Великая война. Верховные главнокомандующие - Юрий Никифорович Данилов

из лучших в Русской армии, а в 1895 г., уже в звании генерал-лейтенанта, был назначен генералом-инспектором кавалерии. Под его руководством был принят ряд мер по реорганизации кавалерии, усовершенствованию учебного процесса в Офицерской кавалерийской школе. Активная деятельность великого князя на этом ответственном посту была отмечена в 1901 г. присвоением ему высшего чина русской армии генерала от кавалерии.

В июне 1905 г. Николай Николаевич возглавил сформированный по его предложению Совет государственной обороны, предназначенный для координации высшего военного и морского управления, его согласования с деятельностью других правительственных учреждений. Созданный орган пересмотрел «Положение о полевом управлении войсками», провел разработку нового «Полевого устава», принятого в 1908 г. Одновременно, с октября 1905 г. и до начала Первой мировой войны, Великий князь состоял главнокомандующим войсками Гвардии и Петербургского военного округа. Кроме того, с февраля 1909 г. Николай Николаевич являлся попечителем Офицерского собрания армии и флота.

В июне 1905 г. Великий князь добился выделения Генерального штаба из состава Военного министерства, что устраняло контроль над ним военного министра. По рекомендации Николая Николаевича начальником Генерального штаба был назначен его единомышленник, бывший до этого начальником штаба генерала-инспектора кавалерии генерал от кавалерии Ф. Ф. Палицын. Следует отметить, что, находясь во главе Совета государственной обороны, Великий князь часто превышал свои полномочия и вмешивался в работу военного и морского министров, что, естественно, создавало разнобой в управлении вооруженными силами. В июле 1908 г. Совет государственной обороны указом императора Николая II был упразднен. Именно тогда резко возросло влияние военного министра генерала от кавалерии В. А. Сухомлинова, у которого с Николаем Николаевичем сложились неприязненные отношения.

Великого князя как личность, обладавшую как достоинствами, так и недостатками, очень выразительно охарактеризовал его современник, духовный писатель, автор мемуаров, протопресвитер (главный священник) военного и морского духовенства Георгий Шавельский. «За последнее царствование в России, – вспоминал он, – не было человека, имя которого было бы окружено таким ореолом и который во всей стране, особенно в низших народных слоях, пользовался бы большей известностью и популярностью, чем этот Великий князь. Его популярность была легендарна…

Рассказы близких к великому князю лиц, его бывших сослуживцев и подчиненных, согласно свидетельствуют, что в годы молодости и до женитьбы Великий князь Николай Николаевич отличался большой невыдержанностью, безудержностью, по временам – грубостью и даже жестокостью. […] После же женитьбы […] от прежнего стремительного или, как многие говорили, бешеного характера Великого князя остались лишь быстрота и смелость в принятии самых решительных мер, раз они признавались им нужными для дела…

Что он признавал для государственного дела полезным, а для совести не противным, то он проводил решительно, круто и даже временами беспощадно. Но все это делалось Великим князем спокойно… Спокойствие не покидало великого князя и в такие минуты, когда очень трудно было сохранить его…

Действительно, он смелее всех других говорил Царю правду; смелее других он карал и миловал; смелее других принимал ответственность на себя […] хотя нельзя и не признать, что ему, как старейшему и выше всех поставленному Великому князю, легче всего было быть решительным. При внимательном же наблюдении за ним нельзя было не заметить, что его решительность пропадала там, где ему начинала угрожать серьезная опасность […]; он ни за что не принял бы участия ни в каком перевороте или противодействии, если бы предприятие угрожало его жизни и не имело абсолютных шансов на успех; при больших несчастьях он или впадал в панику, или бросался плыть по течению, как это не раз случалось во время войны и в начале революции.

У Великого князя было много патриотического восторга, но ему недоставало патриотической жертвенности. Поэтому он не оправдал и своих собственных надежд, что ему удастся привести к славе Родину, и надежд народа, желавшего видеть в нем действительного вождя…»[396]

Однако в те годы не только военные вопросы волновали Великого князя. В период Первой русской революции 1905–1907 гг. он совершил неординарный поступок: с револьвером в руке ворвался в кабинет императора Николая II и потребовал его подписать Высочайший манифест от 17 октября 1905 г., в случае отказа угрожая самоубийством.[397]

С началом Первой мировой войны царским указом от 20 июля 1914 г. Николай Николаевич был назначен Верховным главнокомандующим. При Великом князе были созданы Штаб и Ставка Верховного главнокомандующего. Местом ее главной квартиры избрали г. Барановичи, начальником штаба Ставки назначили генерала от инфантерии Н. Н. Янушкевича, генералом-квартирмейстером – генерала от инфантерии Ю. Н. Данилова. Небезынтересно привести характеристику, данную последним Великому князю: «Ко времени начала мировой войны ему исполнилось 58 лет, и он находился в расцвете сил и здоровья. Своей внешностью он очень напоминал, по рассказам своего отца Великого князя Николая Николаевича Старшего, бывшего Главнокомандующего действующей армией на Европейском театре во время войн России с Турцией в 1877–1878 гг. Высокого роста, стройный, сухой, с гордо поднятой головой, с тонкими чертами открытого и энергичного лица, острым пронизывающим взглядом и клинообразной седеющей бородкой, он производил своею внешностью очень сильное, почти незабываемое впечатление.

Не менее очаровывало присущее его натуре внутреннее благородство, прямота, подчас, может быть, резкая, его суждений, но всегда глубоко искренних и проистекавших из вполне чистых побуждений.

В его характере была, несомненно, заложена решительность, которая, однако, требовала спокойной регулирующей руки, дабы не дать этой черте перейти границы, отделяющие настойчивую волю от безрассудной горячности и вредной порывистости. Тем сильнее должно было быть значение и благодарнее роль начальника штаба при нем. Великий князь легко поддавался влиянию близких ему лиц; это было его достоинством и недостатком – в зависимости от того, кто именно овладел его доверием. Но, во всяком случае, он умел выслушивать людей, причем высоко ценил доходившее до него откровенное и рассудительное слово.

В молодости горячность Великого князя Николая Николаевича способствовала созданию о нем невыгодной славы. Его опасались и избегали. Но с течением времени кипучая кровь остыла, и лично мне не пришлось быть свидетелем его гневных вспышек. Одаренный от природы, Николай Николаевич получил к тому же высшее военное образование в Академии Генерального штаба; он имел за собою также некоторый боевой опыт, полученный им в период турецкой войны 1877–1878 гг., и затем долгие годы занимал в армии ряд очень ответственных должностей. Таким образом, – констатировал Ю. Н. Данилов, – он являлся вполне подготовленным крупным военачальником, и неудивительно, что на него смотрели как на наиболее вероятного и желательного кандидата на пост Верховного главнокомандующего в случае серьезной войны.

Из всех членов императорского дома он был, во всяком случае, наиболее крупной, яркой и своеобразной личностью.

Великого князя хорошо знали и за границей. За несколько лет перед войной он посетил Францию, где произвел сильное впечатление и где на него смотрели как