Избранное. Том 1 - Станислав Константинович Ломакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Способность понимать людей такими, какие они есть в своей линии поведения: волевыми, незащищенными, неприкаянными, проявляя в определенных условиях дух вольности и неприятие строгой официальности и регламентации, казенщины. Всё это отражено в произведениях надымских писателей, выявляя их нравственные приоритеты, духовную связь с персонажами эта связь очевидна, т. к. они прошли тропами и дорогами со своими героями. Конечно, писатель не может отражать жизнь людей с точки зрения изоморфизма, когда элементы одного множества полностью совпадают с элементами другого множества. Воображение присутствует у обоих писателей, но в рассказах и повестях В. Мартынова оно наличествует в большей мере. Письмо Л. Ефремовой больше тяготеет к документалистике. Но я должен отметить, что язык у обоих лаконичен, точен, образен. Немецкий философ и писатель Ф. Ницше высказал интересную мысль: «Человек изобрел искусство, чтобы не погибнуть от истины». Видимо, нужно понимать его высказывание, на мой взгляд, следующим образом: искусство в его различных видах и жанрах, каким бы величайшим историческим феноменом человеческой деятельности оно ни было, является слабым отражением существующей действительности, а воображение, образное мышление дополняет как бы вторичные отображения жизни. А оно в свою очередь не предусматривает полного копирования индивидуальной трасфигурации в сознании людей. Культура в сознании людей является только имманентной, неотторжимой частью духовного мира творцов, создающих разнообразные виды искусства.
В рассказах В. Мартынова «Мимозы», «Баба Поля», «Сейф», «Не пью», «Такая вот война» и других, сохраняя все внешние приметы сугубо камерного повествования, захватывают гораздо более широкие пласты социальной жизни.
Событийная сторона происходящего в рассказах занимает писателей куда меньше, нежели внутренний мир персонажей, своеобразная сейсмограмма их мыслей и чувств. Время для героев движется неравномерно, оно то растягивается, вбирая в себя всю полноту духовной жизни героев, то стремительно летит.
Некоторые рассказы писателей демонстрируют разную степень отчётливости поведения героев от лёгкого юмора до карикатурного гротеска. Л. Ефремова живописует разные ситуации своих знакомых, совпадающие с нашими.
Сюжетной сердцевиной многих очерков и рассказов В. Мартынова и Л. Ефремовой является размышление о своём времени и соотнесённость в нём себя. Писатели прямо указывают, что в наше время насаждается утилитаризм, растление молодежи, стремление оболгать всё хорошее, нравственное, что было в советское время, забыть свою историю. Культ преуспеяния успеха плодит поколение безликих приспособленцев, людей бессмысленно пожертвовавших своей человеческой полноценностью во имя сомнительных удовольствий, выразившихся в материальных и социальных благах. Напор предпринимательства не только губит первозданную природу Севера, но и вытесняет из жизни веками складывающийся быт, моральные устои, подменяя их рациональным стандартом сугубо потребительского существования.
Читаешь повести, рассказы В. Мартынова и поражаешься его прозорливостью, его жизненному опыту, его наблюдениям относительно переоценке моральных ценностей людей, когда они меняют бараки, балки на квартиры. Новая среда, условия жизни вызывали неотвратимые изменения в жизненных переменах. Состояние жизненного дискомфорта и наоборот влияют на духовную жизнь людей.
Тема духовного (даже не физического) выживания в произведениях В. Мартынова и Л. Ефремовой, на мой взгляд, главная опора их творчества. Север может поднять и опустить человека на разные высоты.
Одна высота открывает новое видение в жизненных реалиях, другая может застить глаза и обессмыслить жизнь человека, во всех её проявлениях. Всякие люди встречались писателям на их жизненном пути. Были и гламурные сволочи, чувство жертвенности им не доступно, но даже и они, эпатируя своё поведение, вынуждены были признать необходимость освоения Севера и значимость его в истории развития Сибири. Удивительно разнообразные мотивы поведения людей: здесь и романтика, жестокость, мелочность, нестяжательство и откровенное сребролюбие, интимные стороны, выдержанные, как в откровенных, так целомудренных формах. Писатели показывают изнанку северных будней, проявляя редкостную объективность, вкладывая частицу собственной души, рисуя образы суровой природы и людей, осваивающую её. Ещё одна тема, пронизывающая все рассказы и повести – это тема труда, иногда невыносимо тяжёлого, основанного на духовном дерзании и отваги человека. В повести «Фагоцит» В. Мартынова главный персонаж Светлана, много испытавшая в жизни, размышляет: «Жизнь не есть непрерывная разматывающаяся лента, это на надгробье она вмещается в небольшую черту между цифрами начала и конца, жизнь состоит из отрезков разной длины, разного цвета, разного запаха».
Хорошие книги написали В. Мартынов и Л. Ефремова, заставляющие страдать, мыслить, чувствовать, мир их книг включает в себя все возможные поведенческие структуры, выраженные в отношении к людям, природе, которыми руководствуемся и мы, читатели.
«ЗЕМЛЯ РОДНАЯ ПРОСТИТ»
Общеизвестно, с возрастом у людей притупляется восприятие современной жизни. Человек пытается постичь ее, но не всегда адекватен ей, так как он живет как бы в двух измерениях: в прошлом и настоящем. Время для каждого человека – непостижимый фактор бытия. Люди в стремительном и незримом потоке времени, в калейдоскопе событий пытаются найти свой вектор, чтобы в душе царила гармония воспоминаний, деяний и мечты. Но не всегда это удается. Замечено, что поэты, писатели, ученые с возрастом стараются посредством жизнеописания зафиксировать свою биографию в документальных повестях и рассказах. Почему? Да только потому, что детские и юношеские годы наиболее яркие, эмоциональные, сохраняющиеся в памяти до конца жизни. Например, Лев Толстой помнил себя еще в младенческом возрасте. По существу, мы сталкиваемся с тремя ликами времени, тремя фундаментальными измерениями нашей жизни: прошлым, настоящем и будущим. Эти мысли навеяла прочитанная мною книга Николая Денисова «На закате солончаки багряные», изданная в городе Екатеринбурге. Поэт в своих прозаических и поэтических произведениях не однажды обращался к своему личностному началу жизни. Начало его сохранило яркую, эмоциональную память о минувшем. Вот как он описывает малиновые полосы заката: «Огненные эти закаты и сегодня царапают душу ощущениями неповторимости той поры. В холодных ночах, со льдинками звездного неба, сверкающими колюче и ярко, над селом вдруг вылущивался серпик месяца». Описание природы вызывает у меня божественный образ в душе, охватить, исчерпать его сущность я не могу. Природа запредельна, надличностна, и она действует на разных людей по-разному. Меня трогает все, написанное Н. Денисовым, еще и потому, что мы – почти ровесники – сибиряки, и мое голодное послевоенное детство
