Записки опального директора - Натан Гимельфарб

Застолья эти были очень шумными и нередко продолжались до полуночи, что лишало сна и покоя. Поэтому, когда мой сосед объявил мне в середине июля о переселении в отдельную двухкомнатную квартиру в директорском доме, я не смог скрыть своей радости за него и, конечно, в первую очередь за себя. Это означало, что мне достанется трёхкомнатная квартира вполне достаточная для всей нашей семьи, приезд которой ожидался в конце месяца.

Кузьменко, который жил в нашем доме и занимал с женой двухкомнатную квартиру на втором этаже, получил указание директора произвести необходимый ремонт и подготовить выделенные нам комнаты к приезду семьи. Желая укрепить добрососедские отношения, он, несмотря на дефицит в материалах и недостаток людей, выполнил ремонтные работы быстро и на высоком уровне и, когда пришла телеграмма о приезде семьи, шикарная по тому времени квартира была в полной готовности.

4

Одесский поезд прибывал в четыре часа ночи. Накануне вечером зашёл шофёр директора Николай и велел не беспокоиться. Он обещал своевременно заехать за мной для поездки на вокзал. Такое указание он получил от хозяина. Внимание Полякова в этом случае оказалось очень уместным, так как найти машину ночью тогда было совсем не просто.

Из купейного вагона скорого поезда Одесса-Ленинград в Орше никто, кроме нашей семьи не выходил, и мы с Колей успели выгрузить чемоданы и помочь Анечке без спешки выйти из вагона. Она была уже на шестом месяце беременности, выглядела утомлённой, бледной и еле двигалась. Уставшими были и родители.

Директорской машины еле хватило для вещей и пассажиров. Дорога с вокзала по пустынным ночным улицам Орши заняла не более получаса и к пяти часам утра мы уже выгружали чемоданы в сверкающей свежей краской гостиной. Мои родственники не верили своим глазам. После Одесской коммуналки, где они снимали половину комнаты, просторная трёхкомнатная квартира с удобствами казалась им барскими хоромами. Мебелью нам служили металлические кровати и пара столиков со стульями, выделенные директором из общежития ГПТУ, что готовило рабочих для мясокомбината. Но для начала этого было вполне достаточно.

Утром я представил директору второго молодого специалиста и, несмотря на то, что Анечка была почти нетрудоспособной, он зачислил её на должность технолога консервного цеха, что давало право на получение зарплаты во время дородового и послеродового отпуска.

Получил работу на комбинате и Абрам Александрович. Его назначили начальником отдела снабжения. Анечкину сестру Полечку определили в среднюю школу, что находилась в жилпосёлке льнокомбината, в двух километрах от нас. Мама Рета в трудоустройстве не нуждалась и приступила к привычным обязанностям домохозяйки.

5

Несмотря на большие старания подрядных, субподрядных организаций и всех служб комбината, сдать цех в эксплуатацию к назначенному наркомом сроку не удалось. Государственная приёмочная комиссия, санитарная и пожарная инспекции нашли ряд недостатков, исключающих возможность приёмки пускового комплекса консервного и жестянобаночного цехов, и требующих некоторого времени для их устранения.

Однако, учитывая, что основные работы были закончены, комиссия разрешила изготовление пробной партии консервов с целью проверки работоспособности основных узлов и агрегатов импортной линии.

В процессе пробного пуска цеха производственным испытаниям подверглись агрегат для образования корпусов банок из листов белой жести, прессы для штамповки крышек и донышек, закаточные машины для образования банок, тестеры для проверки на герметичность, конвейеры для транспортировки банок в ходе их наполнения сырьём и специями, автоклавы для стерилизации консервов и другое оборудование. При этом были изготовлены опытные партии консервов трёх наименований: «Мясо тушёное», «Гуляш мясной», «Паштет печёночный». На крышках банок значились цифры, обозначающие номер предприятия-изготовителя - Оршанского мясоконсервного комбината.

В акте заводской приёмочной комиссии подтверждалась работоспособность линий по производству банок и изготовления консервов, их готовность к пуску в эксплуатацию после устранения вскрытых недоделок.

Проверку прошли также люди, которым предстояло работать в двух новых цехах комбината. Я называю их новыми потому, что производственный корпус, в котором до войны производили консервы был полностью разрушен и в эксплуатацию вводился новый комплекс зданий и сооружений, оснащённых импортной техникой на базе прогрессивной технологии. В ходе строительства был создан коллектив работников, обученных процессам производства и способных работать на новом высокопроизводительном оборудовании. В день производственных испытаний этот небольшой дружный коллектив отмечал свой первый день рождения, который стал настоящим праздником.

Изготовленные в этот день консервы подверглись химическим и бактериологическим анализам, проверке дегустационной комиссией и были признаны соответствующими действующим стандартам и техническим условиям.

Директор Поляков тепло поздравил меня с достигнутым успехом и велел готовиться к отъезду в Москву для участия во Всесоюзном совещании консервщиков.

Конечно, это был не только мой успех. В напряжённой работе по строительству цеха, монтажу и наладке оборудования, освоению технологии участвовали сотни работников. Большая заслуга в этом была директора Полякова и бывшего главного инженера Алпатова, руководителей многих служб и отделов. Выполнение такой большой и сложной работы за столь короткое время иначе как коллективным подвигом назвать нельзя, но почему-то все тогда связывали этот успех с моим приездом в Оршу, считая, что без меня консервного цеха в том году не было бы. Может быть такое мнение и имело основание, но мне тогда казалось, что мои заслуги явно преувеличивались.

Как бы там ни было, но поздравления с достигнутой победой шли в мой адрес, и я принял как должное решение директора командировать именно меня в Москву на почётную встречу с Микояном.

6

Накануне отъезда директору позвонил нарком Мельников и велел не беспокоиться о билете для моей поездки в Москву. Он забронировал двухместное купе в спальном вагоне прямого сообщения.

Впервые в своей жизни я садился в вагон высшего класса, в котором, по моему мнению, могли ездить только члены правительства или партийные руководители высокого ранга. Всё здесь было необычно: ковровая дорожка в коридоре, шелковые занавеси на окнах, картины с видами Москвы.