
* * *
…Очередное изгнание Жозефа Фуше явно затянулось. Беспечная тихая жизнь в замке Экс, в котором все последние годы пребывал герцог Отрантский, все более и более тяготила. Порой казалось, что этот огромный и мрачный средневековый замок был вовсе не нагромождением крепких камней, а каким-то живым существом, превратившимся с некоторых пор в сурового тюремщика.
