Бей или умри - Софья Валерьевна Ролдугина

и слух, мысли стали спокойными и чистыми, как вода в глубоком подземном озере, сомнения исчезли – осталась готовность действовать.

Ощущение близкой опасности несколько притупилось – так, словно я, сама того не зная, сделала единственно верный шаг.

– Ты в порядке? – тревожно поинтересовался Кагечи Ро, протягивая руку. – Слушай, если хочешь, я могу тебе помо…

На чистых рефлексах я шлёпнула ему по ладони упругим потоком воздуха и уклонилась от прикосновения. Так, как не смогла в своё время избежать Аринги… И – вонзила ему в мозги крошечную, неощутимую иголку-маячок.

– Нет, не в порядке! – рявкнула я – и тут же сама испугалась. Но только на поверхности. – Слушай, извини, я не хотела… Я правда на нервах, но – нет, спасибо, справлюсь.

– Как знаешь, – откликнулся он немного обиженно и прибавил шагу, чтобы догнать Эрнана.

Эпизод занял какие-то секунды; никто ничего не заметил, а потом стало не до того.

Стоило приблизиться к дому на расстояние в пятнадцать метров – и он заскрипел, разворачиваясь прямо на сваях, как на гигантских неуклюжих ногах. С противоположной, прежде скрытой от нас стороны, располагалась просторная деревянная терраса. Там, как в бунгало на курорте, с комфортом делили трапезу шесть человек, четыре женщины и двое мужчин.

Один из них поднялся нам навстречу, сияя улыбкой – и мне на чистых рефлексах захотелось сощуриться. Или прикрыть глаза рукой. Или попросить автограф.

Незнакомец был высокий, с волосами цвета солнца на закате, убранными в длинную сложную косу, в плотном чёрном комбинезоне без рукавов и с тонким золотистым шарфом – та разновидность одежды, которая сидит идеально, а потому выглядит очень дорогой, даже если ты совершенно не разбираешься в местной моде. Словом, с первого взгляда создаётся нужное впечатление. А уж со второго… Эти чистейшей бирюзы глаза, открытая улыбка, наконец, эта печать гениальности на челе – спаси меня, святой сарказм, и сохрани рассудок – какая бывает у фантастически обаятельных немолодых актёров или спортсменов с добрым десятком мировых рекордов за плечами. Вдобавок вокруг него точно горел незримый ореол, каким, наверно, в легендах обладали истинные короли или посланники богов.

Самое смешное, что незнакомец вообще не рисовался. Наоборот, старался как-то приглушить свою исключительность, но всё равно выглядел ослепительно.

А потом произошло сразу два события.

Во-первых, Соул недоверчиво моргнул и рассеянно спросил:

– Что, опять?

А Тейт попытался съездить незнакомцу по сияющей физиономии… но не особо преуспел.

– Но-но! А как же объятья?

Я вообще не различала, что там происходит – вот Тейт был здесь, буквально источал намерение разорвать кого-нибудь на куски, а вот он уже беспомощно трепыхается, перехваченный поперёк туловища, и стреляет взглядами, как из винтовки.

Паф-паф, прощай, дядя Эрнан. Бабах, покойся с миром, Кагечи Ро… Меня Тейт милостиво пристреливать не стал, словно в себя пришёл наконец, и вид у него стал сконфуженный. Тем не менее никто пока с места не двигался, чтоб не привлекать лишнего внимания; Лиора и высоченная женщина в накидке с капюшоном вообще не дышали, как самые предусмотрительные.

– Я думал, что ты умер, – глухо произнёс Тейт, уставившись в землю. – Очень долго думал.

Выражение лица у незнакомца стало сложным, даже сияние слегка поугасло. Он осторожно поставил Тейта на ноги и принялся отряхивать, как ребёнка.

– Чисто технически ты меня сжёг заживо. Поздравляю, это до тебя никому не удавалось, – кривовато ухмыльнулся он и подцепил Тейта под подбородок пальцем, заставляя смотреть на себя. – Но воля к жизни – та ещё магия, иногда она творит удивительные вещи. Скажем так, я познал некоторые прелести бестелесного существования, а когда снова обрёл плоть, то понял, что возвращаться рано. То, что случилось с моим кланом, имело причины – и должно было повлечь последствия.

– И они тебе не нравились, что ли? – ещё более тихо и сухо спросил Тейт.

– Что ли, – передразнил его незнакомец и безжалостно ущипнул за щёки. – Хватит кукситься, рыжий. Я же знаю, что ты рад… ох!

Тейт стиснул его – треск рёбер расслышала даже я – и уткнулся носом куда-то под ключицу, выше не доставал. Незнакомец отчётливо побледнел, затравленно выдохнул и обнял его в ответ, осторожно поглаживая по торчащим вихрам.

А потом перевёл взгляд на меня – и я как под лучами софитов оказалась.

Шрах, помоги, миленький…

– Гм, полагаю, Ингиза? – предположила я, сопоставив факты. Это было нетрудно, даже если учесть, что у Тейта в голове царил первозданный хаос и выудить оттуда что-нибудь внятное не сумел бы и мастер Лагона. – Счастлива познакомиться.

– Счастье взаимно, Трикси Бланш, о избранница моего рыжего наказания, – озарил меня улыбкой Ингиза – словно солнце обласкало теплом. – Ты гораздо красивее, чем слухи о тебе… ай! Не кусайся!

Тейт, отстранившись, нелюбезно посмотрел на него исподлобья и демонстративно сплюнул клочок чёрной ткани. Ингиза с сожалением цокнул языком, пригладил прореху под ключицей – и ткань перетекла, восстанавливая целостность, как густое масло.

– А ты к ней не лезь.

Ингиза закатил глаза:

– Я воспитал чудовище! Так не честно… Я-то с тобой делился, мм? – провокационно добавил он, поглядывая на нас поочерёдно, и если мне было смешно, то Тейту – вряд ли. – Ладно, уймись, рыжий. Честно говоря, я не ожидал тебя увидеть так скоро. Кого мне благодарить за этот подарок? – спросил он, и то самое незримое сияние стало капельку опасным.

Эрнан кашлянул, привлекая внимание.

– Полагаю, меня. Мм, познакомимся? – выгнул он брови.

Я деликатно отвела взгляд. Ага, началось.

Метод, которым Эрнан располагал к себе людей, был древен, как сам мир. Зеркало – просто и элегантно. А так как сейчас он отражал Ингизу, то смотреть на этих двоих было всё равно что наблюдать за столкновением галактик: безумно красиво, познавательно с научной точки зрения, но держаться от них лучше всё-таки подальше.

– Ну, моё имя ты слышал, – воссиял в пространство обаянием Ингиза. – А ты кто?

– Эрнан Даймонд. Трикси я прихожусь дядей.

– По линии отца или матери?

– Одновременно и так, и так, – с удовольствием ответил Эрнан, точно случайная женитьба на папиной сводной сестре была главным достижением его жизни. – Но здесь я, скорее, присутствую в качестве посланника от мастера Лагона.

Ингиза почти неощутимо посерьёзнел; спутники его напряглись куда сильнее – женщина в накидке даже отставила свою пиалу.

– И что же привело тебя? – спросил он и одновременно положил руку Тейту на плечо в защищающем и, кажется, бессознательном жесте, что говорило о характере Ингизы куда больше, чем дурацкое сияние и улыбка кинодивы.

Эрнан ответил, не меняясь в лице:

– Всего лишь смерть.

Ингиза этого явно не