Раз за разом. Doing it All over (СИ) - "Al Steiner"

"Спасибо." Я сказал.

«Вы спросили меня на днях, хочу ли я дожить до внуков».

"Да." Я сказал.

"Я делаю." Он кивнул. "И я предполагаю, что вы намереваетесь обеспечить этих внуков?"

Я снова нервно сглотнул. "Да." — наконец сказал я. "Я делаю."

Он медленно кивнул, делая большой глоток пива. «Убедись, что ты правильно обращаешься с моей дочерью, Билл». Он сказал. «Она единственная, кто у меня есть. Я намерен прожить достаточно долго, чтобы надрать тебе задницу, если ты когда-нибудь причинишь ей боль. Ты понимаешь?»

"Я делаю." Я сказал ему. — И вам придется прожить еще долго, чтобы увидеть этого мистера Блэкмора.

Мы мгновение смотрели друг на друга. Наконец выражение его лица смягчилось. "Кто тебе нравится?" — спросил он, мотнув головой в сторону телевизора.

"Нравиться?" Я попросил.

«В бейсболе?» Он пояснил, как будто я был идиотом. «Вы из Спокана, так что я предполагаю, что вам нравятся моряки».

«Ну, по правде говоря, мистер Блэкмор…»

"Разъем." Он сказал. «Зовите меня Джек».

"Разъем." — сказал я, имя звучало странно на моих губах. «Честно говоря, я совсем не большой фанат бейсбола. На самом деле я вообще не слежу за спортом».

"Я делаю." Я сказал ему. — И вам придется прожить еще долго, чтобы увидеть этого мистера Блэкмора.

Мы мгновение смотрели друг на друга. Наконец выражение его лица смягчилось. "Кто тебе нравится?" — спросил он, мотнув головой в сторону телевизора.

"Нравиться?" Я попросил.

«В бейсболе?» Он пояснил, как будто я был идиотом. «Вы из Спокана, так что я предполагаю, что вам нравятся моряки».

«Ну, по правде говоря, мистер Блэкмор…»

"Разъем." Он сказал. «Зовите меня Джек».

"Разъем." — сказал я, имя звучало странно на моих губах. «Честно говоря, я совсем не большой фанат бейсбола. На самом деле я вообще не слежу за спортом».

— Ты не смотришь спорт? — спросил он, глядя на меня так, будто я какой-то коммунист-радикал.

Я покачал головой. "Нет."

«Если ты собираешься стать моим зятем, Билл, нам придется это изменить».

На следующий день Джек Блэкмор лег под нож из-за операции тройного шунтирования. Ему разрезали ногу и удалили из нее артерии. Затем они вскрыли его грудную клетку, остановили его сердце и установили эти артерии в его сердце, минуя закупоренные сосуды. Они перезапустили его сердце и зашили его обратно. Операция от анестезии до послеоперационной палаты заняла почти пять часов. Нина и Мэри провели там целый день, слоняясь в приемной хирургии, читая старые журналы, попивая кофе и беспокоясь.

Я провел день в школе и на работе, занимаясь своими собственными заботами. Передо мной встал тот факт, что я, скорее всего, снова столкнул судьбу с ее пути. Мистер Блэкмор, Джек, по всей вероятности, должен был быть мертв. Но сейчас его не было. Собиралась ли судьба быстро вернуть его? Он собирался умереть на операционном столе жертвой реакции на анестезию, неправильной процедуры или какой-то другой болезни? Он собирался умереть от послеоперационной инфекции? Тысяча вещей может пойти не так, и за любую из них может ухватиться мстительная судьба, чтобы убрать своенравного Джека Блэкмора с поля зрения.

Поскольку он был в больнице, где я работал, я при каждой возможности останавливался, чтобы посмотреть, как идут дела. Я заскочила по прибытии и обнаружила, что Нина и Мэри все еще в приемной, с нетерпением ожидая. Я обнял Нину и сказал ей, что все будет в порядке. Услышав это, она вытерла несколько слез. Слова звучали почти как ложь на моих губах. К моему второму перерыву его уже не было в операционной, но посетителей еще не пускали. Я сказал больше слов ободрения, прежде чем отправиться обратно на свою станцию. К моему последнему перерыву они оба были у него дома. Их настроение улучшилось, и они стали более расслабленными. Они сказали мне, что он вышел из операции в полном порядке, хотя и испытывал сильную боль.

Я вернулся, когда моя смена закончилась, и нашел их обоих в отдельной комнате, куда его перевели. Они сидели на стульях у его кровати, просто наблюдая, как он то приходил в себя, то терял сознание. Я правильно догадался, как оказалось, что он был сильно накачан лекарствами.

"Как он поживает?" Я спросил двух женщин в его жизни.

Прежде чем они успели ответить, заговорил сам Джек. "Как дерьмо". Он сказал хрипло, его глаза обратились ко мне.

"Не хорошо да?" — спросил я его, подходя ближе.

«Кажется, будто кто-то разрубил мою чертову грудь топором». Он сказал.

"Разъем." — машинально предупредила Мэри. "Ваш язык."

Он одарил ее взглядом, взглядом, который могут пройти только люди, прожившие в браке тридцать три года.

Я оставался с ними, пока часы посещения не закончились. Похоже, они не возражали против моего присутствия там. Нина и я держались за руки, пока разговор шел вперед и назад, а Джек входил и выходил. Он пытался объяснить мне тонкости стратегии Моряка, но демерол или что-то, что ему давали, заставляло его постоянно забывать, что он говорил.

Когда мы, наконец, оставили его на вечер, я спустился на лифте с Мэри и Ниной, и мы вышли на парковку. Их машина была припаркована на гостевой стоянке, а моя — на стоянке для сотрудников. Я проводил их до машины, и мне пора было уходить.

Мэри подошла к водительской стороне своей машины, а мы с Ниной стояли у пассажирской двери, неловко глядя друг на друга.

«Хорошо, — сказал я, — увидимся завтра. Ты будешь здесь?»

«Только ближе к вечеру». Она сказала. «Поскольку с папой все в порядке, я возвращаюсь в школу и РОП».

"Ой." Я кивнул, бросив взгляд на Мэри, которая наблюдала за нами, отказываясь садиться в машину. «Ну, тогда увидимся завтра в школе и, наверное, загляну сюда после работы».

"Хороший." Она нерешительно улыбнулась. "Хорошо…"

— Ну… — повторил я. Мы продолжали смотреть друг на друга, бросая нервные взгляды на ее мать.

«О, ради Христа». — вдруг объявила Мэри. «Если вы хотите поцеловать друг друга, вперед, сделайте это. Я достаточно видел, как вы делали это через занавески».

С этими словами она хрипло села в машину.

Мы с Ниной посмотрели на нее, потом друг на друга, удивление и смущение отразились на наших лицах.

— Ты слышала, мама. Нина сказала мне, улыбаясь.

"Ага." — сказал я, наклоняясь и целуя ее.

На следующий день Нина вернулась в школу, как и сказала. Она не сможет навестить отца в больнице по крайней мере до четырех часов. Джек продолжал восстанавливаться и, как сообщалось, чувствовал себя хорошо. Мэри Блэкмор дежурила в больнице.

Я сообщил, что работаю в обычном режиме, не задерживаясь наверху. На первом перерыве я в нерешительности стоял перед центральным отделом снабжения. Наконец я нажал кнопку вызова лифта. Когда он прибыл, я поехал наверх.

Когда я вошел в комнату, Мэри и Джек о чем-то тихо разговаривали. Они оба странно посмотрели на меня, когда я вошел. Мы смотрели друг на друга, никто не хотел говорить, никто из них не хотел спрашивать меня, что я здесь делал без Нины.

Наконец я вмешался. — Джек? Я попросил. "Как дела?"

Он на мгновение замялся, продолжая смотреть на меня. Наконец он сказал. "Немного лучше. Не намного, но немного."

"Хороший." — ответил я, подходя и садясь на стул.

Джек пролежал в больнице две недели. Он не страдал послеоперационными инфекциями и фактически добился того, что его кардиолог назвал «замечательным выздоровлением». За это время у меня вошло в привычку в перерывах подниматься наверх, проведать его, перекинуться парой слов со старшим Блэкмором. Только через два дня они перестали смотреть на меня странно и стали приветствовать меня с чем-то близким к теплоте. И, конечно же, я заходил после работы, когда Нина была там.