Осада (СИ) - Кирилл Берендеев

– Армия против него не пойдет, – как бы про себя заметил я, немедля получив в ответ злой взгляд Пашкова.

– Торопец, я не видел у вас прежде столь слабой головы.

В дверь стукнулся Сергей Балясин. Увидев премьера, хотел уйти, но Пашков молча поманил его пальцем. Тот вошел, помявшись, остановился перед премьером, не удостаивавшим более его взглядом. По-прежнему не поднимая головы, Пашков спросил:

– Вы ведь занимаетесь суммированием результатов военной операции. Сколько на сегодня?

– На полдень уничтожено двенадцать с половиной миллионов.

– Я говорю о наших потерях.

– Разменяли пятьдесят тысяч. Плюс боевые в Крыму. Но там пока немного.

– Что значит «пока»? – Пашков даже поднялся. Сергей, которому так и не было предложено место, невольно отступил на шаг.

– Мертвые. Они просто покинули Керчь и окрестности. Нам кажется, они туда еще вернутся, как только стихнут бои.

Пашков недовольно махнул рукой и ни слова не говоря покинул библиотеку. Я последовал за ним, хотел кое-что уточнить, но премьеру было явно не до меня. Сергей догнал меня уже на первом этаже, попросил вернуться в отдел, посмотреть новую версию программы подсчета жертв с обеих сторон, повышенной релевантности. Пока программа висла и глючила, то есть сама еще была неадекватна, я успел осведомиться о новых конфликтах в мире. Благо в день их вспыхивало порой по дюжине.

– Люди удивительные существа, – заметил Сергей, показывая мне распечатку, в основном она касалась Южной Америки и Африки. –  Как только они приняли зомби как данность, свыклись,  с ними, сразу стали использовать в своих целях. И ведь удивительно, еще и месяца не прошло с начала восстания. Хотя в некоторых местностях восставших до сих пор почитают как божеств, а не используют как пятую колонну в стане врага.

– Если еще осталось кому почитать. Ты прав, люди приспосабливаются к любой ситуации очень быстро. Первыми, что неудивительно догадался до этого Пакистан. Ну да, в тех местностях, где и обычная человеческая жизнь не стоит ни ломаного гроша, ни выеденного яйца, обычная человеческая смерть тоже идет на военные нужды. Боюсь до этой методики дойдут и крымские татары.

Сергей неохотно кивнул и снова стал манипулировать с клавиатурой. Дождавшись, когда программа адекватно станет показывать адекватные данные, я ушел к себе в кабинет, и до вечера занимался связями с прессой. Потом позвонил Валерии.

Трубку она отказалась снимать, к тому же аппарат очень недовольно среагировал на определитель номера. Или она внесла мой номер в черный список? Я вздохнул и неожиданно для себя решил позвонить Домбаевой, с мобильного. Для этого пришлось выйти из здания Сената, на улице моросил, навевая вечернюю прохладу, мелкий августовский дождик.

Я не представлял, как она воспримет мой звонок, но Лена только обрадовалась. Видимо, внезапный секс не исключает и более тесных личных контактов.

– Мы на днях едем на сафари, – восторженно сказала она. – Присоединяйся к нашей честной компании. Не все же в Кремле прозябать.

– Не понял, вы что там с ума посходили? В Кению собрались или ЮАР? Ты будто не знаешь, что в первой идет война, а в последней последних белых доедают.

Она легко рассмеялась. Давно я не слышал такого по детски непринужденного смеха. Отсмеявшись, Лена произнесла:

– Да какое там. В Россию собрались, в ближайшее Подмосковье. Наверное, в середине недели отправимся, может, в четверг, пока не наметили. Антон Сердюк собирает, ты его должен знать. Буду точно я, Рита Ноймайер, Света Шульгина, Дана Шеффер, из мальчиков должен обязательно присоединиться Миша Копылов и Илья Веснухин, это группа «На двоих», ты их тоже помнишь, хотя бы по ящику, потом… – перечисляла она довольно долго, компания собиралась порядочная. Закончила она так: – Хорошо бы наш жрец присоединился. В смысле отец Кондрат. Видел, сам говорил, что смотрел наш первый молебен в храме Ктулху. Хороший парень, мне он сразу понравился. И еще всех спас.

Я немедля вспомнил суету и суматоху в храме, возникшую сразу после появления таджикских зомби. Да, жрец что-то там командовал, но недолго, вскоре посох и роль руководителя у него отобрал Ширван Додаев…. Похоже, это имя запомнится мне надолго.

– Так куда вы собираетесь. И вообще, в чем смысл поездки?

– Ну как в чем: как всегда – отдохнуть, развеяться. Зомби пострелять, пока всех не извели. Племянник мэра, ну наш Марат Бахметьев, я совсем про него забыла, обещает всем по помповому ружью и пулемет на самый экстренный случай. Настоящий «Винчестер», он мне уже показывал, правда по мобильнику, – она еще сказала несколько хвалебных фраз, пока я не опомнился и не прервал ее поток чистого, незамутненного восторга.

– Вы там все с ума посходили, да? Охотится на зомби, да вы что…

– Как что, мы же на «джипах», у Марата, вообще «Хаммер», настоящий армейский, ему дядя-мэр из Детройта привез.

– Детский сад какой-то. Они вас окружат, и на этом охота закончится для вас, и начнется….

– А мы их подавим, – она снова рассмеялась, ну, чисто первоклашка, получившая набор кукол Барби. – У нас же «Хаммер», не забывай. Он и не таких давил. Да ты что, на «Хаммере» никогда не ездил…. Хотя откуда у вас там, в Кремле, «Хаммер» появится, вы же отечественных производителей в поте лица поддерживаете. Ну или немецких. Вот кстати, повод, узнать, чем американский военный автопром отличается от европейских аналогов.

Поняв, что ее не переубедить, я решил прекратить попытки, и останавливать, когда первый пыл спадет – то есть, во вторник или среду.

– А ты сам мне звони, ведь знаешь, что до вас на рабочий номер через мобильник практически не дозвонишься. Черные списки есть, что ли.

– Просто запрещено разговаривать по личным делам через служебную связь.

– Да, связь у нас с тобой явно не служебная, – хохотнула она и отключилась. Я постоял недолго и посмотрев на небо – над Москвой снова собирался дождик, – отправился обратно на этаж. Сергей нагнал меня с папкой входящих, снова пришлось включиться в работу и не разгибаться до тех самых пор, пока не появится мой начальник, не выслушает последние новости и сам не уйдет на боковую. То есть, очень поздно, как раз под комендантский час. К этому времени собрали депутатов Федерального собрания, они, сбитые с толку напором, с перепугу немедленно ратифицировали все поправки. И даже лишние – те, что были заготовлены только на будущую неделю. Как раз к новому заседанию Совбеза.

Он собрался уже в среду. Перед тем, как пройти в зал заседаний, Пашков отловил меня, прижал к стенке и напомнил, что давешнего разговора в президентской библиотеке меж нами не было, иначе никаких отношений с мая следующего года мне ждать не придется. Я кивнул, немного помедлив, так и не понял, что именно хотел сказать Виктор Васильевич: не то он согласно правилам шантажируемого, оставит меня в своей Администрации, не то напротив, в любом случае, выпрет из нее при первой же возможности.

Первым докладывал Грудень. Пересыпая факты цифрами, он обрисовывал общую картину, не такую радостную, как на прошлой неделе, но все еще удачно складывающуюся. Он не старался очернить или обелить действия пятьдесят восьмой или противостоявших ей татарских инсургентов и регулярной украинской армии, просто описывал ситуацию таковой, какая она виделась ему, а не сидевшему через место председателю Генштаба Илларионову. Тот, недовольный, только покусывал губы, едва сдерживая порывы. Конечно, ему хотелось высказаться, поскольку все, произносимое Груденем, шло вразрез с его выступлениями перед прессой.

– Александр Васильевич, у вас есть, чем дополнить? – наконец, спросил президент, углядев за ерзаньем начальника Генштаба. Илларионов вынырнул из дум, посмотрел на Дениса Андреевича, на Груденя, но ничего не сказал, только недовольно сжал губы. – Валерий Георгиевич, вы ездили во Владивосток, скажите, есть ли какие-то улучшения в ситуации?

– С мертвецами воюем со скрипом, – ответил он. – Элементарно не хватает людей, более того, многих сорвали и зачем-то отправили в Магадан и Находку. И это после того, как я распорядился об усилении…

– Валерий Григорьевич, я вам докладывал, что эти два батальона подпали под влияние Лаврентия Дзюбы и потому ненадежны, – заметил Илларионов. Грудень резко обернулся к своему заместителю.

– Он что, мертвец, чтобы подпасть под влияние. Или у нас там другие враги нашлись? Вы что себе позволяете, Александр Васильевич?

– Это было мое распоряжение, – вмешался Пашков.

– Почему через мою голову, позвольте узнать?

– Скажу честно, потому, что иначе оно бы не прошло. Не поймите неправильно, Валерий Григорьевич, но Дзюба как кость в горле.

– Простите, я понял правильно. Владивосток задыхается без воды, электричество дают по два часа в день, канализация ни к черту, мертвецов не удается выбить из города. А вы отзываете войска потому как командиры слушают не те слова. Дзюба, если и выступал перед солдатами, то только в моем присутствии. И уверяю вас, я во многом согласен с его речью.