Преступный человек (сборник) - Чезаре Ломброзо

Борьба классов в Англии возникла в то время, когда аристократия стала вотировать законы, покровительствующие земельной собственности в ущерб промышленникам. Буржуазия сплотилась тогда вокруг Елизаветы и вместе с ней одержала победу над аристократией, сплотившейся около Марии Стюарт. То же произошло при Кромвеле и при возведении на престол Вильгельма Оранского.

Также шло дело и в Германии, в XVI веке, когда дворянство в лице электоров, обладающих всей полнотой политической власти, стало издавать законы, враждебные капиталу и торговле, то есть налагать ввозные и вывозные пошлины{91}. Понимая всю невыгоду этих законов для торговли и промышленности, богатая буржуазия не только добилась от Карла V их отмены, но и взяла сторону крестьян, которые в это время восстали против помещиков. Впрочем, союз этот скоро разрушился, так как буржуазия почувствовала, что в крестьянском восстании дело идет не только о земле, но и о капитале.

В Италии равным образом за борьбой гвельфов и гибеллинов скрывалось соперничество капитала с земельной собственностью, промышленников с феодалами; по крайней мере так полагает Лориа [92] .

«Все итальянские революции, – пишет Кине, – были социальными; общественные классы свергали друг друга: аристократы превращались в буржуазию, буржуазия – в аристократию, и обе терялись в пролетариате, чтобы вновь возникнуть из него с новой силой. В постоянном коловороте, который представляет собой средневековое итальянское политическое право, общественные классы и сталкивались между собой, и поочередно разбивались при каждой революции; трудно встретить где-либо подобное непостоянство права собственности».

Лориа видит влияние экономических причин даже в бунтах янычаров, потому что в Турции, как и в других восточных государствах, собственность являлась в двух главных формах: как результат производительной деятельности купцов и промышленников и как военная награда, как лен, даваемый не только военачальникам, а и простым солдатам. Янычары, например, были вассалами короны; в награду за службу они получали земельную собственность. И вот эта военная собственность сталкивалась иногда с безоружной гражданской собственностью, что мы видим и в Риме в последние годы империи, и во всей Европе в Средние века.

Во Франции лига времен Генриха III была союзом духовенства, владеющего собственностью, с лимузенскими и овернскими нищими, с угольщиками и водоносами Парижа против аристократии и буржуазии. Во время своего эфемерного триумфа она старалась разорить последних против их собственности, как, например, сложением квартирной платы с бедных жильцов.

В свою очередь буржуазия, долгое время бывшая бессильной против короны и аристократии, подстрекнула народ к бунту и вместе с ним победила своих угнетателей, но, победив, она отделилась от народа, который продолжал революцию уже на свой страх и довел ее до террора, причем обрушился на свою прежнюю союзницу, подвергнув ее прогрессивному налогу, грабежам и всяческим насилиям.

Буржуазия, впрочем, успела наверстать свое в дни термидора, когда преобладание класса собственников было восстановлено; но воцарение Наполеона вновь создало поворот не в ее пользу благодаря высоким налогам и континентальной системе, тогда как простой народ извлек выгоду из повышения заработной платы, обусловленного постоянными войнами. Потому-то буржуазия и постаралась ускорить падение Наполеона, понизив пятипроцентные бумаги до 45 франков во время войны с союзниками.

Реставрация со своими наклонностями к феодализму тоже плохо была принята буржуазией, которая, вновь соединившись с народом, создала июльскую революцию, возведшую на престол Людовика-Филиппа.

Современный нигилизм, по мнению Рошера, также порожден столкновением капитала с земельной собственностью, особенно же покровительством торговых классов выкупу земельных участков крестьянами в ущерб дворянству, которое реагировало на это, вступив в союз со всеми разоренными и врагами буржуазии.

Шень говорит, что благоденствие Китая зависит от расширения сети каналов, орошающих землю, и что те богдыханы, которые мало заботились об этом расширении, всегда были свергаемы.

15)  Налоги и земельные единицы ценности. Часто сами правительства своим непониманием экономических законов увеличивают существующее уже нарушение экономического равновесия и тем вызывают бунты. Одной из причин революции во Франции в 1360 году при Валуа было изменение ценности золота, совершенное 26 раз в один год; а в Сицилии недовольство низкопробной монетой, по словам Амари, ускорило Вечерни.

«Каждый год, а иногда несколько раз в году, в Мессине и Бриндизи чеканили мелкую разменную монету из сплава, очень бедного серебром. И так как никто ее добровольно не брал, то правительство насильно заставляло всех покупать ее по высокой цене, уплачиваемой полноценной серебряной или золотой монетой, причем казна получала восемьдесят процентов выгоды».

Чаще, однако ж, бунты вызываются чрезмерными налогами. Так, в России восстание случались только по этому поводу. При одном из них население, выведенное из терпения, возмутилось, бежало за границу и избрало своим вождем разбойника Стеньку Разина, который взял несколько городов, а потом был убит. Другой бунт из-за тяжести налогов был в Нижнем Новгороде (? – перев. ), но кончился тотчас же, как только царь пожертвовал своими советниками.

В Лондоне в 1739 году были бунты из-за вотированных парламентом налогов на некоторые пищевые вещества; тем же кончилась попытка Уолпола основать финансы страны на одних только косвенных налогах.

В 1382 году в Париже налог на торговлю овощами вызвал страшный бунт «майотенов» (молотобойцев), и вот при каких обстоятельствах.

По смерти Карла V герцоги Анжуйский, Беррийский и Бургонский составили регентство ввиду малолетства их племянника, Карла VI, которому было только двенадцать лет.

Предавшись роскоши и кутежам, регенты скоро растратили богатства, накопленные покойным королем, а потому для пополнения государственной казны должны были возобновить множество давно уже отмененных налогов и между прочим налог на продажу жизненных припасов. Решение это было принято без ведома генеральных штатов.

На другой день, 1 марта 1382 года, сборщики отправились по рынкам, и один из них обратился с требованием уплаты налога к старушке, торговавшей зеленью. Она платить отказалась, а когда сборщик прибегнул к насилию, то стала кричать. Сразу вспыхнул страшный бунт. Народ бросился к арсеналу ратуши и захватил там молоты, запасенные ввиду возможности нападения англичан. Этими молотами он перебил сборщиков податей и солдат герцога Анжуйского, а затем освободил арестантов, которые присоединились к бушующей толпе. Все аббатства, монастыри, церкви, даже кладбища были ограблены. Восстание быстро распространилось на Руан, Реймс, Шалон, Орлеан и прочих. Скоро, впрочем, оно было подавлено кровавыми репрессиями.

В 1548 году кровавый бунт возник в области Гиень. Шайки крестьян по 10–15 тысяч человек, восставшие против налога на соль, проходили всю провинцию, избивая сборщиков, сражаясь с жандармами, освобождая арестантов и сжигая дома агентов правительства. В Бордо они убили помощника губернатора. Герцог Монморанси с десятитысячным войском жестокими мерами подавил это восстание.

В 1638 году руанская чернь восстала против соляных приставов, но бунт быстро был потоплен в крови восставших. Ненависть к соляным приставам, однако ж, не исчезла, так что в следующем году правительству пришлось особым декретом воспретить под страхом смертной казни называть их грабителями, лихоимцами и тому подобными ругательными прозвищами.

В 1640 году Мазарини удвоил налог на пищевые вещества. Парижский народ тотчас же построил баррикады, овладел тюрьмами, освободил президента парламента Потье-де-Бланмениля и советника Брусселя, арестованных по приказанию самого министра. Двор испугался и вошел в соглашение с народом, облегчив налоги более чем на двенадцать миллионов.

В 1649 году народ вновь отказался платить соляной налог. Опять восстание. Полторы тысячи лодочников с Луары явились в Нант, запаслись там солью в большом количестве и стали развозить ее по деревням, продавая на площадях, на рынках, у церквей, как и всякий другой товар, не обложенный пошлиной. Ненависть против фиска была так велика, что всякий преследуемый полицией человек, закричав: «Долой соляной налог!», мог быть уверен в помощи толпы.

Перед революцией тяжесть налогов во Франции была невыносима. В Шампани, например, плательщики податей должны были вносить в казну 54 фр. 18 су с каждых ста франков дохода, а в некоторых приходах даже 71 фр.

В Верхней Гиени с домов платили треть дохода, а с фондов – четверть ренты; кроме того, всем приходилось платить подушные – одну десятую часть дохода, да одну седьмую в счет оброка сеньорам, да еще налог в замену барщины, да расходы ж насильственному взиманию налогов, да штрафы разного рода, и прочее.