Бей или умри - Софья Валерьевна Ролдугина

ожидал – и не очень понял, на что ему намекают; растерялся, разозлился и задумался, что он мог упустить из виду – и всё за какие-то секунды. Что ж, один-ноль в нашу пользу. Дядя ни на гран не изменил своей манере вести переговоры, а его навыки и модели остались на удивление полезными даже в условиях другого мира и радикально иной культуры.

Следовало ожидать, в общем-то.

Главный критерий эффективности того или иного дипломатического приёма – уместность. Не существует универсального ключа, который отпирает любые двери, но в определённых условиях таким ключом может стать любая фраза. Даже в нашем мире, где в большой политике практически нет полностью самостоятельных фигур, где короли, премьеры и президенты связаны по рукам и ногам интересами мощных групп внутри страны, а послы и вовсе могут принимать решения лишь в весьма узких заданных рамках – словом, и у нас личное обаяние, связи и умение настоять на своём по-прежнему много значат. Только цепочка удлинилась. Сперва надо, предположим, убедить делегатов от власти, что необходима встреча «в верхах», либо склонить их на свою сторону, затем то же самое провернуть на уровне глав государств и правительств, чтобы уже те в свою очередь нажали на нужные рычаги и донесли до условных «элит», выразителями чьего мнения они, собственно, и являются, что в сложившейся ситуации возможен только один выход.

Тот, за который ратуете вы.

Звучит сложно; в реальности же для дипломатов уровня Эрнана Даймонда и его «Консультирующего агентства», или как мы там сейчас называемся – скорее, занудно. В Лагоне же цепочка сократилась, и появился замечательный шанс первым же ходом выйти на людей, которые принимают реальные решения.

А значит – Эрнан мог сразу развернуть свою излюбленную схему ведения переговоров. Фактически он уже начал: оглушил, изумил партнёра и перехватил инициативу. На втором этапе, насколько я помню, нужно было продемонстрировать податливость и открытость. Обычно это означало, что приходилось отвечать на вопросы. Причём достаточно подробно и охотно, чтобы не провоцировать ответной агрессии, но и не скатываться в угодливость, чтобы не терять инициативу.

…даже сейчас, в состоянии кристально ясного сознания, с обострёнными инстинктами я бы, пожалуй, не справилась. А Эрнан смог, компенсируя отсутствие опыта жизни в Лагоне прекрасными аналитическими способностями и умением подбирать правильные слова-ключи.

– Чья смерть? – спросила женщина в накидке гортанным голосом; Соул прерывисто выдохнул и привалился к свае. – Это угроза?

Ингиза дёрнул уголком рта – понял, что слишком замешкался и ослабил лидерскую позицию, позволив заговорить кому-то ещё из его группы. Эрнан проявил вежливость: отвечая, он обращался по-прежнему к нему, а не к женщине, которая задала вопрос.

– Ни в коем случае, никаких угроз. Голая правда, увы. Я говорю о смерти каждых семи из десяти человек, причём у одного из трёх выживших исчезнут любые желания и ещё один лишится здорового тела, – любезно пояснил дядя.

И – выразительно посмотрел в сторону алой стены света.

– Вижу, ты хорошо осведомлён о беде, которая пришла из-за океана, – задумчиво протянул Ингиза.

Выражение лица у Эрнана стало очень-очень вежливым и заинтересованным:

– Разве из-за океана?

– Когда-то, – уточнил Ингиза.

Только состояние хрустальной сосредоточенности не позволило мне рассмеяться. Готова спорить, что Эрнан не знал почти ничего, он вытягивал информацию сейчас, прямо во время разговора, создавая иллюзию широкой осведомлённости. Одних псионических способностей здесь мало; недостаточно получить обрывки информации – необходимо правильно их истолковать и соединить. Всё равно что посмотреть на рассыпанный по столу пазл на десять тысяч кусочков, в котором примерно половины фрагментов не хватает, и мысленно восстановить картину хотя бы в общих чертах.

Именно этому я начала учиться дома… до того, как ритуал выдернул меня в дикий мир магического постапокалипсиса.

– Я здесь, чтобы предложить помощь, – сделал очередной ход дядя Эрнан. – Мастер Лагона без колебаний разделит вашу нелёгкую ношу и примет ответственность, если для вас она непосильна.

В переводе на человеческий: «Возвращайтесь к Оро-Ичу, признайте его главенство, и он вытащит вас из дерьма, в которое вы себя загнали». Для реального предложения пока рановато, значит, это максимально оптимистичный вариант, который озвучивают лишь для того, чтобы на его фоне следующие опции смотрелись выгоднее. С вероятностью в девяносто пять процентов далее последует отказ, и по тому, насколько он жёсткий и какую паузу выдержала вторая сторона, судят о том, на что мы вообще можем рассчитывать по итогу текущего раунда переговоров.

– Мм, какой он добрый! – восхитился Ингиза, промешкав секунды три. Довольно долго, надо сказать; похоже, что у них и впрямь затруднительное положение. – Вот честно скажу, помощь нам не помешает. Например, моего рыжего безобразия, или его подружки, или даже твоя. Но не хитреца, который почему-то решил, что он может управлять миром.

У меня брови поехали вверх.

Значит, эта компания – в оппозиции к Лагону? Интересные дела.

Дядя сделал два небольших плавных шага к дому на сваях и к Ингизе, задирая голову; открытая шея, невыгодная с боевой точки зрения позиция – элементы, которые должны продемонстрировать доверие и честность с нашей стороны.

– Оро-Ич, конечно, тот ещё хитрец, – признал Эрнан слегка наивно – и, похоже, совершенно сознательно сместил акцент со второй части обвинений, что-то там про мировое господство. – Но разве это может смутить человека, которого прозвали Мастером Коварства?

Не знаю, из чьего сознания он вытащил это дурацкое имечко, но удар попал в цель и изрядно разрядил напряжение; один из спутников Ингизы беззвучно рассмеялся, женщина в накидке тоже отвернулась, скрывая улыбку. А Тейт выскользнул из-под защищающей его руки, отступая ко мне, и пробурчал:

– Ну да, коварства. Вообще-то остальные его по-другому звали.

– Мелкий предатель, – фыркнул Ингиза. Тейта он отпустил с сожалением. – Вредничаешь, поэтому и не растёшь… Мы славно посмеялись и вспомнили прошлое, Эрнан Даймонд, но мой ответ не изменится. Я не доверяю мастеру Лагона. Мы не примем его руки.

Эрнан задумчиво опустил глаза. По логике, сейчас он должен немного отступить и сделать другое предложение, более мягкое и выгодное; по всем дипломатическим канонам – пора дать партнёрам виртуальную «конфетку». Я прямо предвкушала её.

И ошиблась.

– Не позволяй гордости и обиде ослепить тебя, – неприятно улыбнулся он. – Да, Оро-Ич не рассказывал тебе всей правды, как не рассказывает и мне. Да, его игру можно принять за желание получить власть… Но у него есть на то причины. И, поверь, альтернатива его контролю тебе понравится гораздо меньше. Ваша маленькая ошибка, – повысил он голос, обращаясь уже ко всем сразу, – едва не стоила жизни обитателям этого острова. И гроза ещё не миновала, кстати.