Обратная сторона медали - Ольга Борискова

другую женщину: не такую сложную, не такую колючую, не такую откровенно-страстную и искреннюю в поступках? Прошлое казалось ему странным хитросплетением тропок, созданных лишь для того, чтобы привести его в эту ночь, к ней, к его Алисе. Она раскачивалась на нём в ритме, созданным самой вселенной, самой природой, и он знал, что нет на свете ничего более правильного, чем каждая их новая встреча, каждый миг, приведший их в эту точку – точку отсчёта.

Ещё одно движение, ещё и ещё… Кожа Алисы стала влажной, на груди и лбу выступила испарина. Ещё и ещё… С губ её сорвался громкий протяжный стон, мышцы стали быстро сокращаться. Стефан не сдержал усмешку. Такая прекрасная, такая… его. Чтобы догнать её, много времени ему не потребовалось. Движения навстречу, влажные простыни, и её новый вскрик, новая волна, схлестнувшаяся с той, первой. И снова его руки, его губы и мягкий, горячий, сиплый шёпот на французском:

– Je t'aime, Alice*.

Ночь была на удивление лунной. Дождь кончился, и теперь на небе можно было различить желтоватый диск луны и звёзды. Алиса и не помнила, когда в последний раз видела звёзды в небе над Москвой. Тёмное полотно – удел больших городов. Но этот день, эта ночь…

Абсолютно нагая, она стояла возле окна и смотрела на едва различимо поблёскивающую на её ладони золотую медаль – золото Барселоны тысяча девятьсот девяносто второго года. Позади неё, на широкой постели спал Стефан. Уставший за минувший день, он уснул очень быстро, да и сама она, согревшаяся им, в его руках, не заметила, как провалилась в сон. Ей снился дом родителей, океан в далёком Сан-Франциско, конный клуб, где тренировался отец. Ей снился лёд – огромный каток, на котором рядом с ней находился вовсе не Алекс и даже не Макс. Там, во сне, на огромном голубоватом катке рядом с ней был Стефан и, проснувшись, она всё ещё чувствовала прикосновение его руки к своей ладони. Он и правда касался её – пальцы его накрывали её пальцы, а вторая рука покоилась на её талии. Она закрыла глаза и стала вновь проваливаться в сон, но лежащий на тумбочке телефон известил о пришедшем на электронную почту письме. Короткий звук – вначале её мобильного, а потом и мобильного Стефана. Почему-то она не оставила это до утра, почему-то потянулась и, взяв айфон, проверила почту. Недлинное письмо на английском и прикрепленное к нему видео. Подключив гарнитуру, она открыла его. Полоска пляжа с золотистым мелким песком, море, мужчина в рубашке с закатанными рукавами и женщина в лёгком белом сарафане. Садящееся на горизонте солнце и они, уходящие под его лучами в новую жизнь.

Видео кончилось, а она так и лежала с открытыми глазами, пытаясь вспомнить первую встречу, первые минуты, первые слова. Возможно, даже не те, что были там, на Майорке, а самые первые, те, что, наверное, были когда-то. Но на ум ничего не шло. Вместо этого в воспоминаниях мелькали моменты из детства: отец, говорящий ей, что нельзя показывать свой страх, чувство беспомощности и потерянности в тот день, когда её бросил Ваня и злости тогда, когда она оставила Макса. Мамины постные блинчики в дни, когда становилось совсем плохо и чувство уверенности, что вселял в неё Евгений Миронов. Давший ей приют на своём катке Николас и Рината, без которой всё было бы совсем не так. А ещё Николь… Повернувшись к Стефану, она долго всматривалась в почти неразличимые в темноте черты его лица. Ей хотелось касаться его пальцами, хотелось целовать его, но минувший день был для него, пожалуй, даже более трудным, чем для неё, и она боялась разбудить его. И всё же, не сдержавшись, она тронула его волосы. Всего несколько часов назад она заплеталась в них пальцами и знала, что спустя ещё несколько, сделает это снова. Она уловила его дыхание – тёплое и ровное и, улыбнувшись, убрала руку.

И вот теперь она стояла возле окна и смотрела на едва заметно поблёскивающую на её ладони медаль. Перевернув её, она в который раз прочитала выгравированную на обратной стороне надпись: «Моему Лисёнку. Никогда не сдавайся и верь в свою мечту». А ведь обратная сторона медали может оказаться ничуть не менее красивой. Если не бояться и перевернуть её, если верить в свою мечту…

– Эй, – позвал Стефан, дотронувшись до её плеча. – Ты что тут стоишь?

– Да так, – обернувшись, ответила Алиса и положила медаль на подоконник. – Просто луна…

Стефан бросил быстрый взгляд в окно и, зевнув, сказал:

– Пойдём спать.

– Спать? – Алиса улыбнулась. Судя по тому, как он обнимал её и по тому, как красноречиво упиралось ей в живот нечто твёрдое и приятное, сон откладывался как минимум на ближайшие полчаса.

Он не ответил. Уверенным и нежным движением убрал от её лица волосы и потёрся кончиком носа о её нос. Потом взял за руку и повёл к постели. Через минуту из глубины комнаты послышался тихий, с чуть хрипловатыми чувственными нотками женский смех, звук поцелуев и шум дыхания, стон и вновь поцелуи…

Сидящая в углу подоконника Морковка прошлась вдоль окна и, выглянув на улицу, посмотрела на звёздное небо. Медаль поблёскивала в лунном свете, но ни её лицевая, ни обратная сторона Морковку не интересовали. В отличие от цветной ленточки. Что взять с неё, с медали? А вот ленточку можно так замечательно потрогать лапкой.

* Я люблю тебя, Алиса (пер. с фр.)

Эпилог

Швейцария, пригород Берна, апрель 2021 года

Большое напольное зеркало отражало девушку в белом, украшенном кружевами ручной работы платье. Аккуратные туфли-лодочки на тонкой шпильке, неброский, подчёркивающий естественную красоту лица макияж, изящные серьги-капельки с переливающимися камушками… Внизу, у дверей дома, уже ждала машина, которая должна была отвезти её в небольшую церквушку, находящуюся в нескольких милях отсюда – в расположенном по соседству от поместья посёлке с маленькими домиками и аккуратными палисадниками. Странно, но она вовсе не чувствовала волнение – лишь предвкушение чего-то важного, но простого и правильного. Да, в сущности, всё это и было простым и правильным: и этот день, и это кружевное платье, и ожидающая внизу машина. Стоило Алисе подумать о человеке, с