Миры Роберта Хайнлайна. Книга 11 - Роберт Хайнлайн

Хэнка, как и меня, удар застиг на улице: он все еще любовался небесным парадом. То, что землетрясение произошло именно во время парада, спасло жизнь многим людям, которые иначе погибли бы прямо у себя в постели. Но с другой стороны, говорят, что именно парад и послужил причиной несчастья — вызвал необычайный всплеск приливной энергии и тем самым спровоцировал землетрясение. Так что получается то на то. Конечно, сам по себе парад землетрясение вызвать не мог, оно назревало в недрах планеты с тех пор, как начали осуществлять атмосферный проект. Гравитация, как и бухгалтерский учет, должна быть сбалансирована.

До катастрофы колония насчитывала тридцать семь тысяч жителей. Когда мы закончили проверку, оказалось, что выжило меньше тринадцати тысяч. И вдобавок был потерян весь урожай и вся или почти вся домашняя живность. Хэнк был прав — пояса придется затянуть.

Нас высадили на приемной станции и тут же стали загружать вторую партию спасателей. Я отыскал свободный уголок и решил немного вздремнуть.

И почти уже заснул, когда кто-то потряс меня за плечо. Это оказался отец.

— Ты в порядке, Билл? — спросил он. Я протер глаза.

— Я о'кей. Ты видел Молли и Пегги?

— Только что от них. Меня отпустили с работы на пару часов. Билл, ты кого-нибудь из Шульцев встречал?

Сон у меня как рукой сняло.

— Нет. А ты?

— И я нет.

Я рассказал ему, чем занимался сегодня. Отец кивнул:

— Поспи, Билл. Я пойду взгляну на списки.

Но уснуть я уже не мог. Отец вскоре вернулся и сообщил, что ему ничего не удалось разузнать.

— Тревожно мне, Билл.

— И мне.

— Нужно сходить проверить.

— Пошли.

Отец помотал головой:

— Вдвоем туда идти ни к чему. Лучше поспи. Но я все равно увязался за ним.

Нам повезло: отряд спасателей как раз собирался в дорогу, и мы присоединились к ним. Маршрут пролегал через нашу ферму и ферму Шульцев. Отец сказал водителю, что мы обследуем обе фермы и, вернувшись в город, доложим о результатах. Шофер не возражал.

Нас выбросили на повороте, и мы побрели к дому Шульцев. Вот когда мне стало по-настоящему страшно. Одно дело — зарывать в снег незнакомых людей, и совсем другое — вообразить, как находишь Маму Шульц или Гретхен с заиндевелыми синими лицами.

Папу Шульца я даже в мыслях не мог себе представить мертвым; такие люди, как он, не умирают — они живут вечно. По крайней мере, у меня такое ощущение.

И все же я оказался неподготовленным к тому, что мы увидели.

Мы обогнули небольшой пригорок, мешавший разглядеть с дороги ферму Шульцев. Джордж остановился и сказал:

— Дом, во всяком случае, уцелел. Выдержали крепления.

Я посмотрел на дом и остолбенел. А потом завопил:

— Джордж! Дерева-то нету!

Дом стоял на месте, но яблони — «самого прекрасного дерева на Ганимеде» — не было. Просто не было. Я рванул вперед.

Мы почти уже добежали до дома, когда навстречу нам открылась дверь. В дверях стоял Папа Шульц.

Они все были живы, все до единого. Правда, от яблони осталась лишь зола в камине. Папа срубил ее, как только отключилось электричество и стала падать температура. И помаленьку, по веточке, подбрасывал в огонь.

Рассказывая нам об этом, Папа показал на почерневший камин:

— Все надо мной насмехались: Иоганнова, мол, блажь! Думаю, теперь никто не назовет старину Джонни Яблочное Семечко дураком, а?

Он захохотал и хлопнул отца по плечу.

— Но ваше дерево… — тупо проговорил я.

— Я посажу другое, посажу много деревьев. — Он вдруг посерьезнел. — А твои яблоньки, Уильям, твои маленькие храбрые саженцы — они погибли, да?

Я признался, что еще не видел их. Он скорбно кивнул.

— Они замерзли. Хьюго!

— Да, папа!

— Принеси мне яблоко.

Хьюго принес. Папа протянул яблоко мне.

— Ты посадишь новые.

Я кивнул и сунул яблоко в карман.

Шульцы обрадовались, услышав, что мы все живы, хотя Мама запричитала, узнав о сломанной руке Молли. Как только начался буран, Йо пробился к нашей ферме, обнаружил, что мы ушли, и вернулся, обморозив в награду за труды оба уха. Сейчас он отправился разыскивать нас в город Шульцы не только сами не пострадали — они спасли всю свою живность. Коровы, свиньи, цыплята, люди — все сгрудились в кучу и обогревались возле камина теплом от горевшей яблони.

Когда заработала энергостанция, животных загнали обратно в хлев, но в комнате остались следы от их пребывания, и запах тоже. Мне кажется, Маму больше беспокоил беспорядок в ее обычно безупречной столовой, чем катастрофа как таковая. Похоже, она не осознавала, что большинство ее соседей погибли. До нее это просто не доходило.

Отец отверг предложение Папы Шульца пойти вместе с нами на нашу ферму. Тогда Папа заявил, что мы встретимся на вездеходе, поскольку он собирается податься в город и предложить свою помощь. Мы выпили по кружке крепкого Маминого чая с хлебом и распрощались.

По пути к ферме я все думал о Шульцах и о том, как хорошо, что все они остались живы. Я сказал отцу, что это настоящее чудо.

— Никакого чуда, — покачал головой отец. — Они из породы выживающих.

— Что это за порода такая?

Он долго молчал, потом ответил:

— Выживающие — это те, кто выживает. Думаю, более точного определения не подберешь.

— В таком случае мы тоже из породы выживающих.

— Возможно. По крайней мере, это несчастье нам удалось пережить.

Когда мы покидали ферму, дом лежал в руинах. За это время я повидал немало развалин, но сердце все равно екнуло при виде обломков нашего дома. Меня не покидало ощущение, что я вот-вот проснусь в теплой уютной постели и все это окажется дурным сном.

Поля остались на месте — то есть то, что от них осталось. Я ковырнул снег на борозде, где уже начинали проклевываться всходы. Они, разумеется, померзли; почва заледенела. Я был уверен, что земляные черви тоже погибли: их ведь никто не предупредил, что надо зарыться в землю поглубже.

Мои малютки-саженцы замерзли на корню.

Мы нашли двух окаменевших кроликов, прижавшихся друг к другу под обломками бывшего хлева.

Цыплят нигде не было видно, но я обнаружил старую несушку, самую первую нашу курочку. Она высиживала яйца. Гнездо не пострадало, его прикрыло куском обвалившейся крыши. Так она и сидела, не сдвинувшись с места, на замороженных яйцах. Это меня добило.

Отец обшарил дом и подошел к хлеву.

— Ну что, Билл? Я встал.

— Все, Джордж. Крышка.

— Тогда собирайся, пора в город. Скоро придет вездеход.