Подчиняйся, будешь моей! - Айрин Лакс

такси. И не думай, Адам, что наш разговор что-то изменит, – пробормотала Эва.

Но пыла и уверенности в ее голосе поубавилось.

* * *

– Как же неудобно! – в очередной раз вздохнула Эва, отпирая замок ключом.

Мне кажется, она вздыхала так больше для самой себя. Я же просто балдел от ощущения, что она рядом и никуда убежать не может.

Случайные прикосновения. Кожа к коже. Ее аромат. Взгляды – сердитые, но искрящиеся.

Между нами витают флюиды взаимного притяжения.

– Ты тоже чувствуешь это между нами.

– Не понимаю, о чем ты.

– Любовь.

Эва вздрогнула. Мы вошли в ее квартиру. Навстречу хозяйке примчался корги, поворчал на меня, был рад приходу хозяйки.

– Позвоню подруге. Ты украл меня из клуба. Она может беспокоитсья обо мне.

Но едва Эва набрала номер Айи и сказала всего несколько слов, как быстро убрала телефон.

– Что?

– Невовремя. Кажется, она занята.

– Она оооочень занята тем парнем, который мигом взял ее в оборот, – хмыкнул я.

– Не время зубоскалить. Говори, что хотел.

– Давай хотя бы… сядем.

– На диван, – скомандовала Эва.

Я специально сел так, чтобы опереть на подушки полулежа, а Эва сидела, натянув наши руки.

– Брось, иди ко мне! – потянул ее на себя, поймал, мазнул по виску губами.

Втянул запах ее тела.

– Ты потрясающая. Ты – мое все! – пробормотал пьяно.

– По-твоему это разговор?! Это попытки раскрутить меня на секс.

– Я выражаю свои чувства, колючка.

– Адам, Адам, ты ему веришь? – спросила Эва у своего песика.

В ответ он повернулся к нам попой и затрусил в свою корзину.

– Не верит!

– Он ревнует просто. Ладно, черт с твоим псом. Я должен вернуть тебе кое-что твое.

Я снял с себя цепочку с кольцом, вложил в ладонь Эвы, сжал пальцы.

– Это твое.

– Оно было у Дарьи. Ты всем своим невестам его передариваешь?

– Это кольцо всегда было твоим. Я выбирал его для тебя. И кольцо, и… ту штучку. Думал лишь о тебе, о нас, когда покупал. Я не помню, какие кольца обручальные купил, когда ты пошутила о свадьбе. Но это кольцо особенное. Пусть ты кинула меня жестко, я это заслужил. Носил кольцо при себе. Дарья его у меня украла. Она вообще оказалась воровкой…

Я рассказал Эве о своем клубе. Решил начать с нейтральных тем, Эва слушала меня внимательно. Как я и думал, она искренне разделяла мои переживания по поводу дела, в которое вложено много сил и душевных ресурсов.

Моя девочка искренне бранилась и отпустила вслух несколько замечаний! Ох, как мне нравилось с ней болтать. Обо всем на свете.

– Кольцо – твое. Я должен вернуть его тебе.

– Оно не мое, – покачала головой Эва.

– Ты только примерь. Вдруг я с размером не угадал.

– Разумеется. Я похудела. Оно будет болтаться.

– На шее носи. Как талисман. Прошу!

– Адам…

– Ты так и не послушала мои сообщения. Почему?

– Я удалила всю переписку с тобой. Чтобы не было соблазна слушать и снова обманываться.

– Я здесь перед тобой. Открыт на максимум… Прошу, послушай.

Я свой телефон достал. Эва отвела взгляд в сторону.

– Адам, ты, может быть, зря стараешься. Давай я просто скажу, что на тебя не обижаюсь, и все. Якуб сказал мне о том, что не пустит нас вместе в дом, пока мы проблемы не решим. Так вот решение проблемы – очевидное. Мы приходим в разное время и просто не задираем друг друга.

– Я хочу, чтобы ты послушала. Давай выключим свет.

– Зачем?

Я уже тянусь к выключателю за спинкой дивана. Щелкаю кнопкой. Комната погружается в мрак, только с улицы светит…

Эва как будто пугается. Вздрагивает.

– Боишься меня, что ли?

Осторожно касаюсь овала ее лица, обвожу заострившиеся черты. Задерживаю дыхание, которое штормом грудную клетку раскалывает. Эва не отвечает. Я первым беру слово. Беру на себя ответственность вместе с осознанием, что сейчас – час моей битвы за нас, за наши отношения. Куда поведу, как поведу и вывезу ли…

– Сказать, чего я боюсь? Боюсь тебя потерять. Трясусь, как сучка, от мысли, что ты не примешь меня. Наверное, поэтому я прокрастинировал, оттягивал в решении вопроса с тобой. Кого-то страшит неизвестность, а меня пугала определенность. Ведь, пока все подвешено, есть шанс, что ты скажешь мне «да» и не пошлешь нахрен, – решаюсь признаться.

– Я себя боюсь. Рядом с тобой. Это всегда нелогично.

– Но так искренне. Я не прошу тебя меня простить. Прямо сейчас. Прошу лишь об искренности и могу даже на крови поклясться, что искренне тебе сообщения записывал. Просто послушай, пожалуйста…

Эва бренчит металлическими браслетами, потом находит мою ладонь и осторожно вкладывает в нее свои пальцы.

– Включай.

* * *

Эва

Я слушала, что записывал мне Адам, и была рада, что не послушала этих сообщений раньше. Тем более, была рада, что не стала слушать их в моменты острой обиды на него. Ведь я бы не поверила ни одному сказанному слову! Решила бы, что он снова вешает мне на уши лапшу, чтобы просто затащить в постель. Но сейчас, когда Адам был рядом, и я слышала, как его сердце то ускорялось, то замедлялось, как его дыхание становилось частым, а потом замирало, когда я видела, как он заново переживал эмоции, о которых говорил, я ему верила.

Верила, что он говорил искренне и даже улыбалась, когда он говорил что-то с досадой, подбирал не самые удачные выражения и сам же сокрушался по этому поводу.

Меня пронизывало насквозь звуком его голоса, хватало в тиски эмоций, затягивало в водоворот чувств все глубже и глубже. Я жадно впитывала каждое слово. Он так много о себе рассказал, сколько ни рассказывал прежде.

– Привет, Эва. Ты снова не послушала мои сообщения. Ну да, ну да… Кому нахер нужны эти сообщения! Записываю их как будто для себя. Но еще теплится надежда. Знаешь, крохотная такая, светлая. У моей надежды твое лицо. Рассказать, почему? – Адам на записи откашлялся, и когда снова начал говорить, его голос был другим, чувственным, проникновенным. Он вибрировал от чувств, и меня пробрало мурашками. – Сегодня мне приснилась наша дочь. Я сразу понял, что это она. Лапочка… Глаза темные-темные. Ясно,