Одиночка - Пак Владимировна

"Сначала покажись. Для меня важен твой истинный облик, а не это мутное изображение перед глазами".

"Обернись", – подсказал он.

Усталое лицо пропало, и передо мной вновь предстал зал. Звуки обрушились с новой силой и среди всего этого гомона, умело поддерживаемого как магами, так и гостями, практически невозможно было уловить хоть что-то из беседы Веланда все с тем же высоким привратником, главным среди них, как мне показалось вначале. Но со мной разговаривал не он, а значит, Старшему подсунули рядового хранителя, тогда как тот, кого они действительно признали главным, находится поблизости и преспокойно за всеми наблюдает. И тогда я последовал совету и развернулся, по пути сцапав с подноса юноши-ученика высокий хрупкий бокал. Сделал глоток с блаженным выражением на морде, подстраиваясь под царящую атмосферу всеобщего благополучия. Это подействовало. Несколько магов, косящихся в мою сторону с крайне настороженным видом, отвели глаза, так и не заметив ничего интересного. Теперь можно и оглядеться.

Поиски заняли ровно две секунды. Недалеко от меня, прислонившись к бежевой драпировке, стояла парочка хранителей Врат и мирно беседовала с неизвестной мне чародейкой, то и дело кокетливо поправляющей белокурые локоны. Ее сладкий голосок вместо расположения к его обладательнице лично у меня вызывал прямо противоположные чувства. Думаю, примерно то же сейчас испытывали и привратники.

Стараясь не пялиться слишком уж откровенно, я удовольствовался тем, что скользнул по ним мимолетным взглядом и равнодушно отвернулся. Но и этого оказалось достаточно, чтобы узнать его, пусть даже привратник стоял вполоборота ко мне. Сути это не меняло. То же лицо, только выражение на нем совсем другое – наивно-удивленное, чтобы в точности соответствовать представлению Единых о новых врагах.

Итак, здесь все в масках, все пытаются обмануть друг друга и пока совершенно неясно, у кого это получается лучше.

Я проводил взглядом худощавого прислужника, наверное, еще одного ученика из уже насчитанных мной шестнадцати, вот также блуждающих в толпе с серебряными подносами. В другой раз меня наверняка заинтересовало бы, как это они все решились наступить на горло неимоверной гордости, присущей всем Единым, но сейчас мой ум занимали другие мысли и чтобы не выдать их, нужно было просто куда-то смотреть, и желательно на тех, кто побезобидней.

"Я выполнил твою просьбу. Теперь твой черед", – вновь всплыл голос привратника из приоткрытой для меня лазейки их беседы.

"Помню".

Я пригубил напиток и начал мысленно говорить, не утаивая ничего. Все от появления в моей жизни Сеедира до смерти Зарона, так, словно переживал это заново. Временами, чувствуя, как начинают трястись руки, ненадолго прерывался и делал несколько торопливых глотков, притупляя жгучую боль. На месте старался не стоять, медленно двигался по залу, ведь заглушить мысленный голос все равно было невозможно. И я знал, что значит отсутствие других голосов в голове – привратники, все до единого, слушают меня сейчас. Ловят каждое слово, чтобы запомнить навсегда и попытаться понять. По крайней мере, я все еще продолжал на это надеяться. Когда закончил, поставил пустой бокал на поднос проходящего мимо ученика и взял другой. Осушил одним махом, чтобы вернуть хоть каплю утраченного спокойствия.

Не знаю, сколько длилось это молчание на недоступном Единым уровне. Никто не произносил ни слова, но я со своим обострившимся чутьем улавливал потрясение привратников, когда проходил мимо них, внешне ничуть не изменившихся в лице. Осуждение – вот что значила тишина.

Мне вдруг захотелось кричать.

"Почему вы молчите? – мысленно взвыл я. – Ну скажите же хоть что-нибудь! Что ненавидите меня, презираете, – на понимание я уже не рассчитывал, – только не надо вот так…"

"Извини, – глухо прозвучал голос собеседника, – но это так трудно".

"Вам трудно? – внезапно обозлился я. – Не смеши. Ты просил правду, и я открыл ее тебе, сказал вам все как есть!"

"Это так. Мы ожидали чего-то подобного, но все равно как-то… не верится".

"Придется поверить", – жестко ответил я и резко вышел из образованной привратниками пустоты.

Вот и поговорили.

Кажется, меня хотели удержать. Я ощутил на миг тончайшее полотно Силы и взгляд, вовсе не враждебный, а скорее сочувствующий, уперся мне в спину, но было поздно. Я сгоряча рванулся из паутины теплых объятий, расплескал вино и толкнул случайно оказавшегося рядом Хенигаса.

Наемник недоуменно обернулся, в глазах вспыхнуло и тут же погасло раздражение.

– Ох, извини, – вырвалось у меня. И я приложил руку ко лбу, чувствуя себя совершенно разбитым.

– Что это с тобой? – резко спросил он. – Ты весь какой-то бледный.

– Просто вдруг стало нехорошо, – проговорил я сквозь зубы, тщетно пытаясь вернуть самообладание. – Как думаешь, никто не заметит, если я ненадолго выйду во двор подышать свежим воздухом?

Хенигас пожал плечами и посмотрел на Веланда, но тот, занятый разговором с привратниками, даже не заметил этого. И тогда он неохотно сказал:

– Хорошо, иди, но держись подальше от тех двух магов. А еще лучше… Цирон!

Несмотря на то, что произнес он это вполголоса, наемник материализовался рядом буквально миг спустя, хотя до этого, и я мог в этом поклясться, поблизости его точно не было.

– Мне не нужна нянька, – запротестовал было я.

– А тебя не спрашивают, – отрезал Хенигас. – Это здесь все такие… – он запнулся, подыскивая подходящие слова.

– Приторно-любезные, – не удержавшись, подсказал я.

Хенигас поморщился, но все же кивнул.

– Можно и так сказать. Но стоит тебе оказаться за пределами этого зала, как стычки не избежать. И так как на твое благоразумие полагаться просто глупо, за порядком проследит Цирон.

– С радостью, – отозвался тот. – Мне и самому уже осточертело это сборище.

И мы с непринужденным видом двинулись к выходу, прочь с этого бала-маскарада, от которого у меня уже голова шла кругом.

Ночь, похоже, когда-то успела окутать свои владения настоящим густым мраком так, что даже мертвому свету Единых не удавалось полностью рассеять его. И не так давно окрысившиеся на нас маги охотно этим пользовались и стоя дремали, прислонившись щекой к холодной поверхности своего поста.

Мне это было только на руку. Несмотря на то, что злость так и не ушла, а скорее затаилась, приготовившись уцепиться за любое неосторожное слово или взгляд, вновь цапаться с магами меня не тянуло. Хотелось просто отдохнуть.

– Никчемный нынче выдался денек. – Цирон наклонился, поднимая с земли маленький камешек. – С привратником ты справился сам, а мы стояли себе как столбы. Ни тебе жаркой схватки, ни капли крови. А вот, помнится, когда за одиночками охотились, было веселей. – И подкидывая камушек на ладони, он искоса глянул на меня, ожидая ответной реакции на свои слова.