Иллюзия бога - Алина Штейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гера улыбнулась.
– Твоя слава бежит впереди тебя, Тесей.
Часть 33. О леопардах и колодцах
Просимн направлялся в участок, размышляя над увиденным. Его недоумение росло с каждой секундой. Декан-то им чем насолил? Да, мужик он, конечно, высокомерный и напыщенный, как индюк, но тут разве не все такие? Проклятые Двенадцать, чтоб им пусто было! Никогда не знаешь, чего от них ожидать…
Ночь была на исходе. Ветер приносил запахи леса, свободы и надежды. Это почему-то вызывало ассоциации с одним наглым мальчишкой, занозой в заднице, с…
«Лучше бы тебе явиться, Дионис, да поживее, – думал полицейский, едва успев отпрыгнуть от рухнувшего с крыши куска черепицы. – Потому что запас твоих волшебных таблеток закончился, а добыть такие же сложнее, чем рог гребаного единорога».
Это была не единственная причина. Без Диониса это чертово место казалось каким-то… неправильным. Будто из него вытащили сердце. Лишили его сути. Вон, даже здания разваливаться начали, хотя веками стояли, и ничего им не было!
Скучно и пресно – вот как теперь выглядел кампус, несмотря на всю сверхъестественную хрень, которая в нем творилась. Несмотря на убийство декана, с которого и часа не прошло.
«Старею, – решил Просимн, наступив в очередную лужу. – Сантименты вот разводить начал. Что дальше? Начну смотреть мыльные оперы по телику да жрать мороженое ведрами, как брошенная девка?»
Перспектива показалась ему такой забавной, что он едва не прошел мимо незнакомого парня в черном, застывшего у ворот. Он вымок до нитки, но дождь его явно волновал меньше всего.
– Заблудился, приятель? – хмуро спросил Просимн.
Парень перед ним, конечно же, не был студентом. От тех исходила аура избалованных детишек, одновременно слишком взрослых и слишком юных. Просимн их терпеть не мог. Они устраивали шумные вечеринки посреди недели, ввязывались в сомнительные авантюры, а потом надевали черные пальто, шли слушать классическую музыку и читать поэмы на древнегреческом. Кто, скажите на милость, вообще учит древнегреческий? Что за странные понты?
А этот человек выглядел крепким, явно бывал во всяких передрягах. И при этом казался каким-то надломленным. Будто заранее смирился с неизбежным.
– Тебя жду, – сказал он.
– Ясно. Давай, дуй своей дорогой.
Парень не шелохнулся.
– Глухой, что ли? – осведомился Просимн. – У тебя фобия или ты просто считаешь, что думать – это слишком больно? Топай отсюда, пока я тебя за решетку не отправил.
Лицо парня казалось смутно знакомым. Уж не его ли фото Просимн увидел, когда искал информацию об убийстве Минотавра? Именно он донес в полицию об Ариадне.
«Дело принимает интересный оборот».
Парень тряхнул головой:
– Двенадцать велели тебе держаться подальше от них. Их действия – не твоя забота.
Просимн едва не рассмеялся:
– «Велели»! Это кто у них там такой дон Корлеоне[57]?
Он доступно и лаконично объяснил этому недотепе, куда ему следовало пойти, что конкретно нужно сделать с поручениями Двенадцати, и уже собирался идти дальше.
Но парень только хмыкнул.
– А ты у нас, выходит, крутой опасный тип?
– Конечно, я опасен! Я же полицейский. Могу делать ужасные вещи с людьми безнаказанно.
Парень резко шагнул вперед, и Просимн охнул от неожиданности: его хватка на шее оказалась такой крепкой, словно пальцы могли порвать кожу и вытащить трахею.
– Лучше тебе отступиться! – прорычал противник. – Я же сказал, Двенадцать…
Но Просимн уже вцепился в его запястье, и то поддалось с приятным хрустом. Парень взвыл и ослабил хватку. Просимн ударил его по колену. С верзилами легче справиться на земле. Но парень все не падал.
– Инстинкт самосохранения у тебя явно на нуле, – прохрипел Просимн. Противник в ответ замахнулся, задев челюсть, и боль пронзила его голову.
Просимн рухнул на мокрый асфальт и перевернулся, отползая назад. Его пнули по ребрам, потом ударили по лицу. И еще раз, снова и снова. Он перестал бороться. Боль уносила его далеко-далеко.
Он и сам не понимал, почему застыл, почему не оказывает сопротивления. От страха, от неожиданности? Нет же. В ушах стоял гул. На голову обрушился последний удар, и тогда он понял.
Это был намеренный выбор. Ему хотелось уйти.
Хотелось оказаться подальше от этого дерьма. Никогда больше не видеть этого места, потерявшего свою душу. Хотелось отдохнуть от треклятой работы. Найти жену, в конце-то концов.
Противник неожиданно опустил руки, потрясенный и испуганный. Секунды проходили одна за другой, а он все не шевелился, только шептал, уставившись вдаль, явно видя что-то, чего не видел Просимн.
– Я вспомнил, – бормотал парень. – Я все вспомнил. Подожди… Нет… Я не хотел! Клянусь, не хотел! Сейчас… Я вызову скорую…
Он пытался приподнять полицейского, но безуспешно.
– Плевать, – усмехнулся Просимн, чувствуя, что с каждым словом падает все дальше и дальше во тьму. – Ты, кажется, ни в чем не виноват. Так получилось. Судьба у нас с тобой такая.
Чернота сомкнулась над головой, и тогда он умер.
* * *
Небо за окнами утратило яркость, комната погрузилась в полумрак. Ари отодвинула шахматную доску, лежавшую на вершине стопки книг. Принялась следить за тем, как медленно сменялись красные цифры на электронных часах, и вдруг почувствовала, что это конец. Корабль Тесея удаляется от нее, вот он уже на линии горизонта, моргни – и исчезнет. Но Ариадна все равно не моргает, хотя каждая секунда, что она смотрит на далекие черные паруса, причиняет ей боль.
Она понимает, что больше никогда не увидит человека, которому отдала все, что имела. Она чувствует это нутром, каждой клеточкой тела. Осознание течет по венам.
– Пожалуйста, – тихо говорит она. Не надеясь, что он вернется. Просто ради того, чтобы не слышать звенящую тишину, неожиданно обрушившуюся на уши, которые еще недавно внимали рассказам Тесея. О невиданных чудовищах и суровых испытаниях, выпавших на долю героя. О далеких землях, где ему суждено стать царем, и о покровительстве богов, которым небезразлична его судьба. И о любви к ней.
Она разражается проклятиями и грязной руганью. Становится немного легче, хотя ее слышит лишь лес, захвативший этот дикий остров, имя которому – Наксос. Трава вокруг – это просто трава, а ветер – просто ветер, и никто, кроме них, ей не отвечает. Тогда Ариадна закрывает глаза, чтобы наступило спасительное забытье.
Она приходит в себя, когда совсем рядом кора трещит под острыми когтями. Большая кошка, питающаяся плотью… Спастись от леопарда невозможно. Единственное, что можно сделать, – стать незаметнее, тише. Чтобы хищник принял тебя за шорох листвы, за вой ветра.
Она подозревает, что это конец, но это ее не
