Тирант Белый - Жуанот Мартурель

Придя в спальню Принцессы, Тирант нашел там Императрицу, которая очень ему обрадовалась. Они долго говорили о болезни Тиранта, и тот в конце концов увидел, что ему не удастся побеседовать с Кармезиной. Он вынужден был покинуть ее, опасаясь, как бы не пришли лекари и не донесли Императору, как он ведет себя с Принцессой. Тирант распрощался с ней, испустив изрядное количество вздохов, а прелестная Эстефания проводила его до лестницы и сказала на прощанье:

Сеньор Тирант, избавьте меня от страданий или предайте смерти, а затем похороните мое тело, омытое слезами, посередине того пути, коим проследует этот счастливец главный коннетабль, чтобы он смог сказать: «Здесь покоится та, которая больше всех меня любила». Я, несчастная, достойна сей награды, ибо я вся дрожу, словно колеблемые легким бризом нежные колосья пшеницы. Кровь стынет в жилах, леденя мое тело и сердце. И вместо того, чтобы слышать хвалы, получаю я укоры. Но я ни в чем не раскаиваюсь, хоть и преследует меня злая судьба. Что такого я сделала? За какой грех вынуждена я жить в разлуке с тем, из-за кого терплю столько бед? Одно лишь мне осталось утешение — сны и видения, являющиеся мне по ночам. Так скажите же, сеньор Маршал, неужели не будет мне избавления от столь мучительных страданий?

На это Тирант ответил ей так.

Глава 177

Язык наш выражает то, что хочет сердце. Рыцарю же необходимо от природы быть благоразумным. Если он разучится сражаться, то будет презираем всеми благородными и честными рыцарями — ведь владение оружием главное их наследство. И ежели бы видели вы, с каким благоразумием ведет себя Диафеб в сражении, какие тогда отдает приказы, то набрались бы похвального мужества, помня о том, какой чести можете достигнуть благодаря Диафебу. Молчание зачастую говорит больше, чем слова. Но я, сеньора, скажу вам, что будет. Вы сами слышали, как Ее Величество Принцесса повелела мне отправиться в лагерь, чтобы я исполнил свои обязанности. Поскольку все так верят в меня, я не могу не ехать. И когда я окажусь в лагере, то, будь наш коннетабль хоть во чреве какой-нибудь рыбы[481], я его достану оттуда и пошлю к вам.

Герцогиня весьма развеселилась от слов Тиранта, а он направился к себе в покои, где обнаружил уже давно поджидавших его лекарей. Они уложили его снова в постель и, осмотрев раны, нашли, что Тирант их разбередил: все из-за того, что когда он находился у Принцессы, то сильно разволновался от пылкой любви к ней. Вылечить раны Тиранта оказалось гораздо сложнее, чем то показалось вначале, так что те, кто оставался в лагере, пришли в отчаяние от его болезни, ибо и не мечтали одержать победу без доблестного Маршала. Любовь же, которую испытывали к нему все воины, была поистине достойна великого изумления.

Тем временем султан отправил послов, чтобы заключить договор с Тирантом. Прибыв в лагерь христиан, послы не нашли там Маршала. Весьма сожалея об этом, послали они нарочного к Императору, а тот срочно приказал им передать, чтобы приехали они к Его Величеству сами и что никто не будет чинить им в этом препятствий, ибо ни один государь не должен пренебрегать визитом чьих-либо послов.

Когда же послы явились в Константинополь, раны Тиранта зажили уже настолько, что он мог наведываться во дворец. Каждый день обсуждал он с Императором, когда сможет уехать в лагерь.

Император, узнав, что послы подъезжают к городу, не захотел отпускать Тиранта. И в день их прибытия Император повелел, чтобы встречали их, в доброй миле от Константинополя, все знатнейшие горожане и придворные. Маршал же выехал лишь к воротам города. Абдалла Соломон, посланный султаном, едва увидев Тиранта, немедленно спешился и преклонил перед ним колено. Оказав ему честь, он вновь стал бесконечно благодарить его за то, что Тирант даровал ему свободу — как то произошло у берегов Трансимено. Маршал попросил Абдаллу снова сесть в седло, и вся процессия направилась ко дворцу. Послы явились к Императору, каковой любезно принял их и оказал большие почести, ибо среди послов был король Арминии[482], брат Великого Караманя. Попросили говорить Абдаллу Соломона, наиболее сведущего среди всех, и тот начал свою речь так.

Глава 178

Посланы мы к тебе, Твое Величество, сим превосходным, наводящим ужас на врагов и лучшим из лучших сеньоров во всем магометанском мире, а именно — Великим султаном Вавилонским, а также Великим Турком, и с ним правителем Индии. Равно как и прочими королями, каковые находятся в войске султана.

Мы приехали к тебе, чтобы сообщить следующее (не считая того, что упомянутые правители весьма желают знать, пребываешь ли ты в добром здравии и в чести и каковы твои дела). Во-первых: тебе будет предоставлено трехмесячное перемирие на суше и на море, коли ты того захочешь. Во-вторых: мы узнали, что доблестный Маршал христиан своим могучим мечом подчинил себе властительнейшего сеньора, Beликого Караманя, и верховного владыку Индии, который находился вместе с ним. Коли пожелаете вы вернуть нам за выкуп Великого Караманя, то пусть его взвесят, и сколько будет составлять его вес, увеличенный трижды, столько золота за него и дадут. Когда же одна чаша весов будет до конца нагружена, то пусть вторую наполняют драгоценными каменьями, покуда она не уравняется в весе с первой. А за верховного владыку Индии дадим мы золота в полтора его веса. И в-третьих: если соблаговолит твое Величество, оставив в стороне жестокость и злую волю и вновь обратившись к согласию и любви, заключить мир с Великим Турком, то он станет почитать тебя как отца родного, ты же сможешь держать его за сына. А особливо ежели в награду за такой уговор пожелаешь отдать ему в жены твою дочь Кармезину на следующих условиях: коли родится у них сын, то должен он будет принять веру пророка нашего Магомета; коли родится дочь, то будет отдана матери, дабы жила она согласно христианскому закону. Султан же сохранит свою веру, а Принцесса — свою. Так мы сможем положить конец всем бедам. А за то, что согласишься ты на этот брак, султан возвратит тебе все города, поселения и замки, которые захватил он в твоей империи. В придачу к этому заплатит он тебе много денег, заключит окончательный мир с тобой и твоими людьми и обязуется быть союзником против всех, кто захочет нанести тебе ущерб.

Сказав это, Абдалла умолк. Император хорошо понял все, что предложил ему посол. Он встал со своего места и перешел в другую залу вместе с Маршалом и теми, кто состоял в его совете. Все согласились, что ввиду болезни Маршала следует дать маврам перемирие. После чего Император повелел пригласить в сию залу послов и сообщил им, что из любви и уважения к Великому султану, а также к Великому Турку он рад подписать перемирие на три месяца. Однако на прочее он своего согласия не дает.

Когда соглашение о перемирии было подписано, императорские глашатаи разгласили его всем жителям города. То же самое проделали и турки. После этого Император многократно собирал совет, и многие, желая добиться мира с турками, всячески расхваливали предложение о браке Принцессы с султаном, так что Тирант потерял всякий покой. И однажды, будучи в комнатах Принцессы, в присутствии множества придворных дам он сказал:

Зачем я, несчастный, только явился сюда? Неужели ради того, чтобы видеть, как два врага объединились в одном желании: отобрать право у того, кому оно поистине принадлежит?[483] О многострадальный Тирант! Почему не решаешься ты умереть, видя, как отец вступил в сговор со своим советом против своей превосходнейшей дочери? Отдать ее во власть мавру — врагу Господа и святой нашей веры! Обречь на подобное унижение и падение девицу столь прекрасную, добродетельную, милостивую и родовитую! Коли позволено было бы мне поведать о совершенствах и великих достоинствах сеньоры Принцессы, которую я люблю и которой желаю служить, то мог бы я ее сравнить с богиней. Ах, в мыслях проникаю я туда, куда не проникнуть наяву. О Абдалла, самый жестокий вестник из всех! Когда-то ты оказался у меня в плену. И коли знал бы я, сколько огорчений ты мне принесешь, не подарил бы тебе свободы и не пощадил бы твоей жизни. Почему же теперь — после того как я охотно дал тебе то, чего ты желал, — ты злонамеренно ведешь со мной столь жестокую битву? О посол, прозываемый Абдалла Соломон! Помнишь ли ты, как говорил мне, что сам когда-то любил? Нынче же я желаю, чтобы знал ты, коли это тебе не известно: хоть не совершаешь ты жестокости по отношению к сеньоре Принцессе, зато совершаешь ее по отношению ко мне, принесшему тебе столько добра. Что бы ты делал, если бы не узнал от меня, что такое любовь? Благословенна смерть, что избавляет от всех бед! И я, дамы, не знаю, есть ли на свете страдания сильнее, чем мои! Посоветуйте же, как мне быть — покидать или нет то, что я более всего люблю? Ныне, когда я нахожусь рядом с сеньорой Принцессой, надежда раздувает во мне жгучее пламя. Но часто этот огонь заставляет меня проливать горькие слезы. А то, что от нас на расстоянии, хоть и не вселяет большой надежды, зато и не позволяет ей разгореться жарким огнем. А посему страдания тогда не столь сильны, правда, длятся они дольше. А вблизи пламя жжет больнее. И ежели не будет со мной вашего высочества, мучительное желание, которое я почувствую, когда не смогу вас видеть, станет походить на муки Тантала: едва он хочет укусить яблоко, как оно исчезает, едва жаждет напиться, как вода становится недоступной для его уст. Что же мне остается делать? Коли вы, ваше высочество, меня покинете, то я предам себя смерти, и сие послужит верным знаком того, что я любил вас без притворства, больше, чем себя самого.