История Советского Союза: Том 2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущев. 1941 — 1964 гг. - Джузеппе Боффа

Вновь развитие промышленности

Во время критической кампании против Варги был затронут также вопрос о способности государственного вмешательства в ход воспроизводства, о возможности существования элементов планомерности в капиталистической экономике: официально одобренная точка зрения априорно отвергала такую возможность, хотя на Западе Европы было сделано уже немало шагов в данном направлении[1].

Напротив, принцип планирования экономики признавался абсолютно обязательным для СССР. Как только закончилась война, в августе 1945 г. правительство дало указание соответствующему специальному органу (Госплану) подготовить новый пятилетний план на 1946–1950 гг.[2] В марте следующего года этот документ был представлен председателем Госплана Вознесенским вновь избранному Верховному Совету.

По поводу того, следует ли продолжать осуществление практики планирования, не велось никаких дискуссий (планирование рассматривалось как весьма важный элемент жизни страны еще и в довоенный период), не было дебатов и о том, какие основные направления экономической политики должны найти отражение в новом плане. Понять причины этого довольно трудно. Разумеется, одна задача подчиняла себе все остальные: восстановление районов, опустошенных войной. Новая пятилетка была полностью посвящена решению этой проблемы. Но и здесь можно было бы руководствоваться различными критериями. Вознесенский же с самого начала исходил из того, что план просто должен отражать «дальнейшее движение по пути развития», который был уже намечен в довоенное время и был прерван нацистской агрессией[3]; на новом этапе воспроизводились, таким образом, все те противоречия и диспропорции между различными отраслями экономики, которые возникли в ходе реализации двух первых пятилетних планов в 20-е и 30-е гг.

Восстановление было уже начато в освобожденных районах, по мере того как Красная Армия с боями продвигалась все дальше и дальше[4]. Но в полной мере начать эту работу советский народ смог только после победы. В течение первых двух лет в условиях нехватки продуктов питания труд советских людей был столь же мучительно трудным, как и в военные годы. К этим тяготам добавились еще и сложности, обусловленные реконверсией производства, переводом его на мирные рельсы. Демобилизация, репатриация из-за рубежа, возвращение домой тех, кто был эвакуирован на Восток, создали в стране огромные миграционные потоки населения. Полный контроль над экономической жизнью был восстановлен правительством только к концу 1947 г. Подъем промышленного производства /306/ после спада предшествующего года и новый урожай, который был довольно хорошим, позволили создать минимум необходимых запасов. В целях поглощения находившейся в обращении огромной денежной массы, выпущенной в период войны, была декретирована жесткая денежная реформа. Одновременно было отменено нормирование продуктов. СССР провел это мероприятие одним из первых и Европе.

Реформа привела к принудительному изъятию денег у всех, кто каким-либо образом накопил значительные суммы. Только заработная плата и стипендии остались без изменений. По банковским вкладам в размере до 3 тыс. рублей обмен денежных знаков производился один к одному; по вкладам с 3 до 10 тыс. рублей было произведено сокращение накоплений на 1/3, а по вкладам в размере более 10 тыс. — на 2/3. По облигациям государственного займа обмен был произведен в соотношении 1:3. Наиболее тяжкий удар постиг тех, кто хранил деньги вне государственных сберегательных учреждений: они получили только один новый рубль за десять старых. Было объявлено, что эта мера направлена против спекулянтов, которые «обогащались, используя огромную разницу в ценах государственной торговли и ценах на свободном колхозном рынке»[5], это означало, что среди пострадавших было достаточно много сельских жителей. После упразднения карточной системы цены на потребительские товары стали выше прежних, нормированных, но ниже «коммерческих», которые соответствовали условиям рынка; в целом новый уровень цен был довольно высоким, но достаточно реалистичным, так как он учитывал ту глубокую нужду, которую переживала страна. Новые цены более чем в три раза превосходили их довоенный уровень, тогда как выплаченная заработная плата увеличилась в целом только наполовину. Средний размер заработной платы не достигал 500 рублей, килограмм хлеба стоил 3–4 рубля, килограмм мяса — 28–32 рубля, сто граммов сливочного масла — более 6 рублей, одно яйцо — больше рубля, один шерстяной костюм — 1500 рублей. Это были суровые меры (как говорилось, «последняя жертва»)[6]. Они были проведены с такой суровостью, что это вызвало многочисленные комментарии зарубежных экспертов[7]; в принятых мерах отразилась сложная жизнь в СССР после войны, одной из главных пружин этих мер была уравниловка.

После оздоровления финансов дело восстановления экономики пошло быстро вперед. В 1948 г. индекс промышленного производства превзошел довоенный показатель. Уровень 1940 г. был перекрыт в производстве электроэнергии в 1946 г., угля — в 1947 г., стали и цемента — в 1948 г., чугуна и нефти — в 1949 г. В 1948 г. машиностроение также давало больше продукции, чем в предвоенный период[8]. Быстрый подъем был достигнут по большей части в результате возобновления производства на заводах и фабриках на территориях, освобожденных от немецкой оккупации. Эти предприятия получили новое оборудование, поскольку заводы, эвакуированные в начале /307/ военных действий на Восток, остались на новых местах своей дислокации. Промышленность, восстанавливаемая в освобожденных районах, с самого начала была ориентирована на производство мирной продукции; военный арсенал оставался там, куда его заставила перенести война[9]: на Урале и в прилежащих районах, вдали от границ; с тех пор этим областям как бы принадлежит монополия на производство вооружений в Советском Союзе.

Превзойдя довоенный уровень, промышленное производство в целом и в своих основных показателях продолжало расти, не снижая темпа. Таким образом, в 1950 г. была реализована большая часть намеченных целей; довольно амбициозные цифры, зафиксированные в плане, по большей части были достигнуты[10]. На западе страны были введены в действие 3200 крупных предприятий; восстановлено было не все, что было разрушено, но подавляющая часть заводов была введена в строй. К тому же начиная с 1949 г. даже на опустошенных войной территориях стало разворачиваться сооружение новых предприятий[11]. В целом возрождение промышленности произошло чрезвычайно быстро; это был очевидный и весьма приятный успех. Так это и было оценено за границей.

Частично СССР мог использовать для достижения этой цели репарации и труд немцев и японцев, захваченных в плен в большом количестве в ходе войны[12]. Первоначально советские власти производили демонтаж промышленных предприятий в побежденных странах для вывоза их в свою страну. Но это оказалось малоэффективным. В дальнейшем они предпочитали получать платежи в виде поставок выпускаемой промышленной продукции, прежде всего оборудования и промышленного сырья. На базе немецких предприятий, секвестрированных в различных странах, впоследствии были созданы «смешанные предприятия», которые управлялись совместно с правительствами этих стран, но практически они находились под советским контролем: их продукция имела приоритет при экспорте в СССР. В общем, невозможно установить, каков был по величине вклад в восстановление Советского Союза этих внешних источников. Советские авторы в немногочисленных работах, затрагивающих этот вопрос, говорят о «значительном количестве» оборудования, полученного такими путями, оценивают влияние этих поставок на процесс восстановления как «позитивное», но никаких конкретных цифр не приводят[13]. Каким бы важным ни был этот фактор, гораздо весомее были внутренние усилия[14]. Как мы знаем, поставки в счет репараций из западных зон Германии были незначительными. Отсутствовала также какая-либо другая зарубежная помощь. Это касалось не только отказа в кредитах со стороны американцев: в условиях раскола Европы и нарастания «холодной войны» какая бы то ни была торговля с западными странами (особенно с Америкой) была прервана (и произошло это не по инициативе СССР)[15].

Решающим фактором стала политика массированных капиталовложений государства в экономику: их объем превзошел даже тот гигантский /308/ поток инвестиций, который был направлен в народное хозяйство в 30-е гг.[16] Для получения столь поразительных результатов сталинское правительство, однако, установило такие критерии и ориентиры в процессе восстановления, которые неизбежно приводили к деформации и диспропорциям. Продолжение развития по предвоенным схемам, о котором говорил Вознесенский, означало прежде всего возобновление линии на индустриализацию. Она была еще далеко не завершена к тому моменту, когда страна подверглась гитлеровскому нападению. Следовательно, основным направлением развития снова становилось форсирование роста тяжелой промышленности за счет и в ущерб развития производства потребительских товаров и сельского хозяйства; такой же была сталинская политика и в период перед войной[17]. В еще более радикальной форме эта линия проводилась в жизнь после победы.