Избранное. Том 1 - Станислав Константинович Ломакин

спорах со своими сподвижниками – С. Шарыпиным, Г. Тютиным, братом Никитой, В. Турчиным, – всецело верившими своему сотоварищу, который полностью отдает себя служению России. Как патриот России, Сибири, Ремез встречает на своем пути не только понимание, но и препятствия со стороны чиновников «белокаменной», воевод, но в случае неудачи не опускает руки, а переключается на другие дела. З. Тоболкин в описании душевных мук своего героя очень точен. Мы благодарны ему за остроту зрения и понимание психологии человека, его душевных качеств. «Чертить карты и сочинять стихи одновременно – не можно. Два начала эти – непримиримые враги. Но оба врага в нем одном. Они воюют, а ему тяжко. В душе, будто железо плавится. Сорвет оно летку, извергнется и сожжет все вокруг, иссушит. Само застынет лавой. Рождались вирши, а он их и не осознавал. Быть может, эти стихи обессмертили бы его, узнай мир о них». От душевных невзгод Ремез искал выход и находил его в разнообразной деятельности. Он интересуется всем не ради праздного любопытства, но его как ученого волнует, насколько адекватен исторический факт, отражающий жизнь и являющийся порождением ее. У 3. Тоболкина нет боязни излишней обобщенности, утраты конкретного, а его тяга к скрупулезному анализу жизни и деятельности Ремеза не порождает опасности мелочности аргументов, многочисленных подробностей, описания деталей домашнего быта, отношений, скажем, с женой Фимой, сыновьями. Наоборот, подобная детализация помогает создать определенный фон, раскрывающий всесторонне личность ученого и обычного земного человека с его страстями, страданиями, взлетами и падениями. Желая сотворить облик своего героя, писатель побуждает его жить не под сенью таинственного облачения, не вдали от обыденных дел, невзгод, сильных страстей, сжигающих людей, не обносит оградой, не очерчивает кругом от всего сущего и земного. Герой его – страстный до работы – страстен и неутомим во всех мирских делах, не исключая и любви. Вот как описывает автор вспыхнувшую страсть Ремеза к знахарке-белорыбице Домне: «Плыла, хохотала, чертова белорыбица! Дом кружило в мутном безбрежье, тащило вниз, к океану, но страха не было, изограф его не испытывал, лишь детское любопытство, восторг перед разыгравшейся стихией, страстью Домны. Мутное небо и мутный Иртыш слились где-то за невиданной чертой, настал давно обещанный писанием конец света. Странный, странный, совсем не библейский потоп. Ни птиц, ни зверей в ковчеге...» У обоих возлюбленных в периоды отдыха не чувствуется раскаяния. Домна, правда, словно оправдывается: «Зашлась я... обезумела вовсе. О-ох! И сила снова в нее влилась. Обмякшее, вялое тело сделалось упругим и жадным». Так мог написать только человек, переживший в своей жизни подобную страсть и хорошо знающий психологию женщин. Господи, все мы не безгрешны на этой Земле!

К достоинству романа З. Тоболкина нужно отнести летописную документальность, он увязывает в сюжете наиболее характерные для того времени события и факты. Это обеспечило прочную реалистическую основу сюжетно-композиционным линиям романа. Речевая, языковая плоть «Зодчего» создает эмоциональный подтекст, органично связанный с повествовательной тканью произведения.

Природа Сибири, столь живо и талантливо воссозданная в романе, властно подчиняет читателя, он невольно как бы переносится на пастбище, луга, и озера, в тайгу, мысленно представляя их не тронутыми бездумной цивилизацией.

Роман «Зодчий» Зота Корниловича Тоболкина рождает мысль о том, что мы порою проявляем излишнюю сдержанность там, где надо сказать откровенно и честно о большом таланте. Произведения З. Тоболкина не удерживают читателя в безмятежности, они волнуют и входят в душу как порыв, пробуждающий к деятельности.

Цена талантливому писателю подобна цене на алмазы и золото. До известной степени его превозносят за то, что он своими произведениями будит мысль и чувства людей. Я долго размышлял над тем, как выразить свое впечатление от прочитанного романа «Зодчий», от встречи с его главным героем – патриотом России Семеном Ульяновичем Ремезовым, и неожиданно припомнил слова выдающегося писателя В. Г. Распутина, сказавшего их на последнем съезде российских писателей. Вот они: «Да, среди великого множества мерзостей жизни... есть и бескорыстие, и радость, и надежда, и святость. Они очень сейчас нужны читателю. Он устал от зла, от пошлости и цинизма, грубости и оскорблений. Огромный успех ждет сегодня книгу, где сквозь слезы и страдания, сквозь страх и нужду засветится герой надеждой и любовью и не уронит с красивого лица благодарной улыбки за жизнь».

Эти слова можно со всей ответственностью отнести к Зоту Тоболкину и его прекрасному роману «Зодчий».

ГОЛГОФА ЗОТА ТОБОЛКИНА

Самоосуществление, предназначение литератора обнаруживается по– разному: у одних тяга к сочинительству проявляется с раннего детства, у других – в зрелые годы.

У Зота Корниловича Тоболкина первые прозаические произведения, на которые обратили внимание критика и читатели появились, когда автору было за сорок. За 30 лет великий труженик опубликовал более двадцати книг, представ перед читателями в различных литературных жанрах: как романист, драматург, повествователь, эссеист, поэт. Популярный поэт в восьмидесятые годы прошлого века как-то написал:..

До сорока, до сорока

Схватить удачу за рога

На ярмарку мы скачем,

а в сорок с ярмарки пешком

с пустым мешком бредет тишком

обворовали – плачем...

Своим творчеством Зот Корнилович опроверг данный тезис собрата по перу. Меня заинтересовала последняя, по времени, повесть Тоболкина «Голгофа», о которой и пойдет речь. Надо сразу сказать повесть автобиографична и ее персонажи, близкие по духу писателю, друзья легко узнаваемые люди, имеющие отношение к искусству, литературе. Автор не решился на документальную повесть, поэтому имена и фамилии героев повести вымышлены. Голгофа переводится с греческого – «череп» – в новозаветном повествовании – лобное место распятие Христа, обозначение холма, круглого как череп.

Христианское богословие связало Голгофу с черепом Адама, провиденциально оказавшимся прямо под крестом, чтобы кровь Христа, стекая на него, телесно омывала Адама и в его лице все человечество от скверны греха. Голгофа рассматривается как сакральный «центр мира». Голгофа Зота Тоболкина носит индивидуалистический характер повествования. Начинается повесть с описания картин детства, которое наиболее ярко ассоциируется у каждого человека, и остаются в памяти даже в преклонном возрасте. Представление о прекрасном и безобразном возникали у ребенка в зависимости от обстоятельств и условий жизни. Описание своего детства у Зота Корниловича носят отрывочные, фрагментарные, эпизодические моменты. Ребенок, появившийся на свет, не имел никаких врожденных идей и целесообразности чего бы то ни было.

Эти понятия возникают только с опытом и от общения с людьми. Сам писатель о своем детстве говорит: «Я часто окунаюсь мыслями в детство. И когда спрашивали меня в те несытые годы: «Кем ты будешь?» «Пекарем